Читать интересную книгу Поветлужье - Андрей Архипов

   Николаю осталось только пожать плечами. Вообще, таких несуразиц в общении друг с другом становилось все меньше и меньше. Сначала, в первые дни общения по приходу их в весь, был понятен только общий смысл фразы, поэтому слова часто сопровождали действием, указывали перстом на то, про что говорили, либо шел дружеский тычок в плечо, когда пытались куда-то отвести и что-то показать. Спустя три-четыре недели стали уже понятны некоторые местные словечки и выражения, причем проникновение этих выражений шло в обе стороны. А через два месяца стороны, постоянно между собой общающиеся, практически стали понимать все. А что не понимали, то домысливали. Тем более, трудности с переводом с русского на русский меркли перед тем, как приходилось общаться с отяками или с тем же Емелей поначалу. Однако иногда коса находила на камень, и потерпевшие стороны потом только разводили руками, пытаясь разобраться, кто из них что понял...

   - Я сказываю, - продолжила Ефросинья, - аже Емеля твой работник. Так что же ты про его жизнь спроса не чинишь? Ведь с Людмилой этот молодец закрутил почти сразу, как в полон попал. А та, как послушала воеводу нашего про холопство, так сразу напросилась к нему свои беды рассказать. Мол, ежели она, свободная, за охолопленного ратника пойдет, то кем она станет? По Русской Правде, так холопкой, а мы, мол, по каким законам живем? Емелька-то еще раньше на нее глаз положил, когда нас выслеживал и с дитем ее увидал, а ей без мужа сам... догадываешься, может, как живется-то? А тот влюбился в нее без памяти... Веру готов свою сменить и повенчаться с нею, абы не расставаться с ненаглядною своею. Токмо кто у нас тут повенчает-то? Надо бы батюшку к нам, как церковь поставим, зазвать... Ну, воевода-то обнадежил ее, что оба вольными будут, отпустит он буртасца, ежели согласится тут жить. А насчет веры к Радимиру отправил... Да пусть, что хотят, творят, - неожиданно рассердилась Фрося и, подхватив свой камыш, отправилась раскладывать его на просушку. А Николай, почесав по обыкновению затылок, отправился обратно выведывать у Емельяна подробности формовочного состава. Однако и после очередного разговора с ним не успокоился. Как бы проверить состав сей, жидкого металла-то под рукой нет?

   - Ах ты, старый хрыч, - произнес он вслух и стукнул себя по лбу. - Вот уж права была Фрося. В тигле кто мешает сталь сварить? Мне же не состав важен, а температура. А если камыша к углю добавить, я ее как раз и подниму повыше, только найти гравий надо, чтобы тигли в нем закопать. Заодно Любима этому поучу. А уж при нынешнем дутье такая варка становится возможной, хотя и... не без проблем. А формы разного состава заливать будем, проверим, чья правда наружу выйдет. - Так было положено начало решения очередного вопроса, показавшего, что Емеля с новыми пропорциями попал в точку. А Фрося получила в подарок новый железный котелок и к нему толстую полукруглую ручку с загогулинами на концах, которые цепляли того за ушки, загнутые в форме рыболовных крючков. Кузнец же из остатков железа отковал еще подвесы для того, чтобы посудину было удобно вешать на костер за ручку, не снимая каждый раз жердину.

   - "С чего это я подарок сделал Фроське?" - оправдывался потом перед собой за разбазаривание дорогого имущества Николай. - "Вроде, особо не за что, разве что совет дельный дала... Но почему бы не облегчить ей готовку в Болотном, тем более, что она не только на себя готовит, но и другим бабам помогает. И это после напряженного дня, после руководства всей местной шпаной и переноски тяжестей. Вот баба! Просто клад... да и стать у нее... кгхмм... не шибко хлипче моей... Да... А вот котелок именно такой формы надо лить из чугуна. Ручку то иначе не прицепишь, не будет она гнуться, а так - поддел за ушки, и все. Когда мы еще стальную проволоку тянуть научимся..."

***

   Уютно устроившись на ярком зеленом ковре тянущихся вдаль лесов, бесконечный речной змей вольготно протянул свои изгибы из одного его конца в другой, огибая прерывистую гряду холмов, протянувшуюся с севера на юг. На особо крутых его поворотах отметились серыми мазками песчаные отмели, темнеющие на фоне синей ленты водной глади. Однако жаркое, полуденное солнце высветило до желтизны все мрачные тона, которыми плодородный ил отметил наносы песка на реке. Поэтому взор стороннего созерцателя, не задерживаясь ни на чем, сразу устремлялся вверх, к бесконечности блеклого от света голубого неба, пробегая по хлопьям белых облаков, сливающихся на горизонте с темнеющими лесными массивами. Высоко вверху парит, высматривая добычу, величественный беркут, самая грозная птица этих мест. А внизу, под холмом, кружат над водой чайки, иногда зависая в воздухе, ловя распахнутыми крыльями порывы жаркого летнего ветра, стелющегося над речным руслом. Иной раз полет этих белых бестий проходит почти над берегом, где, выбросив свои рукотворные туши на берег, покоятся три речных судна, качая своими голыми мачтами в такт набегающей волне. Тогда, выкрикнув возглас возмущения в сторону нарушителей их единовластия над водными просторами, чайки стремительно нагибают крыло и резко взмывают вверх или в сторону, исчезая от ленивого взгляда, бросаемого на единственных возмутителей спокойствия безбрежного воздушного океана.

   - Сказывают, Ветлугой ее прозвали оттого, что черемисы называют ее рекой чаек, - с соломинкой во рту Трофим устало опустился рядом с Иваном, прислонившись щекой к белой гладкой поверхности ствола березы, выросшей прямо на самой вершине зеленого холма. Своими поникшими ветвями та из последних сил давала прохладу измученным от жары телам. Наконец, порыв летнего ветра донесся из речной долины, крона скромной лесной красавицы качнулась, и тихое шуршание высохших до поры листьев наполнило слух устроившихся под деревом речных странников.

   - Красота... Давно так душой не отдыхал. Вот так немного полюбуешься природой и опять понимаешь, ради чего живешь, - приоткрыл глаза Михалыч.

   - И ради чего?

   - Да вот именно ради того, чтобы еще разок так посидеть, - усмехнулся полусотник. - А еще, чтобы близкие люди так же могли бы душу свою на ветру прополоскать, абы от мыслей ее тяжких и мрачных освободить... Погляди, какой простор!

   - Да, крепостицу бы тут поставить, любое шевеление окрест сих мест заметно, - согласился воевода.

   - Ну вот, опять скатились на приземленное... Хотя дело с крепостицей и впрямь нужное, тут как раз половина пути будет до притока, через который волок идет на Унжу.

   - Когда пойдешь туда?

   - Соль искать? Сразу, как вернемся из Суждали... Видимо, под зиму уже обернусь назад... Главное, чтобы снега глубокие не выпали, а небольшие морозцы соленым ключам нипочем. Нам к Чухломскому озеру спуститься надо, выйти на приток Костромы, а дальше уже вверх по ее течению идти, в оба глаза смотреть, да воду во всех ручейках пробовать. Колодцы все одно только по весне копать.

   - Что за Чухломское озеро такое?

   - Да так... название запомнилось, когда карту изучал. Я же егерем был, мне положено такими делами интересоваться... Только по пути крюк дадим и красавицу твою засватаем. Уговорились, Трофим?

   - Уговорились... И не мысли даже, что такое деяние я учинить без тебя сподоблюсь... Сколь мужей с собой возьмешь?

   - Проводников из черемисов сколь дадут, наш десяток воев из охотников, да десяток мастеровых. Опять же своих. Жилье поставить надобно сразу же, как поиск успехом увенчается, да и по весне все задумки воплотить в жизнь... Жаль только, что кирпичей с собой никак не уволочь, не привыкну я никак к тому, что топите вы по-черному. Хорошо, что лето еще не кончилось...

   - Морозец прихватит, так еще и отталкивать от очага других будешь, забудешь про свой гонор. А коли не найдешь ничего?

   - Ежели за месяц не получится, все вернемся. А успех сопутствовать будет, так только я с проводниками приду назад.

   - Месяц там, - начал подсчитывать воевода, - седмицы две-три в пути и обратно столь же... Коли в конце первого осеннего месяца выйдешь, так лед встанет аккурат на обратном пути, ходу не будет по реке домой.

   - Пычея тогда возьму али Антипа, выведут по зимнему лесу, хотя... Да, придется срок поиска уменьшить и выйти пораньше, иначе я только к концу зимы вернусь на родимую сторону. Наверное, почти пять сотен поприщ от нас до Шанзы. Седмицу вверх на веслах шли, вон какие мозоли наработал, - поднял Михалыч руки ладонями вверх. - Не чета тем, что от меча остаются. Это теперь по течению, да с парусом семь али восемь узлов даем... Помнишь ли, что я тебе о них объяснял? Потому и останавливаемся временами горячего поснедать, да с суждальскими ратниками силами помериться.

   - Скажи уж, попозориться на потеху им.

   - Ну, не все так просто... Как строй слаженно копья выставит, да задние через первый ряд длинными рогатинами по шлемам суждальцев дробь выбивать начинают по команде моей, так те просто звереют... А сделать иной раз ничего не могут. Вот, когда временами брешь находят, тогда да, плохо нам приходится. Мечному али сабельному бою еще учиться и учиться нашим ратникам надо, да еще перестраиваться вовремя не мешало бы... Ну, так вот, до реки Вол, через которую волоком на Унжу ходят, поменьше почти в два раза путь будет, но там же еще насад волочь надо почти шестьдесят поприщ, саму Унжу пройти и опять до озера или до его притоков на себе эту дуру волочь...