— А некому больше, — злорадно сообщил куратор.
— То есть как это некому? Полностью укомплектованный коллектив не в счет?
— Полностью укомплектованный коллектив сидит на базе и не может ее покинуть по причине блокировки всех входов и выходов, — грустно признался куратор.
— ???
— Чертенок постарался. Мы попытались взломать запоры, но, увы!
Они наложены магическим способом, который уже лет сто не применяется. У Мерлина набрался, зараза. Один из старейшин базы сейчас сидит, ломает голову и безуспешно чешет рога. Никак.
— И все сидят?
— Все. Даже курьеры не могут выйти. Ты, наверное, заметил по дороге пару бесхозных душ? Их будет еще больше. А если мы не вскроем запоры, то вообще катастрофа.
— Так вот что за странные туманные фигуры вылетали из труб! — догадался я. — Но чего клон добивается?
— А ты не догадываешься? — удивился куратор. — Я думал, это уже для вас не секрет.
— Клон хочет создать свой собственный ад, — тихо сказала Вторая, присаживаясь рядом на траву. — Его задача просто протянуть время до того момента, как он вырастет, станет совершеннолетним и сможет зарегистрироваться в Вечности. Дальше все просто — из первых подвернувшихся людей он сделает слуг и будет править. Семейка Чайхана идеально подходит.
— У клона осталась всего одна жизнь. Последняя, — напомнил я.
— Подумай о размножении, — грустно сказала она.
— Милая, ты немного зациклилась на этом вопросе, — мягко улыбнулся я.
— Идиот, он может успеть оставить потомство, — без эмоций ответила она и жалобно спросила: — А на поверхности совсем никого не осталось?
— Кажется, болтался один из курьеров, — неуверенно сообщил куратор. — Можете использовать его на благо Организации. Если получится.
— Тогда мы не имеем права отдыхать, — решительно встала на ноги Вторая. — Сразу летим в Восточный квартал.
Наверное, она думала, что куратор обрадуется и похвалит ее за героизм, но в наушнике, кроме пыхтения, ничего не было слышно. Потом чей-то чужой ледяной голос проорал незнакомые мне витиеватые ругательства.
— Слушаюсь… слушаюсь… так точно… — По униженному тону куратора я догадался — ругань предназначалась не нам, а ему.
— Так нам лететь в Восточный квартал или не лететь? — рискнула выступить Вторая.
— Какие из вас сейчас бойцы, — неожиданно ласково сказал куратор. Видимо, за нашу нещадную эксплуатацию ему порядком досталось от кого-то вышестоящего. — Хоть кусок сухаря положите на зуб. Бедолаги вы мои…
И мы полетели к мосту. Есть, отдыхать, переодеваться.
Как бы там ни было, но снять грязные, провонявшие потом и испачканные кровью и сажей комбинезоны давно пора.
Восточный квартал города. Дом Чайхана
— Венчание? — Чайхан закатил глаза. — Только через мой труп.
— Племянник известного дипломата не может сочетаться незаконным браком, — сухо напомнил Оскар. — По нашим законам простое прослушивание песни в исполнении муллы является не чем иным, как памятным концертом. Только ксендз.
— А мулла?
— После святого отца кто угодно, — твердо сказал Оскар.
— Аарончик не простит, если вы не позовете раввина, — тихо шепнула одна из невесток, пронося мимо огромный горшок с сыром. — Он мне сам говорил.
— Если невеста мусульманка, а жених католик, то объясните мне — при чем здесь раввин! — взорвался Оскар.
Судя по многозначительной улыбке невестки, раввин был при чем всегда. Что она и подтвердила, наклонившись к уху Оскара и как бы небрежно сообщив:
— А Аарончик подумывал после свадьбы подарить молодым дом в Центральном квартале.
— Правда? — задумался Оскар. — Хендрик, ты как думаешь — может, позовем пана раввина? Человеком больше, человеком меньше… Опять же будет кому сундуки с приданым считать. Господи, что за вонь?
— Попрошу без оскорблений! Именем Вишну! — Бабушка отодвинула плечом внучку и выставила вперед руку с зажатой в ней статуэткой Кали. В другой руке старушка сжимала целый пучок дымящихся сандаловых палочек. — Надо срочно освятить дом! Окропить святой водой нагрудник-онир и шалбар с дамбалом, которые наденет невеста! Как можно быть столь легкомысленными в то время, когда асуры украли моего чудом найденного Раджика? Как? Вы черствые люди.
— Кто такой Раджик? — опешил Хендрик.
— Твой родственник. Отличительная черта — пятно на ягодице.
— Тогда кто такие асуры? — спросил Хендрик, кашля от едкого дыма.
— Небесные демоны, — пояснил Оскар, пряча лицо в воротник куртки. — Предупреждая твой следующий вопрос, сообщаю: «шалбар» и «дамбал», которые постоянно поминает твоя будущая теща, — не демоны, а штаны, которые носит под платьем очаровательная Лейла. А «шымылдык» — это свадебная занавеска, которой будет накрыто ее лицо, чтобы ты его не увидел раньше времени. Пора бы тебе, племянничек, выучить семейную терминологию. А то собственную жену не поймешь, когда она тебя попросит штаны принести. Или, не дай боже, в пылу ссоры проклятиями поливать будет.
— Моего Хендрика проклятиями? — замурлыкала Лейла, ласково поглаживая руку нареченного и нежно скармливая ему кусочек халвы. — Никогда! Ешь, любимый, специально для тебя лучший кусочек. Смотри, какие нарукавники я вышила. Нравятся?
Слегка обалдевший от суеты Хендрик проглотил халву и механически кивнул.
— Все они так говорят, — тихо проворчал Оскар, неожиданно для себя самого почувствовавший укол ревности. — «Лучший кусочек… Буду любить до гроба и слушаться беспрекословно…» А вот потом… Поверь опыту.
— Опыту дипломата или опыту финансиста? — иронично улыбнулся Хендрик.
— Опыту старого холостяка, — пробурчал Оскар.
— Дядюшка, а может, тогда мне вообще не стоит жениться?
— Ни в коем случае! — испугался Оскар, опомнившись. — Твоя Лейла — счастливое исключение, сразу видно. Живи и радуйся.
— Где желтый порошок? — Бабушка бесцеремонно отодвинула Оскара в сторону.
— Какой порошок?
— Которым мы осыплем молодых, — досадливо напомнила старушка. — Символ верности. Хендрик, почему ты ешь? Кто разрешил? Брось! Брось сейчас же! Ведь сегодня день свадьбы, тебе нельзя!
— День свадьбы завтра! — выкрикнула супруга Чайхана.
— Почему? — искренне удивилась бабушка.
— Мама! — вспыхнула родительница Лейлы. — Я вам уже сто раз объясняла — по нашим обычаям вторник и пятница — несчастливые дни! Пусть Хендрик ест! Ешь, сынок, ешь. Жуй, как следует, а то подавишься.
— По нашим обычаям? — недоуменно повторила старушка. — Поправьте меня, люди, — разве я не из этой семьи? Разве не я родила эту женщину, которая сейчас учит меня, как и когда положено справлять свадьбы? Ты еще скажи, что молодым не пометят лбы, и я пойду гладить похоронное сари!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});