Подобной наглости к своей особе он явно не ожидал. Несколько мгновений он смотрел на горящую спичку в руках незнакомого мужчины, одетого во все черное.
Его лицо исказила судорога и он, набрав воздуха, выдохнул.
Спичка, которую полковник Брандергас поднес уже к трубке, погасла. Чарльз Брандергас с сожалением посмотрел на обуглившуюся спичку.
Гримаса ярости исказила лицо Горбуна. Его рука дернулась к рукоятке револьвера, но Мигель схватил руку Горбуна за запястье и крепко сжал. От проницательного взгляда Чарльза Брандергаса это движение не ускользнуло.
Горбун буквально впился своим взглядом в лицо полковника.
Горбун, если бы мог, своим взором испепелил бы этого странного человека, который отважился оскорбить его. И если бы не Мануэль, то Горбун наверняка бы выхватил свой револьвер и прямо здесь в салуне пристрелил этого наглеца в черном сюртуке с идиотской трубкой в зубах.
Горбун едва сдержал непреодолимое желание. Он до крови прикусил нижнюю губу, а мужчина в черном абсолютно спокойно вырвал сигару из его крючковатых пальцев и, прикоснувшись горящей частью, раскурил свою трубку, а потом протянул сигару хозяину.
Горбун вновь дернулся к кобуре, но опять рука Мануэля удержала его от опрометчивого шага, ведь Альфаро Сикейрос приказал не вмешиваться ни в какие драки и постараться остаться незамеченными.
Ведь они еще не до конца выполнили задание, ради которого были отправлены в Бергтаун, ведь они еще не изучили, как происходит смена охранников у банка.
От нервного напряжения и ярости левый глаз Горбуна начал дергаться, а по лицу время от времени пробегала судорога.
А Чарльз Брандергас, наоборот, оставался абсолютно спокойным и невозмутимым. Он изучающе смотрел на ирландца и его приятелей.
Мануэль толкнул в плечо Горбуна, и мужчины, не оглядываясь, покинули салун, пройдя вплотную с Реттом Батлером. Тот тоже сразу же узнал Горбуна и тоже обо всем догадался.
Но ему не понравился этот странный мужчина в черном, не понравилось то, как бесстрашно он себя ведет с бандитами.
«Надо будет обязательно узнать, кто это такой и что ему нужно в Бергтауне».
Когда дверь хлопнула за бандитами, хозяин салуна, пожилой мужчина, видавший виды в своей жизни, опасливо покосился на Чарльза Брандергаса, спокойно курящего трубку.
Тот, поймав недоуменный взгляд хозяина салуна, коротко бросил:
— Виски.
Мгновенно на стойке появилась бутылка и стакан.
— Я бы на вашем месте, мистер, выбрал бы другое место, чтобы покончить с собой.
— Это еще почему? — блеснул глазами Чарльз Брандергас.
— Потому что я знаю Горбуна, это отъявленный мерзавец и бандит.
— Но почему же тогда он расхаживает с револьвером и позволяет, чтобы его оскорбляли? К тому же их трое, а я один.
Хозяин салуна смущенно пожал плечами.
— Он не убил тебя, наверное, только потому, что у него были на это причины.
— Вот и я думаю, что у него были веские причины — полковник Брандергас поднял стакан с виски, отпил маленький глоток, поставил его на стойку и неторопливо поднялся в свой номер на втором этаже.
Ретт Батлер, стоя с зажженной сигарой в руке, слышал разговор незнакомого мужчины с хозяином салуна.
Поднявшись в свой номер, Чарльз Брандергас поставил на стол свой кожаный саквояж, щелкнул замками и извлек из него подзорную трубу. Потом он подошел к окну, немного отодвинул шторы и, опершись на подоконник, приложил подзорную трубу к глазу. Он направил ее на ярко освещенную высоко стоящим солнцем площадь и принялся осматривать парадный вход в банк Бергтауна.
Убедившись, что пока там еще ничего не происходит, он принялся тщательно осматривать площадь, скользя по ней взглядом.
Земля, строения — все приблизилось к полковнику. Казалось, протяни руку — и можешь прикоснуться к огненно-рыжим волосам Горбуна, который, притаившись за углом, следил за парадным входом в банк.
— Значит, я не ошибся, — проговорил полковник Брандергас и самодовольная улыбка заиграла на его тонких губах.
Своим наметанным глазом он еще заприметил двух бандитов-мексиканцев. Те, прячась у коновязи, следили за охранниками, прохаживающимися у побеленного известкой фасада.
И Чарльз Брандергас тут же прикинул, сколько шагов каждому из охранников надо пройти до угла и сколько времени это занимает.
Потом он навел свою трубу на лица бандитов и увидел, как у тех шевелятся губы, ведь они тоже были заняты подсчетом шагов. Небритые лица находились так близко от Чарльза Брандергаса, что ему показалось, он может кончиком пальца сбить пепел, зависший на сигаре у одного из мексиканцев.
Чарльз Брандергас не спешил складывать свою трубу. Ведь ему надо было дождаться, когда бандиты сядут на своих лошадей. Ему надо было знать, в какую же сторону они направятся.
А бандиты еще долго прятались, тщательно вымеряя и высчитывая каждое движение охранников. Они проводили подсчеты порознь, чтобы потом сверить.
Наконец, они вскочили в седла и сразу же их лошади галопом помчались на запад, поднимая клубы желтоватой пыли на центральной улице Бергтауна.
Чарльз Брандергас довольно хмыкнул и сделал глубокую затяжку, выпустив дым в открытое окно.
Но тут же полковник почувствовал на себе чей-то недоброжелательный и пристальный взгляд. Он передернул плечами, но ощущение повторилось, и у него появилось ощущение, что он — жертва, на которую из засады, нацелив оружие, следит охотник, готовый выстрелить.
Чарльз Брандергас резко поднял подзорную трубу и навел ее на окно второго этажа салуна напротив. Перед его взором возникло лицо Ретта Батлера, блеснули линзы бинокля, и Чарльз Брандергас даже успел рассмотреть, как синеватой струйкой поднимается дымок от кончика сигары Ретта Батлера.
— Дьявол! — проронил он, отступив на шаг в глубину комнаты, резко задергивая шторы.
Ретт Батлер тоже отступил в глубину комнаты, а когда вновь поднял бинокль, то увидел только лишь цветастую штору, закрывавшую окно в номер полковника Брандергаса.
«На бандита он не похож, скорее всего, мой конкурент и соперник. Но ведь я ни с кем не намерен делиться» — подумал Ретт Батлер и щелчком выбросил тлеющую сигару в окно.
Но шторы в окне полковника Брандергаса были задернуты не так плотно, как показалось Ретту Батлеру, когда он смотрел в бинокль. Между ними все-таки оставалась маленькая щелка, в которой блестел глаз полковника.
Чарльз Брандергас, увидев, как Ретт Батлер в своем неизменном пончо и светлой шляпе покидает отель, направляясь к почтовой станции, наконец, отошел от окна. Он надел свой черный сюртук, водрузил на голову шляпу и взглянул на сверкающие носки сапог. Хоть те и были идеально чистыми, полковник Брандергас, выйдя на крыльцо, подозвал к себе мальчика и, бросив ему монетку, сказал: