По всему выходило, что никак. Я попыталась использовать магию. Собрала в кулак все силы – физические, магические, психические. Закричала от напряжения так, как кричат женщины во время родов. Но мои попытки были бесплодны. Скованные руки не позволили освободиться. Я не могла ни избавиться от цепей, ни выбить решетку, ни отправить сообщение туда, наверх, на свободу...
Ноги подкосились, я повисла на цепях. Показалось, что руки вот-вот оторвутся, и тогда освободившееся тело упадет на пол. Некстати вспомнились рассказы о том, что иногда на дыбе такое случается. Брось, Кейра, у тебя и без того достаточно серьезные неприятности, не смей придумывать дополнительные. Черт, до чего же больно! Руки, шея, плечи, бок... Проще было бы перечислить, что не болит. Волосы налипли на лицо, и мне никак не удавалось их откинуть. А тут еще и в глаз попала ресница. Сколько я ни моргала, это не помогало, а больше ничего сделать я не могла. Почему-то эта глупая ресница стала последней каплей. Рана в боку, готовые оторваться руки, перспектива скорой смерти, а я мучаюсь из-за дурацкой помехи в глазу. Едва эта мысль пришла мне в голову, как я расхохоталась. Громко, раскатисто, с надрывом, до брызнувших из глаз слез.
К слову, от ресницы слезы меня избавили.
Дальнейшее я вспоминала лишь урывками. Помнила мерзкую крупную муху, каким-то образом залетевшую так глубоко под землю. Она села на мое влажное от пота лицо. Я тряхнула головой, чтобы ее отогнать; движение тут же отозвалось резкой болью в шее. А муха сразу же вернулась на прежнее место. Я снова тряхнула головой, с тем же результатом. Отогнать ее руками я не могла. После еще двух безуспешных попыток избавиться от назойливого насекомого я почувствовала себя настолько беспомощной, что расплакалась. И еще долго не могла успокоиться.
Я все еще плакала, когда услышала звук приближающихся шагов. Сжала зубы и стала отчаянно моргать, чтобы избавиться от слез. Не хватало еще, чтобы такой меня увидел мой враг.
Первыми шли два стражника, оба с факелами. За ними чинно следовал альт Ратгор. С громким неприятным скрипом открылась решетка. Один стражник вошел в камеру вместе с магом, второй остался дожидаться снаружи.
Альт Ратгор подошел совсем близко и, сложив руки на груди, смерил меня внимательным взглядом. Я гордо вздернула подбородок и попыталась извлечь из собственного взгляда недавнее чувство уязвимости и отчаяния, оставив на их месте лишь ненависть. Чувство, которое я, к слову, до недавнего времени по отношению к магу не испытывала.
Сохранить гордое выражение лица оказалось сложно. Мое положение говорило само за себя. А от его цепкого взгляда не укрылись не только цепи, но и пропитавшая платье кровь, и многочисленные ссадины, и – к моему стыду – красные от недавних слез глаза.
– Во имя каких демонов, Йорам? – Я старалась говорить уверенно и жестко, но голос с трудом слушался, звучал хрипло и слабо. Один раз мне приносили пить, но в горле с тех пор снова пересохло. – Что ты себе позволяешь?
– Не кипятись, Кейра, – довольно спокойно ответил он. – Ты – умная девочка. Умей принять свое поражение.
– Поражение? – надменно переспросила я. – Не знала, что у нас с тобой ТАКАЯ война.
– Она началась совсем недавно, – откликнулся альт Ратгор. – И, впрочем, уже закончилась. Не так чтобы я был сильно этому рад, но ставки в новой игре слишком уж высоки.
– Настолько высоки, что оправдывают все это? – Я скептически изогнула бровь.
– Настолько высоки, что оправдывают все, что угодно, – заверил он.
Значит, и вправду высоки. Вероломное нападение на королевского мага – не шутки. Да и не лгут осужденным на смерть. Но отчего он так убежден в собственной безнаказанности?
– Филипп знает о том, что ты устроил? – высказала я неприятное, но, увы, напрашивающееся предположение.
По лицу альт Ратгора пробежала усмешка.
– Насчет Филиппа можешь не беспокоиться, – сказал маг – Помех с его стороны не будет.
Странно. И обидно – сколь ни нелепо звучит такое слово в моей нынешней ситуации... Не ожидала.
Альт Ратгор приблизился ко мне еще на шаг. Взгляд его опустился ниже, туда, где под блузой прорисовывались очертания груди. В глазах загорелись всполохи вожделения, которые ему не удалось скрыть. Я скривила губы.
О нет, я не боялась, что он возьмет меня силой. Я была совершенно уверена, что он этого не сделает. Такое никак не в духе альт Ратгора. Насилие над женщиной – не его стихия. Тем более – в тюремной камере, в грязи и сырости, без должного комфорта, да еще и в присутствии любопытствующих стражников. Нет, это был бы совсем не альт Ратгор.
Он снова поднял глаза, справившись с минутной слабостью. Я постаралась вложить в свой взгляд презрение и капельку женского торжества. Не во всех отношениях ты победил, Йорам. Хоть в чем-то, а проиграл.
Но маг не позволил мне насладиться даже таким триумфом. Собственническим движением взял меня за подбородок и поднял мне голову. Я сжала зубы, всей душой ненавидя его сейчас за это маленькое проявление власти. Изо всей силы тряхнула головой, избавляясь от цепких пальцев. Шея дико заболела, но мне уже не привыкать.
Продолжать эту мелкую битву альт Ратгор не стал. Отошел на пару шагов, по-прежнему за мной наблюдая. Надо что-то делать. После того, как он уйдет, разговаривать будет уже не с кем. Не хочу наступать на горло собственной гордости, но жизнь дороже.
– Одумайся, Йорам, – тихо произнесла я, без прежних ноток ненависти, презрения и угрозы. – Отпусти меня. Ты же сам пожалеешь о том, что собираешься сделать. Не сейчас, сейчас тебе все нипочем. Но когда-нибудь ты станешь кусать себе локти. Не говори, будто этого не понимаешь.
В натянутой улыбке альт Ратгора, похожей на гримасу, действительно присутствовала некоторая доля сожаления. Но торжества, предвкушения в связи с исполнением собственных планов и уверенности в собственной правоте было больше.
– Мне действительно жаль, Кейра, – с легкостью согласился он. – Должен признать, в нашем противостоянии было нечто забавное. И, не возникни такой необходимости, я не стал бы тебя убивать. Хотя, конечно, раньше или позже показал бы, где твое место.
Где же? Надо полагать, у тебя в койке? Ты ведь давно и безнадежно хотел меня туда затащить?
Но я была достаточно разумна, чтобы не сказать этого вслух.
– Однако теперь обстоятельства складываются так, что ты слишком сильно мне мешаешь, – продолжил альт Ратгор. – Так что нам не о чем больше говорить. Сейчас я уйду: у меня есть срочные дела. Но потом я вернусь. Так что готовься, альт Реджина. Это последние часы твоей жизни.
И он ушел, наградив меня последним взглядом, в котором из всех эмоций преобладало торжество. Он никогда прежде не обращался ко мне «альт Реджина». Слишком сильно раздражала его в моей фамилии приставка «альт». Стало быть, приговор действительно вынесен.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});