тобой. Мое присутствие только подвергнет вас с Энн большей опасности. Но если я сейчас уеду, процесс Саймона Кэша не сможет продолжаться. Придется распустить присяжных и начать сначала, а по второму разу хорошо уже не получится. Я не могу так поступить с Саймоном. Не могу отнять у невинного ребенка надежду на правосудие.
– Тебя больше заботит этот мальчишка, чем собственная семья? – выкрикнула Сара. При мысли о возможной потере Майкла ей становилось дурно. – Он может достать другого адвоката, бога ради! Ты не единственный, кто способен его спасти!
– Ты знаешь, что я этого не говорил, Сара. И знаешь, что я никогда так не поступлю. Я…
– Как еще, черт тебя дери, я должна реагировать?! – снова выкрикнула она.
– Боже мой, Сара! – Теперь и Майкл повысил голос. – Прекрати уже слышать то, что тебе хочется, и просто послушай меня!
Сара оторопела. За те неполные два года, что они были вместе, она редко повышала голос при споре. Но Майкл не делал этого никогда, поэтому его крик пробился через ее гнев. Она впервые задумалась, как тяжело ему, наверное, далось это решение.
– Я все, что есть у этого парня, – продолжил он уже мягче. – Все, что стоит между ним и пожизненным заключением за убийство, которого он не совершал. Я ничего не могу сделать, чтобы тебя обезопасить. Ничего. Но если я брошу Саймона Кэша сейчас, процесс аннулируют, все результаты, которых мы добились на перекрестных допросах, будут утеряны, и мы никогда уже, вероятно, их не повторим. Как я могу убежать, Сара? Как я могу убежать и спрятаться, зная, чего это будет стоить?
Сару бесили его слова. Потому что он собирался подвергнуть себя опасности и потому что она знала: его не переубедить. Одним из тех качеств, которые она в нем любила, была верность принципам. А теперь это самое качество отнимало его у нее.
Она тяжело опустилась на стул, прокручивая в голове доводы Майкла. Раз за разом. Правильно – неправильно. Сара потянулась за следующей сигаретой. Еще одна попытка успокоиться, прежде чем что-то сказать.
– О’кей, – наконец заговорила она, после того как обдумала аргумент. – Я понимаю, ты считаешь, что должен это сделать. И что мы с Энн будем в безопасности. Но что, если Хёрст до тебя доберется? Полиция не сможет тебя защитить, если ты не поедешь в убежище.
Майкл печально улыбнулся:
– Я не могу на этом основании отказаться делать то, что должен. Поверь, милая, если бы мое решение подвергало тебя малейшей опасности, я бы все бросил и поехал с тобой. Но это не так. Ты в безопасности. Вы обе в безопасности. Остаюсь только я, и я не могу бросить Саймона Кэша, когда рискую только собой. Дерек бы так не поступил. Дерек остался бы и бился за мальчишку. Но у мальчишки больше нет Дерека. У мальчишки есть только я. И если я сделаю то, чего не сделал бы Дерек, – если побегу, когда он бы остался, – то я не тот человек, каким себя считал.
– К черту человека, которым ты себя считал, Майки! – Сара видела, что он не даст себя переубедить. Его решение было принято. С катящимися по щекам слезами она боролась с неизбежным. – Я предпочитаю человека, который спрятался и остался в живых, чем того, который остался и погиб. К черту принципы!
– Ты так не думаешь, Сара. А если бы и думала, то так же, как и я, не смогла бы жить с таким грузом.
– Разве у меня не должно быть хотя бы возможности проверить? Посмотреть, смогу ли я с ним жить? Потому что этот вариант звучит не так бесповоротно, как его альтернатива.
Майкл снова улыбнулся. Протянул правую руку и ласково положил ее на мокрую от слез щеку Сары.
– Сара, я уже все решил. Мои действия привели к этому кошмару. То, что я сделал. Из-за меня Лонгман с Дереком мертвы. И Блант. Мой поступок стоил этим людям жизни. Я, можно сказать, убил одного из лучших друзей, которые у меня когда-либо были. Слишком высокая цена – другим платить за то, что я сделал, не считаешь? Мы не можем позволить, чтобы платил и Саймон Кэш. Не можем допустить, чтобы невинного пацана осудили за убийство, в то время как я буду отсиживаться в безопасном месте. Правда?
Сара молчала.
Майкл сделает то, что считает правильным. Сара это знала. Согласна она или нет, не имеет значения. Она откинулась на стуле и перестала вслушиваться в слова Майкла. Потом, впервые с того момента, как Майкл вышел в сад, посмотрела на Леви.
– А ты что думаешь, Джоэль?
Леви встретилась взглядом с Сарой. Покосилась на Майкла. Потом снова посмотрела на Сару.
– Что я думаю? – переспросила она и секунду помолчала. – Я думаю, нужно было согласиться на сигарету.
Майкл зашел на кухню Дерека Рида, открыл холодильник с двумя дверцами в американском стиле и достал оттуда бутылку холодного итальянского пива «Перони». Открыл крышку и сделал глоток, ощущая освежающую прохладу менее крепкого по сравнению с виски напитка.
Теперь, когда он принял решение, ему уже не нужен был крепкий алкоголь.
Объяснение, которое Майкл дал Саре, было честным. Но не полным. Он испытывал невыносимое чувство вины за смерть Дерека Рида, за все три смерти. Возможно, ему никогда уже не избавиться от этого чувства. Время покажет. Но если сделать что-либо для них было уже поздно, то не поздно еще спасти Саймона. Майкл не мог предоставить его собственной судьбе. Мальчишка был его спасательным кругом, шансом совершить что-то хорошее. Актом искупления, пусть и незначительным.
Он останется. Будет сражаться. И победит.
«Потому что так поступил бы Дерек».
Все это было правдой. Но у него был еще один мотив. О нем он не мог рассказать ни Саре, ни Леви. Он принял еще одно, более мрачное решение, требовавшее, чтобы он оставался на виду.
«Хёрст найдет меня, – думал он. – И когда это случится, урода ждет расплата за все, что он совершил».
Шестьдесят
Стивен Хейл поставил свой «БМВ X 5» на ближайшее свободное место к дому под номером 18. Оно было слишком маленьким и не совсем там, где ему хотелось, но другого не нашлось. «БМВ» стал последним в ряду машин, выстроившихся вдоль тротуара.
Хейл вышел из машины, запер двери и окинул изучающим взглядом окружающую его обстановку. Сначала тротуары, тянущиеся вдоль двенадцати домов по обеим сторонам улицы. Потом машины вдоль обоих тротуаров. Он искал ту, где кто-нибудь сидел.