Раздалось стаккато выстрелов. Действие на секунду замерло и тотчас же возобновилось. Из бутафорского здания, над которым на славу потрудились рабочие, стали появляться темные фигуры. Сара Веспер – София – вскрикнула и забилась в угол кареты.
Под раскаленным небом вымысел ожил и превратился в реальность.
Анна, все еще будучи Глорией, оказалась не готовой к шоку, который она испытала, узнав стоящего перед ней человека и услышав знакомый издевательский смех. Темная волна ярости захлестнула ее.
– Ты! – с ненавистью выдохнула она. – Ты!
Она вцепилась в его лицо, как дикая кошка. Царапины тут же начали кровоточить, но это еще сильнее разъярило ее. Ей хотелось растерзать его! Его, который лгал ей, который предал и унизил ее. В эту минуту она готова была его убить!
Анна услышала, как под руками Уэбба затрещала ткань корсажа, но ей было наплевать. По крайней мере, тогда. Ей хотелось исполосовать его ногтями, изуродовать. Чтобы он никогда не смог больше никого обманывать. Она забыла о сценарии, о камерах, о том, что за ними наблюдали десятки людей. Для нее существовал только он и ее собственные оскорбленные чувства. В золотистых кошачьих глазах зажглась ответная ярость, и Уэбб зло ударил ее – сильно и беспощадно. Упав на землю, Анна почувствовала, что одна щека полностью онемела от удара.
– Стерва чертова! – Уэбб тяжело дышал. Яростное нападение Анны застало его врасплох и пробудило ответную злобу. Но теперь он немного пришел в себя и посмотрел на нее. Выбившиеся пряди волос спадали на шею и обрамляли влажное от пота лицо. Разорванный корсаж обнажил посмуглевшую от загара грудь. Она пыталась подняться, чтобы снова наброситься на него, но совсем запуталась в длинной юбке.
Массовка подступила ближе и окружила их плотным кольцом. Оттуда доносились насмешливые выкрики и аплодисменты. Это немного отрезвило Анну. Присев на корточки, она безуспешно пыталась прикрыться обрывками корсажа. Кольцо ухмыляющихся мужчин становилось все теснее. Казалось, что воздух насыщен животным запахом похоти. В любую секунду один из них может коснуться ее, и это послужит сигналом для всех остальных…
Руфус Рэндалл и Гаррис Фелпс наблюдали за съемками. Рэндалл стоял, засунув руки в карманы и жуя неизменную сигару. На лице у Фелпса застыла напряженная улыбка; на лбу выступили крупные капли пота, но он даже не пытался вытереть их.
Все были полностью поглощены происходящим. Ив позаботился о том, чтобы ни одна деталь не ускользнула от камер – они снимали все ракурсы. Получалось дороговато, но если они достигнут желаемой цели, то это оправдает любые средства. Анна была просто великолепна, и это удивило его. Он уже приготовился к бесчисленным дублям, но пока… Лишь бы Карнаган не подвел. Он что-то сам на себя не похож.
Один из участников массовки наконец решился – очевидно, у него было самое богатое воображение. Наклонившись, он дотронулся до обнаженной груди. Огрубевшие пальцы казались почти черными на фойе нежной кожи Анны. Но почти тотчас же Уэбб отбросил его в сторону и рывком поставил Анну на ноги.
– Ты на это сама напросилась, Глори! Она судорожно вырывалась:
– Грубиян! Мерзавец! Пусти меня…
– И не подумаю. Ты мне еще сможешь пригодиться, и не только как заложница. Нужно будет лишь немного приручить тебя.
– Это тебе никогда не удастся! Я тебя ненавижу. Презираю. Я никогда не буду твоей. Лучше умереть!
– Может быть, ты предпочитаешь, чтобы я передал тебя им? – Анну сводила с ума эта самоуверенная, издевательская ухмылка. – Не нужно упрямиться, малышка. Увидишь, тебе еще очень понравится.
– Нет! Никогда! Будь ты проклят!
– Ты же сама прекрасно понимаешь, что в конце концов мы будем вместе. Так зачем это глупое сопротивление?
Анна действительно понимала, что сопротивляться бесполезно. Как только его губы коснутся ее, она снова превратится в полное ничтожество, лишится остатков гордости. Этого нельзя допустить!
И вновь все вокруг перестало существовать. Остались только они вдвоем и борьба между ними. Солнце немилосердно пекло голову, и, может, от этого в Анне проснулись дикие, первобытные инстинкты. У него за пояс был заткнут нож. Почти не раздумывая, она выхватила его и нанесла удар. Костяная рукоятка была тяжелой и непривычной на ощупь…
– Стоп! – голос Плейдела перекрыл многочисленные испуганные выкрики. – Анна! Merde, ты что, перегрелась? Совсем не обязательно убивать своего партнера.
Но она ничего не слышала. Рука совершенно онемела и безжизненно висела вдоль тела. Уэббу пришлось применить силу, иначе она бы никогда не выпустила нож.
– Черт возьми! Она и в самом деле пырнула его!
Вокруг раздавались какие-то голоса, но Анна ничего не воспринимала. Сейчас для нее существовали только желтые кошачьи глаза Уэбба и теплая липкая кровь, которая капала ей на юбку, смешиваясь с потом. Почему он так на нее смотрит? Она инстинктивно отшатнулась, ожидая еще одного удара, но Уэбб продолжал лишь пристально смотреть ей в глаза, не произнося ни единого слова. На Анну с неудержимой силой наваливалась действительность.
Глава 30
– Я не понимаю… Не знаю, что со мной произошло! Я была как в бреду!
Гал Брайтман пытался успокоить ее:
– Послушай! Все очень легко объяснить: ты просто слишком вошла в роль. И потом, ты же слышала, что сказал сам Карнаган. Это не более чем царапина.
– Но я же действительно хотела убить его! Разве ты не понимаешь? Я хотела убить именно Уэбба, а не Джейсона. И я вполне могла бы это сделать… Я же убила собственного дедушку, разве ты не знал? И Виолетту. Потому что если бы не я…
– Анна, успокойся! Ты никого не убивала. Если бы ты была хладнокровной убийцей, которой пытаешься сейчас казаться, то вела бы себя совсем иначе! Расслабься. Я сделаю тебе укол – он поможет более реально взглянуть на вещи. Но пойми главное – ты никого не убивала.
Анна, казалось, не слышала его. Несмотря на душившие ее рыдания, она продолжала говорить:
– Неужели ты ничего не знаешь о моем дедушке? У него был сердечный приступ, после того как я сказала ему… Точнее, из-за того, что я сказала ему. Он спал, когда я прибежала с пляжа, и его лицо…
– Анна!
– А Виолетта? Если бы я не была с Уэббом той ночью… Ведь они приходили за мной, я это точно знаю!
Пентотал натрия уже начал действовать, и речь Анны становилась все менее связной. Ее голова безвольно повисла, и, пощупав пульс, Брайтман начал говорить тихим, убедительным голосом.
– Все будет хорошо, Анна. Все будет просто замечательно. Сейчас ты забудешь о Виолетте и о смерти дедушки. Ты вернешься в далекое прошлое. В детство. К тому времени, когда тебе еще не снились страшные сны. И ты не будешь бояться говорить об этом. Потому что, как только ты об этом расскажешь, твой Сон уйдет и больше никогда не будет мучить тебя. Пойми это.