который с таким трудом давался мне в лесу вокруг хижины, сейчас давался непривычно легко.
— Адалин, — позвал меня, с легкостью преодолевший разделяющее нас пространство мужчина.
Я молча продолжала подниматься. Впереди замаячил тусклый свет. Видимо скоро я выберусь из этого темного лестничного коридора. Злость и обида кипели во мне. Мне хотелось убежать подальше, а лучше послать на небо за звездочкой, лесом с медным тазом и глубокие непроходимые дали. О чем я только думаю…. Уши развесила, как нимфоманка подсела на это тело. На его запах, смазливую мордашку. И что в итоге…. Судьба инкубатора. Это все что меня ждет….
— Адалин! — терпение не его добродетель.
Он схватил меня за руку и заставил остановиться. Было больно. Зашипев, я попыталась выдернуть руку, но не вышло. Хватка стала не такой болезненной, но все такой же крепкой.
— Мне больно.
— Все еще больно, — еще больше расслабил пальцы, но не отпустил.
— Все еще.
— Хм… — он прикрыл глаза, видимо пытаясь почувствовать меня, я даже почувствовала легкое касание к своему сознанию. Но совершенно не была готова к такому контакту. Потому его встретил весьма мощный щит, способный не только защитить от касания, но и ударить в ответ на него.
Не ожидая такой «подставы» он отпустил мою руку и зажмурился.
— Не смей никогда делать мне больно. Никогда, слышишь? Я не твоя игрушка, я не инкубатор для драконов, не сокровище, не кукла и принадлежу себе и только себе прежде всего. Я не ВЕЩЬ! Плевать мне на ваши устои и традиции. Напоминаю тебе, если ты вдруг забыл, я призванный маг с определенной целью, для которой призвана. И сдается мне, она не заключается в том, чтобы меня использовали …. Так!
— Что ты несешь? — прорычал он, но более я его не слушала, топала целеустремленно к свету.
Только вот свет быстро померк. Меня окутала тьма. Знакомая тьма. Та, что ластилась ко мне в тронном зале. Меня в миг словно окутало коконом силы, весьма доброжелательной силы. Грозный рык Деймона утонул в шипении, что она издавала. Потом был рывок, желудок подпрыгнул, ухнул вниз и тьма рассеялась, полностью растворяясь в свете, что источали белоснежные стены зала, в котором был заключен мой друг Шеян.
Все еще пылая от праведного гнева я мерила шагами совсем не темную темницу моего учителя и друга, что все так же был не многословен. Не смотря на то, что он нарушил обет молчания. Сейчас он сидел на том, что служило ему постелью все это время. Весьма не мягкий на вид тонюсенький матрац и сшитое из кусков ткани лоскутное одеяло. Все как всегда было аккуратно заправлено. Он сидел и крутил в руках деревянную заготовку, примериваясь к ней.
Я же изливала на него поток из мыслей. Чувств и воспоминаний. Раскрывала так сказать во все широте свои взгляды и мнение на многие нюансы. Он терпеливо слушал меня, как мудрый мужчина, ожидая окончания бури. Просто давал высказаться. И о чудо, в отличие от большинства мужчин он действительно слушал меня. А как еще меня понять? Если я сама не скажу, никто не сможет прочесть мои мысли. У менталиста такого уровня врожденная защита. Чем больше маг познает силу, тем сильнее она его защищает. Вот!
Когда мгла, так удачно укравшая меня из-под носа у дракона, рассеялась, и я увидела своего друга на несколько минут, была всепоглощающе счастлива.
Во-первых мой учитель и друг был практически как новый. О произошедшем напоминали лишь бинты, перетягивающие его грудь и три рассекающих щеку и скулу шрама. Шрамы уже давно зажили, оставаясь бледными алыми росчерками на темной, испещренной серебристыми знаками коже. Мышцы мужчины налились былой мощью, серый глаза были все так же проницательны. Я взвизгнула и со всех ног кинулась к нему. Он в мгновенье ока оказался на ногах и раскрыл объятия. Уткнувшись носом в его шею, полной грудью вдохнула привычный аромат хвои и чего-то теплого. Сжала со всех сил, он закашлялся, погладил меня по спине и уткнулся носом в волосы. Прижал к себе. Мы стояли в тишине. Затем послышался тихий, еле различимый шепот, торопливые шаги и звук захлопывающейся двери.
В голове пронеслось легким ветерком его мысли: «побежали докладывать наверх о тебе»
— Я никуда не уйду от тебя. Можешь не тратить время на споры, — отстранившись, но не расцепляя объятий сказала я, глядя в его серые глаза.
— Тогда ты можешь хотя бы рассказать, — я впервые слышала его голос.
Вау! Ну просто ВАУ!!! Шикарный, великолепный…. Голос из тех, что оставляли в голове шальные мысли и томное послевкусие. Бархатистый, низкий, чувственный.
Прищурившись, я отлепилась от него, устрашившись своих мыслей.
— Лучше молчи. Голос просто огонь….
Он ухмыльнулся и отступил на шаг. Осматривая меня на предмет целостности и общего состояния. Недовольно сморщился и поцокал.
Ну похудела, ну с лица спала немного…..
«Твоя физическая форма не выдерживает критики» — фыркнул он и уселся на свое спальное место и посмотрел на меня, чуть приподняв бровь. Ну, мол, давай, излагай. И я тронулась…. Завелась… увлеклась и поехала. Да так поехала, что поток было не остановить.
Где-то в середине своего монолога застыла, глядя на притаившегося в уголке, среди колб и реторт эльфа. Он смотрел на меня, прищурив глаза, впитывая каждый жест, запоминая. Перо в его руках порхало над листом бумаги.
Память, надо стереть его память…
Я дернулась к нему, но его голос меня остановил.
— Ты в моем подпространстве. Сюда могут заходить лишь единицы. Он не слышит тебя, скорее подробно записывает все твои движения. С него спросят. Строго спросят. Хотя вины этих ушастых в произошедшем нет. Все вопросы к Ики Элезара.
— Ики?
— Тьма, что перенесла тебя сюда. Но ты не отвлекайся, — он махнул рукой призывая к действию.
Я продолжила изливать свой гнев, негодование, возмущение. Когда он только начинал меня учить, мы договорились быть друг с другом откровенными с той самой минуты. Все что было до нее можно не рассказывать или сообщать по желанию или необходимости. Откровенно говоря после первых дней девичьей радости все мои стеснении отпали и я выкладывала все как на духу. Мы вместе проходили этапы стеснения, краснения щек, при этом совершенно немыслимым образом не переходили границ учителя и ученика. Никогда. Ни в едином касании или движении. И он всегда подстраивал тренировки и занятия под потребности тела и духа. Ни минуты не должно было пропасть. Дядя сема и Шеян твердо вознамерились во что бы то ни стало сохранить мне жизнь. Чему я