Читать интересную книгу Бомба в Эшворд-холле - Энн Перри

Шарлотта выжидала.

И Джастина начала рассказывать – тихо, едва слышно, не глядя на собеседницу, теребя в руках вышитый край льняной простыни:

– Моя мать была горничной. Она вышла замуж за испанского матроса. Он умер, когда я была совсем крошечной. Погиб в море. Она осталась без средств к существованию с маленьким ребенком на руках. А так как она вышла замуж за иностранца, против воли семьи, родные отказались от нее. Она брала стирку, чинила одежду, но мы едва сводили концы с концами. Больше она замуж не вышла.

Мисс Беринг улыбнулась странной, иронической улыбкой:

– Я в детстве была некрасивой и слишком смуглой. Меня дразнили цыганкой, «итальяшкой» и еще кое-как похуже. Издевались над формой моего носа. Однако когда я повзрослела, во мне появилось изящество. Я была не похожа на других, и это интересовало… особенно мужчин. Я научилась быть привлекательной, узнала, как вызвать любопытство и сохранить его. Я… – Она старательно отводила взгляд в сторону. – Я научилась льстить мужчинам, доставлять им радость.

Джастина не уточнила, что она под этим подразумевает, но Шарлотта ее поняла.

– И Эйнсли Гревилл был среди этих мужчин? – уточнила миссис Питт.

Девушка резко подняла голову, и глаза ее сердито сверкнули.

– Он был единственным! Но когда положение отчаянное и иначе выжить нельзя, становишься не особенно разборчивой. Берешь того, у кого есть деньги, кто не бьет и не заразит дурной болезнью, по крайней мере. Вы думаете, мне это все нравилось?

Она ощетинилась, словно Шарлотта уже начала ее осуждать.

– Ах вы, бедняжка! – заметила миссис Питт с легким сарказмом.

На мгновение в глазах мисс Беринг вспыхнул яростный огонек, но ее гостья была далека от мысли, что ей может угрожать опасность. Она совершенно позабыла о том, что всего несколько дней назад эта девушка покушалась на жизнь человека и ей не удалось его убить только потому, что он был уже мертв. И что еще десять минут назад она думала, что покушение ей удалось.

Шарлотта взглянула на великолепные кружева, которыми была обшита ночная рубашка Джастины. Эта рубашка была неизмеримо красивее, чем ее собственная, и гораздо дороже.

– Мне нравится ваша сорочка, – заметила она сухо.

Мисс Беринг покраснела.

И снова несколько минут они сидели молча. Наконец Джастина снова подняла взгляд:

– Вы все правильно говорите… но начать надо с того, что иначе я бы не выжила. А затем я полюбила роскошь, которую теперь уже могла себе позволить. Если вы были когда-то бедной, жили в голоде и холоде, вы всегда будете ощущать страх и бояться завтрашнего дня. Я всегда думала оставить такую жизнь, найти респектабельное занятие. Но… только вот никак не наступал подходящий для этого момент.

– Так почему же вы убили Эйнсли Гревилла? Вы так сильно его ненавидели? Зачем?

– Нет, я не очень сильно ненавидела его, – раздраженно ответила девушка, и в ее черных глазах промелькнуло презрение. – Хотя да, я ненавидела Эйнсли, потому что он презирал меня… как, впрочем, вообще всех женщин, – добавила она со злой усмешкой. – За исключением тех моментов, когда ему было не до нас. В каком-то отношении он был типичным мужчиной, который нуждается в женщинах и в то же время питает к ним отвращение. Но я убила его потому, что он рассказал бы обо мне Пирсу. О том, что я собой представляю, чем я была…

– А это для вас имело значение? – Шарлотта задала такой вопрос без всякого вызова, а просто из любопытства.

Джастина закрыла глаза.

– Да… это было для меня важнее всего в мире. Я люблю Пирса… и хотела быть с ним не потому, что решила покончить с занятием… шлюхи. – Она заставила себя выговорить это слово, и по лицу ее было видно, что оно причинило ей боль, как удар ножа. – Я люблю его, потому что он добрый, с ним интересно и он великодушен. У него есть надежды и опасения, которые мне понятны, мечты, которые я могу разделить, и мужество, чтобы стремиться к их осуществлению. И он любит меня. Главное, что он меня любит.

Она говорила с таким напряжением, что ее голос надорвался от усилия не потерять над собой контроль.

– Вы представляете, что с ним было бы, услышь он подобную новость? Вы можете вообразить такую сцену… Эйнсли потешается над ним и сообщает, что его драгоценная обожаемая невеста была шлюхой его отца? И ведь ему бы такая сцена доставила удовольствие! Он мог быть очень жестоким.

Она вцепилась пальцами в край простыни:

– Ему было не по нраву чужое счастье, особенно близких ему людей, потому что они обладали тем, чего у него не было. Эйнсли не мог быть счастлив ни с одной женщиной, потому что не умел любить. Он не позволял себе нежности и не видел ее в других. Этот человек во всех видел только свое отражение, у каждого пытался найти слабое место, чтобы его использовать, и всегда старался уязвить первым, прежде чем на него нападут и причинят ему боль.

– Да, вы действительно его ненавидели, правда? – спросила Шарлотта, чувствуя, что слова Джастины продиктованы не только ненавистью, но еще и знанием, что собой представлял Гревилл, и трезвым размышлением.

Мисс Беринг встретила ее взгляд:

– Да, ненавидела, и не только за то, как он поступил со мной, но и за такие же отношения со всеми остальными. И, наверное, для меня он стал олицетворением мужчины. Итак, что вы теперь предпримете?

Миссис Питт ответила не сразу, но в конце концов высказала только что сложившееся у нее мнение:

– Вы его не убили, но это вышло случайно. Вам просто, если угодно, повезло. Вы хотели убить!

– Да, знаю. Что же вы теперь намерены делать? – повторила Джастина.

– Я не знаю, как определить преступление, когда нападают на мертвеца. Но, наверное, состав преступления тут есть.

– Если… если мистер Питт собирается меня арестовать… – Мисс Беринг прерывисто вздохнула.

Она не заплакала. Может быть, слезы придут позже, когда она останется одна, все окончится и впереди будут только угрызения совести. Но пока девушка опять взяла себя в руки и продолжала:

– Если мистер Питт намерен меня арестовать, то, пожалуйста, могу ли я сама пойти и рассказать Пирсу, за что? Думаю, я бы… по крайней мере…

Она снова замолчала. В светильнике мягко шипел газ. Больше во всем доме не раздавалось ни звука.

– Но я не уверена, что смогу, – закончила Джастина.

Это был крик отчаяния. Девушка съежилась. Да, она действительно была очень хрупкой, очень тоненькой, а теперь вся напряглась, и каждый ее мускул, наверное, свело судорогой. Можно было подумать, что ее пронзила сильная физическая боль.

– Нет, сможете, – заверила ее Шарлотта. – Да, это, наверное, будет ужасно, но если вы не расскажете ему все сами, то будете потом всю жизнь жалеть. Даже если все рухнет, соберитесь с духом.

Джастина внезапно рассмеялась. Это был горький смех, скорее истерический.

– Вы так легко обо всем говорите! – фыркнула она. – Но это не вам придется стоять лицом к лицу с единственным мужчиной, которого вы любите. Возможно, он вообще единственный человек на свете, которого я люблю, кроме матери, а она уже умерла… И теперь мне надо сказать ему, что я шлюха и способна на убийство и не убила его отца только потому, что какой-то сумасшедший ирландец добрался до него первым…

– Вы предпочитаете альтернативу? – мягко возразила миссис Питт. – Чтобы кто-то рассказал ему все вместо вас? Давайте это сделаю я, если хотите, но только вы должны меня убедить, что сами этого не сможете.

Мисс Беринг сидела молча, не сводя с нее взгляда.

– Чего вы хотите? – повторила Шарлотта. – Отсрочку? Но ведь время ничего не изменит. Однако, если хотите, я подожду.

– И ничего не изменится, нет? – заговорила девушка спустя минуту-две. – Я не могу проснуться и узнать, что весь наш разговор – кошмарный сон?

Ее собеседница улыбнулась:

– Может, это мне надо проснуться – и тогда окажется, что его ударила по голове Кезия или одна из горничных… – Она пожала плечами. – Или, возможно, проснется Красный король, и все мы исчезнем.

– Что? – не поняла мисс Беринг.

– Это из «Алисы в Зазеркалье», – объяснила Шарлотта. – Предполагалось, что там всех действующих лиц видит во сне Красный король.

– И его нельзя разбудить?

– Нет.

– Ну, тогда я пойду к Пирсу и все ему расскажу.

Миссис Питт еле заметно улыбнулась, но ничего не ответила. Джастина встала с постели, на минуту заколебалась, словно решаясь, одеться ли ей как следует, в платье, или не стоит, а потом надела халат. Затем подошла к туалетному столику, взяла щетку и замерла со щеткой в руке, глядя на свое отражение в зеркале. Она была бледна от страха и потрясения и казалась очень усталой. Волосы выбились из ее заплетенной на ночь косы.

– Я бы не стала, – сказала Шарлотта, прежде чем осознала, что не должна именно сейчас оказывать влияние на какое-либо решение девушки.

Джастина положила щетку и посмотрела на нее:

– Вы правы. Сейчас не время для тщеславия и вообще для заранее продуманных действий.