В воскресенье погода выдалась настолько холодная, что лишь Самые закаленные отважились появиться на палубе. Море, правда, оставалось спокойным. Кристина, привычная к любым перепадам погоды, стояла у поручня, наблюдая за пенистым следом, который оставляли гигантские лопасти лайнера. Часы показывали два тридцать пополудни, и Изабель впала в беспокойный сон. Она все больше нуждалась в уходе Кристины, у которой почти совсем не оставалось свободного времени.
Отсутствие двух женщин среди пассажиров первого класса особого любопытства не возбуждало, хотя леди Космо Дафф Гордон хотела бы увидеть девушку, которая сумела поработить герцога Марнского. На морскую болезнь жаловались почти все, и хотя в этом рейсе по-настоящему страдали от нее немногие, все сочувствовали Изабель и восхищались тем, что невеста герцога проявляла к ней такое внимание.
– Мы можем быть в Нью-Йорке уже во вторник вечером, если будем сохранять такую скорость, – бодрым голосом сказала Кристина. – Триста восемьдесят шесть миль с четверга до пятницы. Пятьсот девятнадцать миль с пятницы до субботы и пятьсот сорок шесть миль с субботы до этого момента. Судно делает по двадцать два узла.
– Это быстро? – с надеждой спросила Изабель.
– Это очень быстро для судна таких размеров. Мы на несколько часов сократим время путешествия.
Становилось все холоднее, и Кристина сказала герцогу, когда Морис помогал ему одеваться к обеду:
– Не понимаю, почему капитан Смит продолжает идти на полной скорости. Судя по тому, как похолодало, айсберги оказались южнее обычного.
Герцог усмехнулся и сказал, обращаясь к Морису:
– Ты не знал, что будущая герцогиня – женщина-эксперт по морским делам? Она, пожалуй, может управлять этим судном не хуже капитана.
Кристина засмеялась.
– Мне бы хотелось попробовать. – И добавила уже более серьезно: – Конечно, ты можешь смеяться надо мной, но я все-таки думаю, что капитан делает ошибку, идя с такой скоростью. Калеб любил повторять: в Атлантическом океане лишняя осторожность никогда не помешает.
– Но Калеб никогда не командовал таким гигантом, как «Титаник». Не стоит тревожиться, любовь моя, капитан Смит знает свое дело.
Мильтон и герцог после обеда, когда до них донеслось пение воскресных гимнов из помещения второго класса, нашли убежище в курительной комнате. Кристина кончила свои записи и пыталась отвлечь внимание Изабель от мрачных мыслей, объясняя ей, для какой цели она их делает. В десять вечера в каюту принесли кофе и бисквиты, после чего Кристина некоторое время читала Изабель вслух роман Томаса Гарди. Видя, что глаза у Изабель закрываются, Кристина отложила книгу, пожелала ей спокойной ночи и отправилась в свою каюту.
Часы на ее запястье показывали десять сорок пять. Скоро появится герцог, чтобы поцеловать ее, пожелать спокойной ночи, а также рассказать о последних событиях в «Палм-корте» и «Кафе Паризьен». Она улыбнулась. Мильтон вскоре после их знакомства простодушно спросил: «Почему этот парень не позволяет вам звать его по имени, если вы вот-вот поженитесь?» Кристина объяснила, что имя герцога Фредерик и оно совершенно не подходит ему, поэтому она называет его просто Герцог. Похоже, Мильтон воспринял это объяснение с облегчением.
– Как вы считаете, я могу называть его так же, как вы? «Ваша светлость» звучит как-то не вполне по-дружески, но я не хотел бы причинять ему обиды.
– Вы никакой обиды этим не причините, – заверила Мильтона Кристина, а любящему ее человеку деликатно сказала, что отныне Герцог – это его прозвище, а не только титул.
Кристина легла на кровать, но она слишком устала, чтобы легко заснуть. Еще двое суток – и они будут в Нью-Йорке. Она в последний раз увидит Тео, передаст ему заполненный важной информацией блокнот и простится с Америкой и миром пароходства навсегда.
Одиннадцать тридцать пять вечера. Герцог и Мильтон что-то долго засиделись вдвоем.
Кристина закрыла глаза, убаюканная ритмичной работой двигателей. И вдруг послышался какой-то скрежет. Он доносился из самой глубины корабля. Матрас под ней завибрировал. Двигатели заглохли. Кристина удивленно открыла глаза. Было одиннадцать часов сорок минут.
Глава 28
Некоторое время Кристина лежала с открытыми глазами, не понимая, что произошло. Двигатели глухо молчали. Огромный корабль бесшумно дрейфовал. Не было никаких признаков тревоги. Не били склянки. Кристина открыла книгу и попыталась читать.
Через десять минут дверь каюты распахнулась, и вошел герцог. Щеки его разрумянились от холода, и он ликующим голосом произнес:
– Я принес тебе сувенир!
– Какой? – Кристина села на кровати и с недоумением посмотрела на него.
Герцог засмеялся и протянул ей осколок льда.
– Мы сидели в курительной комнате, когда пароход притерся к айсбергу. Он, пожалуй, не меньше ста футов высотой. Вся палуба усыпана такими ледышками. Мильтон даже положил его себе в виски!
Слова герцога окончательно стряхнули с Кристины оцепенение.
– Значит, двигатели перестали работать именно по этой причине?
– Наверное. Вероятно, айсберг содрал краску с обшивки.
Кристина спустила ноги с кровати.
– Капитан не остановил бы судно посреди Атлантического океана из-за такой мелочи. Я слышала удар. Должно быть, айсберг протаранил судно.
– Вздор! – успокоил ее герцог и положил лед на мраморный умывальник. – Мы видели, как айсберг отплыл, и никакого повреждения не было.
Кристина нежно поцеловала герцога и потянулась за одеждой.
– Откуда такой сухопутный житель, как ты, может знать, есть для судна опасность или нет? Трансатлантический лайнер не останавливает двигатели без причины.
Герцог задумчиво улыбнулся, отказавшись от идеи заняться сейчас любовью.
– Ну хорошо. Ты можешь подняться наверх и убедиться во всем сама. Только оденься потеплее. Там очень холодно.
Кристина вышла в коридор и услышала, как женщина с озабоченным лицом спрашивала стюарда:
– Почему мы остановились?
– Нет причин для беспокойства, мадам. Мы снова скоро будем под парами.
– Я ведь говорил тебе, – сказал Кристине герцог, беря ее под руку и направляясь с ней на палубу.
Они подошли к поручням и устремили взгляды на поблескивающий черный океан. Стояла мертвая тишина, и это еще больше встревожило Кристину. Герцог почувствовал, что ее бьет озноб.
– В чем дело, любимая? Тебе холодно?
Кристина покачала головой:
– Нет. Просто я не люблю Атлантический океан, когда он такой притихший. Это нервирует меня.
Герцог засмеялся:
– Ты не найдешь человека на борту, который был бы согласен с тобой. Все говорят, что это самый спокойный рейс в их жизни. Единственная, кто по-настоящему страдает от морской болезни, – это Изабель.