странно – совсем недавно я жадно впивалась в его губы, а теперь смущалась от одного взгляда.
Взволнованная, раскрасневшаяся, я спрятала глаза и наклонилась к правой ноге. Пальцы не слушались; застежка на красивой, но ужасно неудобной туфельке никак не поддавалась. Разочарованно вздохнув, снова попыталась расстегнуть ремешок, обвязанный вокруг лодыжки.
Аарон подошел ближе, прямо к кровати, на которой я сидела, сражаясь с непослушной обувью. Если он и счел меня смешной или нелепой, вслух ничего не сказал. Вместо этого опустился передо мной на колени и накрыл мои руки ладонями.
– Позволь мне. Пожалуйста.
Я позволила.
Если Аарон просит, я согласна на что угодно.
Сильные пальцы ловко справились с тонким ремешком и стянули туфельку. Аарон обхватил мою лодыжку и положил себе на колено. Один этот жест, убивавший своей нежностью, мог вывернуть душу наизнанку.
Так и вышло. Внутри словно что-то щелкнуло, когда Аарон провел пальцами по стопе, легонько ее массируя и снимая напряжение. У меня перехватило дыхание.
Эти руки… Что они со мной сделают, если одно простое касание шлет острые импульсы вверх по ногам, прямиком в забытую область внизу живота?
Разум коварно напомнил, что у меня уже очень давно не было мужчины. А Аарон… Достаточно взглянуть на него, чтобы понять: опыта в этом деле ему хватает. Явно больше, чем у меня. После Даниэля я с ни с кем толком не встречалась, и…
– Расслабься, – прозвучал низкий голос, заставляя очнуться. Аарон бережно растирал правую лодыжку, разминая затекшие мышцы. – Каталина, я не жду от тебя ничего особенного.
Он посмотрел на меня. Наши взгляды встретились. Синие глаза были до предела серьезными.
– Когда я тебя поцеловал, то немного увлекся. Позволил себе лишнее и хотел бы извиниться.
Я открыла рот, но не смогла ничего выдавить.
– Скажи что-нибудь, малышка. Ты пугаешь меня молчанием.
Малышка. Он назвал меня малышкой. Приятно.
– Тебе не за что извиняться. – Я старалась прогнать глупую неуверенность. – Поэтому, пожалуйста, не надо. Ты… был идеален. Правда.
Конец фразы я произносила уже шепотом. Синева в глазах Аарона вскипала, наливаясь черным. Он смотрел на меня, не отрываясь, несколько долгих секунд, потом кашлянул и вернулся к своему занятию.
Взявшись за другую туфельку, он распутал ремешки и положил левую ногу рядом с правой. Помассировал мне пятку, пробежался пальцами по своду стопы. Потом, размяв все мышцы и сухожилия, объявил:
– Готово. Давай раздевайся и ложись спать.
В этот момент я окончательно сломалась.
Простые фразы, нежность, с которой он меня разувал, и взгляд с колен словно кричали о том, что единственная цель Аарона – обо мне заботиться. Мои щиты дали трещину. Кажется, я даже слышала, как что-то хрустнуло, хотя в квартире кроме нас никого не было.
– Не хочу.
Аарон выпрямил спину. Наши глаза оказались на одном уровне.
– Тогда скажи мне… – У него напряглись челюсти. – Скажи, чего хочешь.
Я не стала говорить вслух. Вместо этого протянула руку и взялась за его затылок. Аарон послушно подался ближе, позволяя показать на практике, чего я хочу. Наши лица приблизились. Я слишком хорошо помнила вкус его губ, чтобы медлить.
Не вставая с колен, Аарон подвинулся ко мне. Расположился у меня между ног, поместив руки на матрас рядом с бедрами.
– Чего ты хочешь?
Я слышала в его голосе страсть. Почти чуяла ее на вкус.
Не устояв перед соблазном, дернула за волосы у него на затылке.
«Тебя», – сказала я молча, без слов, потому что голос не слушался.
– Я должен это услышать, – выдохнул Аарон мне в губы.
Я положила руку ему на плечо, заметив, как напряжены тугие мышцы. Он еле сдерживался.
– Скажи, чего хочешь, – повторил Аарон, срываясь.
– Тебя, – прохрипела я, и плотину прорвало. – Я хочу все, что ты сумеешь мне дать.
Я желала, чтобы он подался ближе, стер пространство между нами. Оказался сверху, размывая границы тел.
– Я хочу тебя.
Никогда бы не подумала, что несколько отрывистых слов сумеют выпустить на волю дикого зверя. Аарон зарычал, глаза у него совершенно осатанели. На лице отразился голод, какого я раньше не видела, даже когда мы целовались.
– Я подарю тебе весь мир, – сказал он мне в губы. – Луну. Гребаные звезды. Все, что попросишь. Я твой.
И мир разлетелся вдребезги. Аарон, позабыв о нежности, прижался ко мне ртом. Раздвинул губы, толкнулся внутрь языком, зашарил руками по спине. Притянул меня к себе, усадив на самый край кровати. Ноги обвились вокруг его талии – слишком высоко для желаемого контакта, – но я знала, что скоро он и впрямь покажет мне обещанные звезды.
Голову сорвало, ощущение сильного тела между бедрами пьянило, поражало, провоцировало. Я была готова провести так целую вечность – с Аароном у своих ног, обернувшись вокруг него. С его поцелуями на губах. С руками, запутавшимися у меня в волосах.
Хотя нет. Этого мало. Сперва надо избавиться от лишней одежды.
Аарон притянул меня к груди. Я потерлась о него, требуя ласки.
Не отрываясь от губ и не разжимая хватки, он встал на ноги, увлекая меня за собой. Заставил обхватить себя ногами, расположив именно так, как нужно. По телу пронеслась волна удовольствия, когда между бедер ткнулась сводящая с ума твердость. Ягодицы даже сквозь платье опаляло горячими ладонями, спереди жгло от пульсирующего бугра. Жарко. Так жарко, что кожа пылала огнем.
В два шага Аарон прижал меня к стене. Вдавился пахом – всего один раз, вырывая болезненный стон.
– Скажи, если хочешь остановиться, – прошипел он в губы, весь твердый, почти каменный. – Скажи, что мне делать.
Расплющив меня по стене, отчего перед глазами вспыхнули обещанные звезды, Аарон провел руками по бокам. Замер, добравшись до груди. Длинные пальцы легли на тонкую ткань.
– Тебе нравится, малыш? – прохрипел он.
Кивнув, я выгнула спину, прижимаясь к его рукам. Он тем временем был занят делом. Аарон неторопливо поглаживал мне грудь; большой палец скользил по ткани напротив соска.
Скорей бы избавиться от проклятой тряпки. Я была готова содрать с себя платье, лишь бы почувствовать наконец его ласки. Голой кожей, без помех.
Аарон, словно читая мои мысли, взялся за бретели, деловито поигрывая с ними, и спросил:
– Можно снять?
От столь серьезного настроя, от его вечного желания убедиться, что я не против, сердце рвалось на части. Даже страшно – вдруг, разбившись, оно уже не соберется воедино, как прежде?
– Да, – ответила я. Возможно, прозвучало слишком жадно.
Аарон, как ни странно, не стал развязывать тесемки, вместо этого опустил руки к талии, немного меня отстранив. Поставил на пол, и кончики моих пальцев из-за разницы в