Пилютов понял - наступает развязка. Но не страшился ее. Он сделал все, что мог, не жалел себя. Наконец, капитан предвидел наиболее вероятный исход этой схватки и внутренне подготовился к нему. Он знал, что скорее всего это будет последний и самый трудный экзамен из всех, которые выпали на его долю. Он немало сдал подобных экзаменов за минувшие полгода, но этот, видимо, последний.
Но Пилютов был настоящим бойцом и сопротивлялся до конца. Даже когда исхлестанные пулями элероны превратились в мочало и машина стала плохо слушаться рулей, он умудрился сбросить с хвоста "мессеры", развернулся и грудью встретил "желтоносого". Пилютов уже поймал противника в перекрестие прицела и готов был всадить в него весь оставшийся боезапас, как по И-16 словно ударило крупным градом - и тотчас под ногами пилота беспомощно заболтались педали: вражеская очередь перебила рулевые тяги. Нос И-16 неудержимо потянуло книзу, и "желтоносый" выскочил из прицела. "Ишачок" стал совсем неуправляем, держался только на моторе, и Пилютов повел машину к берегу.
Капитан уже различал вдали небольшой лесок и кусты перед ним. Дотяни он до берега - и снова жизнь, и снова в бой. И Пилютов не жалел стального сердца И-16 - выжимал из него все силы. До спасительного берега оставалось совсем немного. И тут на Пилютова навалилась вся четверка "мессеров". Впереди мчался "желтоносый", за ним чуть поодаль остальные.
Гитлеровцы открыли огонь почти одновременно. Огненные трассы, скрестившись, ударили по истребителю, внутри под капотом что-то заскрежетало и звякнуло, и винт с характерным присвистом закрутился вхолостую. И-16 сразу осел, будто провалился в яму. И снова за спиной Пилютова вспыхнули пулеметно-пушечные очереди. Одна из них вдребезги разнесла фонарь кабины, и капитан почувствовал острую боль в плечах и руках. Промелькнули под плоскостями кусты. Заваленные до макушек снегом, они приняли на себя падающий самолет и смягчили удар.
Пилютов выскочил из кабины и кинулся в лес, но гитлеровцы огнем прижали его к земле. Он вернулся к машине и спрятался под мотор. Немцы подожгли истребитель. Чтобы не взорваться вместе с ним, Пилютов вскочил и побежал. Над головой его снова зазвенело. Капитан оглянулся - на него пикировал "желтоносый". На плоскостях "мессера" заискрились огоньки выстрелов, и тотчас что-то сильно толкнуло комэска в спину, он остановился, с секунду постоял, как-то неестественно вытянувшись во весь рост, и, запрокинув голову, рухнул лицом в снег. Пилютов пролежал в беспамятстве на морозе несколько часов и замерз бы, если бы не случай. Летчика заметил проезжавший на санях местный колхозник. Он доставил Пилютова в ближайший медсанбат. Здесь капитану оказали первую помощь и затем отправили в Старую Ладогу, где находился морской госпиталь. Летчика сразу положили на операционный стол. Врачи извлекли из капитана более 20 осколков. К тому же у Пилютова оказались обмороженными руки и лицо. Но крепкий организм выдюжил, и скоро комэск вернулся в строй.
На третий или четвертый день после героической схватки Пилютова с шестью немецкими истребителями я прилетел в Волхов. Осенью и зимой 1941 г. я часто наведывался в районы Волхова и Тихвина. Здесь была сосредоточена добрая треть сил авиации Ленинградского фронта. Я уже упоминал, что из-за острой нехватки аэродромов мы часть полков передислоцировали за реку Волхов. Управлять ими из Ленинграда было сложно и нецелесообразно, поэтому 19 сентября мы создали специальную оперативную группу ВВС фронта. Группа эта непосредственно руководила действиями всей авиации, базировавшейся на аэродромах Волховского и Тихвинского аэроузлов. Начальником группы был назначен мой заместитель полковник И. П. Журавлев, хороший организатор и волевой командир. Замечу, кстати, что, когда был создан Волховский фронт, Иван Петрович стал командующим ВВС этого фронта. Закончил он войну во главе 14-й воздушной армии в звании генерал-лейтенанта.
Ознакомившись с положением дел в группе, я по своему обыкновению побывал в ближайших частях, заглянул и в Плеханово к подполковнику Матвееву. Здесь и узнал о "19-м желтом", о его затянувшемся поединке с Пилютовым.
В полку мне сообщили и о другой жаркой схватке, происшедшей тоже 17 декабря. Героем ее оказался Петр Покрышев. Его пятерка сопровождала в Ленинград группу транспортных самолетов. Над мысом Осиновец, где находилась последняя перевалочная база и откуда грузы непосредственно поступали на ленинградские склады, Ли-2 подверглись атаке девятки Ме-109. В этом бою Покрышев увеличил счет своих побед.
Новая победа советского летчика имела особое значение. Сбитый вражеский истребитель оказался не простым "мессером". Это был Ме-109Ф - модифицированный вариант, только что начавший поступать на вооружение немецких ВВС. Он имел более совершенную аэродинамическую форму, мотор большей мощности и превосходил в скорости Ме-109Е почти на 80 км. Увеличена была и мощность огня Ме-109Ф добавлена третья пушка 20-мм калибра. Так мы узнали о появлении у противника новой боевой машины и смогли своевременно предупредить о ней летчиков.
И еще любопытная деталь. На сбитом Ме-109Ф летал ас. На борту истребителя были нарисованы 15 опознавательных знаков ВВС различных европейских стран. Последней стояла наша звездочка. Так гитлеровец обозначал одержанные им в воздухе победы.
- Как видите, есть и ваша звезда,- заносчиво сказал он на допросе.- А я совсем недавно прибыл на Восточный фронт.
- И недолго пробыл,- услышал он в ответ.
Когда я прилетел в Плеханово, советские войска уже громили врага под Москвой. На фоне нашего первого огромного успеха и окончательного провала гитлеровского плана захватить Ленинград победы Пилютова и Покрышева над немецкими асами прозвучали для нас, ленинградцев, особенно вдохновляюще.
Прощаясь с летчиками, я спросил, как настроение у Пилютова, все-таки не он сбил "желтоносого", а "желтоносый" его, хотя и не без помощи ведомых. Но факт-то остается фактом.
- Пилютова неудачи только разжигают, товарищ генерал,- ответил Покрышев.Пишет: вернусь, больше "девятнадцатого" не упущу.
И капитан сдержал свое слово. Недели через три он вернулся в полк и прежде всего осведомился о "желтоносом".
- Летает,- услышал Пилютов.
- Что же так! - Пилютов недовольно посмотрел на однополчан. Хотел добавить: "Или пороху у вас не хватает?" - но промолчал. Понимал, что дело тут не в недостатке мужества и мастерства у боевых товарищей.
Вероятно, догадавшись о промелькнувшей у Пилютова мысли, Чирков, как бы оправдываясь, сказал, что "желтоносый" теперь ведет себя очень осторожно и появляется над Ладогой только в сопровождении двух и даже более пар.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});