Читать интересную книгу История новоевропейской философии - Вадим Васильев

Не менее решительным, чем этот тезис — да, ну, кстати, я еще не сказал, на каких доказательствах он основывал — обращу внимание ваше, очень важный момент. Как, вообще, выбрать между этими теориями? Вольтер так рассуждает: представим себе, что душа — это самостоятельная вещь. Какое же свойство должно быть присуще душе тогда, вот этой вещи (должен быть какой‑то атрибут у нее, выражающий ее сущность)? Ну, следуя Декарту — да другого варианта здесь и быть не может, — надо признать, что таким атрибутом должно быть мышление. Так? Но если это самостоятельная вещь, сохраняющая существование независимо ни от чего, и ей присуще мышление, — то не может быть никаких перерывов в ее мышлении. Перерыв в мышлении этой вещи будет равносилен уничтожению самой вещи, ибо мышление ее сущность выражает, а вещь без сущности не существует, естественно. Так? Значит, если душа самостоятельна, она должна постоянно мыслить. И тут вот, коль скоро мы это признали (а Декарт именно так ведь и считал — душа постоянно мыслит), тут мы можем апеллировать к случаю обморока, например, сна без сновидений, каких‑то болезненных состояний, в которых мышления нет. По закону обращения мы получаем что? Что душа не является самостоятельной вещью. Итак, если душа есть, душа самостоятельная, она мыслит постоянно, но факты показывают, что душа не мыслит постоянно, значит, душа не самостоятельная вещь, а психика, коль скоро не атрибут самостоятельной вещи, то свойство чего‑то другого, а именно — материи; другого просто варианта быть не может. Что, собственно, и требовалось доказать. А раз так, то душа не бессмертна.

Все эти рассуждения, в общем, почерпнуты из локковского «Опыта о человеческом разумении», но как‑то уж очень эффектно их подал Вольтер, и подавал в разных своих работах.

Кстати, главная его работа философская — это, вот, помимо «Философского словаря» — ну, это такое, то‑то чисто такое публицистическое произведение, а вот по — настоящему философский трактат так и называется — «Метафизический трактат». Написан он Вольтером в 1734 году, но по просьбе его любимой женщины, так сказать, которая помогала ему во всех делах (в том числе и прививала ему осторожность, которую никак, правда, не могла привить; его все время вышибали из Парижа — большую часть, так сказать, жизни он прожил вне Парижа, а по окраинам все Франции ютился)…

Так вот. Еще один очень любопытный аспект… Да, так вот она, эта женщина, не позволила ему, так сказать, опубликовать этот трактат, и он остался неизвестным, по большому счету. Хотя Вольтер все равно обнародовал эти идеи, взгляды на душу, в других работах, — к примеру, в «Диалогах Эвгемера», 1777 года сочинения, и в других.

Вот еще один важный вопрос философский, который мы, кстати, дискутировали в связи с юмовской мыслью — это проблема доказательств существования внешнего мира. Ей Вольтер уделяет немало внимания. Давайте договоримся, что будем называть исследования, нацеленные на доказательство существования вещей вне нас доказательствами, реализуемыми в рамках программы опровержения идеализма. То есть вот мы будем называть это «опровержением идеализма».

— Еще раз: какие доказательства?

Доказательства, направленные на подтверждение или приведение нас к уверенности в том, что существует внешний мир, помимо наших восприятий. За пределами наших восприятий стоят реальные вещи, которые это восприятие вызывают.

— Вот это «опровержение»…

«Опровержение идеализма».

— …только у французских просветителей или вообще необходимо следует из этого?

Сам термин? Просто в XVIII веке этот термин возник, сложился. Термин «идеализм» особенно активно употреблялся в немецкой философии, а вот само словосочетание «опровержение идеализма» принадлежит Канту, который, судя по всему… ну, по крайней мере, мне неизвестны случаи такого словосочетания в предшествующей Канту философии, и он сам на них не ссылался. В вольфовской школе эти проблемы тоже дискутировались — тоже опровергался идеализм, вот в этом смысле, но самого термина не попадалось. Думаю, я не слышал, что он был раньше изобретен. А у Канта так называется один из параграфов «Критики чистого разума», появившийся во втором издании. Этакая широкая программа, предложенная или точнее развитая Кантом.

Причем важно отметить — существуют различные версии опровержения идеализма, — в новоевропейской мысли можно встретить два варианта, принципиально отличающихся друг от друга. Первый вариант опровержения идеализма можно назвать теистическим опровержением, как бы ни странно звучало это словосочетание — материализм доказывается через теизм. А второй вариант — атеистическое опровержение идеализма. Это не значит, что те, кто прибегал к этому варианту опровержения, были атеистами; просто понятие Бога не использовалось ими в такой процедуре. Ну, что такое «теистическое»? Самое известный вариант теистического опровержения идеализма у Декарта можно найти. Напомню вам этот аргумент. «Мы считаем, что вне нас существует внешний мир» — первая посылка. Вторая посылка: «мы знаем, что существует Бог». Так? Третья посылка: «Бог не может быть обманщиком». И, наконец, «если он не может быть обманщиком, и мы верим, что за ощущениями стоят похожие на них вещи, значит, такие вещи действительно за ними стоят. Ибо, если наше верование оправдывалось, что Бог бы нас обманул, вселив в нас этот когнитивный инстинкт».

— А вот нам кажется, что тяжелые вещи падают быстрее…

Действительно, они же и падают быстрее.

— А вот на самом‑то деле, они падают не быстрее.

Ну, почему? Давайте проверим, бросьте пушинку и ручку. Вот если в безвоздушном пространстве — тогда, действительно, они падают одинаково. Но реально‑то, сравните, — конечно, тяжелое — быстрее.

— Вопрос: ***

Вы думаете?

— Да, я Вам точно говорю.

Интересно. То есть Вы пробовали, да?

— Я не пробовал, но…

Не, ну, просто сопротивление воздуха должно замедлять падение более легких…

— Это понятно, но в случае, там, с металлом, скажем…

И думаю, что и там будут небольшие различия. Только в идеальном случае — вакуума — они падают одинаково. Ну, то есть, если мы верим, что тяжелые тела падают быстрее, вот, в обыденной, перцептивной жизни, то мы оправданно верим. А в вакууме — мы не верим, что они падают — верно? — по- разному. Ну, Декарт в любом случае, даже если признать, что Вы правы, что мы иногда верим в то, что… — верили, в конце концов, в то, что Солнце вращается вокруг Земли… — он может сказать всегда, что надо различать первоначальные верования такие, типа экзистенциальной веры, и привнесенные, связанные с явными ошибками, с тем, что мы перемудрили в наших установках. То есть надо всегда проводить предварительный анализ. Только когда мы доберемся до изначальных инстинктов, когнитивных, — вот тогда относительно этих инстинктов будет действовать правило о том, что Бог не обманчив.

Ну, я хотел бы (о Декарте не будем подробно говорить, просто бессмысленно; мы уже обсуждали) хотя бы только отметить в связи с этим, что если признать, что не существует неатеистического доказательства бытия внешнего мира, то тогда (это весьма вероятно, потому что атеистические опровержения идеализма, на мой взгляд, гораздо менее убедительны по своей внутренней логической структуре) придется признать, что материализм — это просто противоречивая философия, заметьте. Такая лемма своеобразная из всех наших рассуждений. Потому что доказать существование материи можно только, уверовав, узнав о существовании Бога. Но материализм как раз отрицает — если он настоящий материализм — бытие Бога и признает бытие одной лишь материи. Иными словами, я тут поясню, — материализмом в философии надо считать доктрину, не просто состоящую в том, что мы говорим: «Вот, вне нас есть вещи, они на нас воздействуют», — это вообще не философия, если кто‑то так говорит и больше ничего не делает, это мировоззрение какое‑то — плохое оно может быть, хорошее — неважно. А если он хочет философски обосновать свою позицию, он должен доказать, что есть материя. Вот этого он сделать не может, не доказав предварительно бытие Бога. Потому что мы замкнуты в мире наших перцепций. Откуда мы знаем, что за перцепциями стоят реальные вещи?

Ну, а если можно доказать только через теологию, то все — материализм как философская система сама себе противоречит. Вот, подчеркиваю: только в том случае, если не может быть атеистического доказательства опровержения идеализма, что я еще, собственно, не обосновал, просто высказываю между делом. Просто, вот, Кант предложил достаточно эффектный вариант атеистического опровержения идеализма — именно эффектный скорее, чем эффективный. Красивый очень, но, похоже, не достигающий своей цели. Ну, об этом мы в свое время поговорим. А другие мне варианты вообще неизвестны — ну, за исключением как раз тех, которые Вольтер предлагает в «Метафизическом трактате». Вот, давайте пару слов о них скажем.