— наездница. Я не увезу ее из клана, которому сейчас особо необходимы корраны. Лилия нам дала кров — я не могу так поступить с ней.
— Я тоже, — отозвался Киран. — По тем же причинам. Лилия сделала из вас миал… лично я восторгаюсь именно ею, — покраснел сероглазый блондин. — На ее месте любой бы глава клана казнил и вас, и Брэди… А она, даже не посмотрев на предательство, посчитала вас достойными лидерами — сделала из вас миал.
Столовую заполнило неловкое молчание.
— Ирвин? — прервала я эту звенящую тишину, переведя взгляд на оборотня. — Что скажешь ты?
— Я не знаю: что сказать. Я пытаюсь осознать происходящее — но я растерян… — отрицательно качал головой волк. — Мы столько лет плечом к плечу искали дом… А когда нашли его, то даже между тремя приходится выбирать… Я не знаю… Дилан и Гидеон стали миал полноценных кланов, и будут жить в свое удовольствие, а ты? А ты, Лилия? Норин прав: ты приняла нас, а мы сейчас развернемся и уйдем?
— Но оставаться только из чувства благодарности — это не правильно. Не равняйся на Норина и Кирана — они женились на наездницах, они уже пустили корни в этом клане. Или ты разрываешься между друзьями?
— От разности кланов мы ими не перестанем быть, да и каково бы ни было мое решение — где середина? Я поймал себя на мысли: что мне не понятны многие твои шаги, но почему-то они кажутся мне правильными… И как раз это сейчас я ставлю вопросом перед собой: твои решения или моих друзей мне больше по душе?
— Объяснись.
— Возьмем предательство. Три советника были в сговоре, предали тебя. И что же делаешь ты? Брэди ты выгнала, а из Дилана и Гидеона сделал миал! Это как? — с недоумением на лице вперился в меня волк.
— Мотивация, — тяжело вздохнула я. — Мотивы Гидеона и Дилана — благо для их людей. Мотив Брэди — лишь бы ему жилось хорошо, а на остальных он наплевал с высокой колокольни. Он предал не только меня, но и вас. И я уже об этом говорила: когда выгнала его.
— Да какая бы ни была мотивация — другие миал и миель казнили бы за такое! — парировал оборотень.
— И? Что бы это решило? Как бы на меня смотрели их люди? До каждого не достучишься своей правдой.
— Да куда бы они делись?!
— А зачем мне подданные, которые боятся свою миель, и при любом удобном случае сбегут от нее, сверкая пятками?
— Но невозможно для всех быть хорошей, Лилия!
— А я и не стараюсь. Я поступаю так: как считаю нужным. И все, — пожала плечами я. — Ты очень ошибаешься: если считаешь меня хорошей. Если бы я была на вашем месте, ища кров своим людям — я бы не только женила на себе миель, и попыталась ее контролировать… Я бы сделала такое: что вам бы и в кошмарных снах бы не приснилось… И для всех будет лучше: если об этом никто никогда не узнает, — глубоко вздохнула я. — У вас сложилось ошибочное мнение. То: что я стараюсь поступать по справедливости, не делает меня хорошей. Это помогло тебе в твоем решении, Ирвин?
— Да, я остаюсь, — я удивленно вскину брови на такой ответ. — Именно потому: что ты не стараешься быть хорошей, — пояснил волк. — Существует много ситуаций, при которых нет однозначной стороны — плохой или хорошей. И меня устраивает твой подход: стараться поступать по справедливости.
— Хорошо, — кивнула я, принимая ответ. — Гидеон, Дилан, вы сами поговорите с народом, который привели в мои земли, и объясните им: почему оставляете их со мной. Сами же можете улететь: когда посчитаете нужным и закончите передавать дела оставшимся советникам. На сегодня все…
Глава 35
— У меня есть для тебя сюрприз, — хитро прищурился Джеймс.
Мы уже покинули столовую и направлялись в спальню, и как раз подошли к двери, но блондин утянул меня дальше по коридору. Он толкнул дверь больших апартаментов, которые я раньше занимала с Диланом, и я просто остолбенела на пороге.
Я не узнала эти покои — здесь все было по-другому. Перешагнув порог помещения, я принялась осматриваться: шикарная мебель из светлого дерева, отделанная кожей молочного оттенка. Стены обтянуты серебристой тканью — что делало комнаты визуально в разы просторнее и воздушнее. В несколько слоев занавесок, украшающих окна и балкон всевозможными оттенками голубого цвета и такой же балдахин, который создавал впечатление: что спишь под самым небом. Возле камина появилась еще одна дверь, за которой оказался огромный кабинет-гостиная с двумя большими письменными столами, креслами и несколькими книжными шкафами. Я помнила, что мне сказал Джеймс: он устроит здесь все по своему вкусу — и сейчас я была впечатлена.
— Лил, — позвал он меня, и я вернулась из кабинета к нему в гостиную.
Между креслами стоял небольшой столик, с которого миал взял стопку чистых листов, карандаш и протянул это мне.
— Нарисуй мне то: что бы ты хотела здесь видеть еще, — прокомментировал он свои действия. — Я бы хотел: чтобы в этих комнатах присутствовал твой иномирный, и такой неповторимый отпечаток…
- Джей, но мне все нравится, — растерялась я от таких искренних слов. — Я бы не хотела ничего менять, а мой отпечаток здесь обязательно появится со временем проживания.
— Но здесь все по-моему, складывается впечатление: что не я — а ты у меня будешь проживать.
— Разве есть разница? — приблизилась к миал я, заключая его в объятия и сцепляя пальцы за его спиной. — Ты знаешь, в моем мире говорят: с милым рай и в шалаше. Это означает: что не в месте дело, а в партнере.
— Милым? — вздернул бровь он. — Я — милый… кхм-кхм… — от чего-то смутился он.
— Ой! — послышался знакомый писк от двери.
— Входи, Дани! — огласил комнату наш слаженный хор.
— Госпожа, господин, доброго утра, — пролепетала служанка, вваливаясь с огромной кипой одежды в руках. — Я не помешала? Господин, вы приказали…
— Да-да, я помню. Тебе еще долго возиться с тряпками? — перебил он женщину.
— Есть немного, — отозвалась она, проходя в спальню, а затем и скрываясь в гардеробной. — Портные сегодня принесли несколько утепленных платьев и пуарэо — все же осень пришла, и вот… подкинули мне работы.
— Это хорошо, а то что-то твоя госпожа последнее время мерзнет, — задумчиво уставился на меня Джеймс.
— Что??!!! — усталость женщины как корова языком слизала — она вылетела из гардеробной и уставилась на меня глазами-блюдцами. — И давно такое с вами, миель?
— Ты чего вопишь?! —