Читать интересную книгу Бремя власти - Игорь Анейрин

Томас перевёл дух; Бланка хмуро смотрела прямо перед собой.

— Бланка, очнись. — Молодой человек легко потряс её за плечо. — Я очень прошу тебя — подумай. Тебя не торопит никто, подумай до завтра, до послезавтра, а потом скажешь, что решила. Хорошо?

— Хорошо, — тихо сказала она, — я подумаю. А теперь Томас, уходи. Так болит голова… Я хочу спать, я очень устала. Всё это так… нервно.

— Вот и чудно. — Томас встал и, нагнувшись, легко чмокнул её в щёку. — Спокойной ночи. Я зайду завтра утром.

* * *

Той ночью Бланка очень долго не могла уснуть. В тяжёлой от усталости голове, в воспалённом мозгу то и дело возникали то образы Галахада, то страшное, покрытое струпьями лицо герцога Эмли. Они брали её за руки, о чём-то её спрашивали и чего-то требовали. Её бросало то в жар, то в холод. Бланка беспокойно вертелась на кровати, тиская подушку и сбивая в ком одеяло, пока наконец не забылась тяжёлым сном.

Проснулась она в середине ночи от сильного прострела в левой ноге; какой-то спазм скрутил всё тело; голова горела. Сильная тошнота подступила к горлу, не давая дышать. Бланка села на кровати, пытаясь понять, что происходит. Тошнота сдавила грудь, и её вырвало прямо на пол. И ещё раз. Бог мой, как неудобно… Дышать стало немного полегче, но ей было очень жарко. Окончательно проснувшись и, не решаясь поверить, она осторожно положила руки себе на живот.

— О, боги…

Новый приступ тошноты, а потом облегчение. Бланка вновь легла на кровать, глядя в темноту широко распахнутыми глазами. Всю оставшуюся часть ночи она лежала на боку, зажавшись в комочек. Гладила себе живот и, то ли плача, то ли смеясь, что-то шептала про себя, пытаясь не удариться в истерику. Эдмунд… мой маленький Эдмунд. Моя любовь…

Утром, когда Томас, постучавшись, зашёл к ней, она села на кровати.

— Том… — Он вопросительно глянул на неё. — Я подумала над тем, что ты говорил мне. Прошу тебя… иди немедленно к принцу Галахаду. Передай ему, что я согласна. Я буду его женой.

Глава 23

МОЛОДОЖЁНЫ

Легко покачиваясь в седле, Алиенора ехала в какой-то полудрёме.

Почти все последние ночи она провела без сна, а после разговора с Сайрусом и вовсе просидела перед окном в опочивальне, в сомнамбулическом состоянии разглядывая яркие россыпи звёзд на фиолетовом небе. Все слёзы она уже выплакала. В груди и в голове царила пустота; её охватывало такое ощущение, что свою жизнь она уже прожила и, не заметив, в какой-то момент умерла. Впереди не было ничего: требовалось просто протянуть ещё какое-то время, а потом умереть окончательно.

Лицо её осунулось, а под глазами появились круги; она бледнела, худела и чахла на глазах, ела без всякого аппетита, иногда и вовсе забывая, что надо что-то перекусить. Однажды упала в голодный обморок, и с этого момента у неё возобновились отношения с Сайрусом. Тот приходил регулярно: судя по всему, граф Клеймор не только не препятствовал, но даже способствовал этому общению, видя болезненное состояние своей племянницы.

Чёрный человек с течением дней потерял для неё свой жутковато-мрачный облик: в обычном своём состоянии лекарь был молчалив, нелюдим и недобр, но не с ней. Он кормил её с ложки, умывал и натирал какими-то лечебными мазями, рассказывая попутно разные истории, а иногда просто высказывая мысли вслух. Её родители, братья и страшные волки остались где-то далеко в прошлом; слёзы иссякли, а вместе с ними сошли на нет и чувства, которые раньше вызывало у неё появление Сайруса или даже самого Рича Беркли. И если Сайрусу она даже отвечала иногда лёгкой прозрачной улыбкой, расспрашивала, удивляясь его чудным рассказам, то на графа смотрела просто как на какое-то диковинное животное, про себя поражаясь тому, как это она раньше могла бояться или ненавидеть его. Он стал никем. У неё он мог вызвать только гадливость.

Другое дело — Дрого. Однажды она увидела его во время прогулки по двору, и её затрясло. Я убью его, я убью его — эта мысль отчётливо и болезненно заколотилась в её голове, пока она сверлила его издали полубезумным взглядом. «Успокойтесь, миледи», — сказал ей тогда Сайрус, крепко взяв за локоть. Использовал или не использовал он свою магию, она не чувствовала, но в тот момент её как-то отпустило. Алиенора даже нашла в себе силы лёгким кивком поприветствовать своего будущего мужа. Тот нерешительно и, как ей показалось, даже несколько робко поклонился в ответ. Не удивлюсь, удовлетворённо подумала она, если он услышал мои мысли. Легко развернувшись, она вернулась в свои покои.

Граф Рич, стоявший в это время на балконе и наблюдавший эту сцену, вероятно, не почувствовал ничего и даже, наверное, остался доволен итогом этой минутной встречи. Во всяком случае, Алиенора не выхватила у кого-нибудь с диким визгом меч и не бросилась на его сына. Граф облегчённо вздохнул и тут же приписал заслугу за это Сайрусу и его лекарским талантам.

— Вы ничего не можете сделать сейчас, миледи, — в который раз уже тихо повторял ей тёмный маг, провожая её в опочивальню, — держите себя в руках. Временное отступление не означает поражения.

Эта фраза крепко засела тогда в голове девушки. Временное отступление не означает поражения. В общем, банально, но до этого она не задумывалась о том, чтобы применять это высказывание к себе самой. Временное отступление не означает поражения — именно так. Надо держать себя в руках, хитрить и изворачиваться, лгать и смотреть при этом открытым взглядом. Если говоришь то, что думаешь, думаешь ли ты? Где она слышала это? Ах да, это когда-то сказал Гуго. Где он сейчас? Я люблю вас, милорд, шептать нежно, а потом — нож в спину. Нет, это слишком просто. У неё ведь много врагов и расправиться предстоит со всеми. Со всеми, кто лишил её всего. И даже не из-за себя, а за тех близких ей людей, которых эти мерзавцы лишили жизни просто так, из своих корыстных побуждений. Отомстить. С самого начала и до конца, не спеша и методично. Начиная с Дрого и заканчивая… королём, который отправил её отца на эшафот. С королём и кто там ещё был вокруг него. Сердце болезненно защемило. Отец, милый отец, свет в оконце, нарядные платьица, колыбельные у маленькой кровати, роскошные наряды, поцелуи в лоб, восторг и нежность в глазах, когда он видел свою любимую дочку. Слёзы чуть вновь не навернулись ей на глаза, но Алиенора сдержалась. Они заплатят, все до последнего. Она убьёт их всех. Всех. Кроме, может быть, Сайруса.

Краем глаза Алиенора глянула на него. Лекарь сейчас ехал рядом, погружённый в свои собственные думы. Интересно, он по собственному почину захотел ехать вместе с ней и Дрого в замок Марч, или получил приказ графа Клеймора? Девушка склонялась к первому, хотя наверняка Рич был не против, полагая, что присутствие мага благотворно влияет на её психическое, да и физическое состояние. Наверное, так. Действительно, не будь Сайруса, она бы уже давно зачахла, заболела и умерла бы, хотя — кто знает — может, так оно и было бы лучше. Во всяком случае, злорадно подумала Алиенора, все планы Рича Беркли лопнули бы в одночасье, как мыльный пузырь. Но нет, это тоже слишком просто — разрушить его планы. Нужно отнять у него всё, до остатка, а жизнь — в самом конце, когда и отнимать-то уже будет нечего, натешившись и насладившись. Пусть побудет в её шкуре, пусть покатается в грязи, рыча от боли и бессилия. Да, планов у неё громадьё. И план номер один — это Дрого.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});