Читать интересную книгу "Поэма о Шанъян. Том 1–2 - Мэй Юйчжэ"

донесение, когда смотрела прямо в глаза тому мужчине… мне пришлось делать выбор. Освободить или убить? Смог бы он притворяться, что всего этого не было? Или мне следовало стереть этого человека с лица земли, чтобы точно никто ничего не узнал? В тот момент я, восемнадцатилетняя девушка, чувствовала, как кровь бежит по жилам. И я смогла сделать выбор. Я не знала, кто был прав, а кто – нет. Знала только, что с одной стороны – мое прошлое, а с другой – будущее. В моих жилах текла кровь, исполненная холодного расчета. Кровь, принадлежавшая поколениям всесильных сановников.

Отец всегда дарил мне лучшие подарки. А потом собственными руками толкнул меня к Сяо Ци… Все лучшее обратилось в пыль и пепел. Долг не позволял оглядываться назад. Тогда я была готова следовать по пути, который мне указал отец… Без обид. Без сожалений. Лишь посеянная в сердце надежда, сменившаяся безысходностью, да раненое сердце, которое никто не способен был исцелить.

После стольких взлетов и падений, когда я несколько раз побывала на грани между жизнью и смертью, я наконец осознала, насколько трудна жизнь. С кем я должна идти рядом, чтобы всегда было ясное небо и не было ветра и дождя? Когда я останусь одна, без защиты, где искать пристанище?

Отец, я была верна тебе, но лишь однажды. Три года назад я добросовестно исполнила твое желание, но теперь я буду поддерживать своего мужа.

Дорогу преградил мужчина. В глаза бросился край черной накидки с расшитым драконом. Опустив голову, я не смогла остановиться – так и неслась вперед, пока не упала в объятия сильных рук.

– Куда ты ходила посреди ночи?

Голос низкий, хриплый, немного раздраженный. В нос ударил сильный терпкий запах вина. Не поднимая головы, я прижалась щекой к его груди и крепко обняла – я цеплялась за него как за спасательную соломинку. Протянув руку, он нежно коснулся моего лица и спросил:

– Что-то случилось?

Я не знала, что ответить. Печаль, которую я все эти годы глушила в себе, комочком встала в горле. Я задыхалась – столько хотелось сказать! Но не могла…

– Винишь меня, что я эту ночь провел с генералами и вином, а не с тобой?

Сяо Ци улыбнулся, приподняв мое лицо. Я зажмурилась, не желая, чтобы он видел застилающую мои глаза печаль. Он думал, что я просто злюсь на него. Усмехнувшись, он поднял меня на руки и двинулся в сторону резиденции. Когда мы дошли до моих покоев, служанки тут же разбежались. Он усадил меня на кровать и внимательно посмотрел.

– Глупышка, что случилось?

Я изо всех сил старалась улыбнуться, но горечь, сжимающая сердце, оказалась сильнее.

Теперь он смотрел на меня серьезно, без тени улыбки.

– Ты не должна улыбаться, если сама того не хочешь… Я ни в чем не буду тебя принуждать, ты ничем мне не обязана.

Я резко спрятала лицо за ладонями, скрывая кривую улыбку и бегущие по щекам слезы. И только в этот момент я вдруг осознала разницу между моим отцом и Сяо Ци: когда отец просил меня о чем-то, его не волновало – принуждал он меня или нет. Его не интересовало мое мнение. Но Сяо Ци был не таким. Он хотел, чтобы я все делала добровольно. Только он не будет терпеть сопротивление и не пойдет на компромисс.

Возможно, я и не сделала ничего плохого, а просто делала то, что хотела. Добровольно. Буду жалеть я или нет – это уже неважно. Потому что это – мой выбор.

Сяо Ци молчал, больше не задавая вопросов, прижал меня к себе, позволяя мне дать волю слезам. Боль раздирала меня на куски, я не могла перестать плакать. Я предала своего отца. Я потеряла его. Я уже никогда не смогу вернуть то время. Родительская любовь, привязанности, все, что связывало меня с детством, разом исчезло…

– Что же так огорчило тебя? – Глубоко вздохнув, Сяо Ци осторожно приподнял мое лицо и жалостливо посмотрел прямо в глаза.

Я схватила его за руку, и вдруг меня охватил нескрываемый ужас.

– Если я однажды потеряю все и буду бесполезной, ты по-прежнему будешь любить меня до самой старости и никогда не оставишь?

Он со всей серьезностью смотрел на меня. Я выдавила из себя горькую улыбку, на сердце похолодело.

Наконец он склонился ко мне и мягко сказал:

– Как по мне, глупости все это. Ты же моя женщина!

Наступил новый день. Над Хуэйчжоу растянулось лазурное безоблачное небо. С востока дул теплый ветер, а землю и реку озарили солнечные лучи, словно неоглядный золотой дракон рассекал волны, оседлав попутный ветер. Воцарился долгожданный мир, от кровавой бури минувшего дня не осталось и следа.

Под бой золотых барабанов маршировали солдаты – доспехи их ярко сияли в лучах солнца.

На носу корабля в порывах ветра развевался черный флаг главнокомандующего. На огромном судне подняли паруса, и острый форштевень прорезал воды длинной реки. Я стояла рядом с Сяо Ци на самом носу корабля. Волосы мои развевались под порывами могучего ветра. Я коснулась его руки – в ответ он улыбнулся, протянул руку и пригладил мои волосы.

– Если уж быть чиновником, то чжицзиньу [175]; если уж жениться, то на Инь Лихуа [176].

Он рассмеялся, настроение у него заметно улучшилось.

– Когда я был молод, я всем сердцем восхищался императором Гуанъу. И амбиций много было.

Он упорно следовал за мечтой юности. Если раньше чжицзиньу казался вершиной, теперь и титул вана вряд ли сможет сдержать его амбиции.

Я встретилась с его сияющим взглядом, сердце мое дрогнуло. Я улыбнулась и сказала:

– Императрица Гуанли последовала за императором Гуанъу, и ее прекрасная жизнь не прошла напрасно. Вспоминая, как тогда страной правили красивейшие император и императрица, сердце поет…

Сяо Ци громко рассмеялся:

– Я буду ходить в походы на тысячи ли, а ты всегда будешь рядом со мной. Я буду таким же мудрым, как Гуанъу.

Перед его глазами вытянулась длинная река, а необъятный мир был как на ладони. Но великолепие рек и гор затмевала искрящаяся в его взгляде гордость.

Столица

На пятый лунный месяц Цзяньнин-ван потерпел поражение под Хуэйчжоу. Оставшиеся войска он повел в Сюйчжоу, где объединился с Чэнхуэй-ваном, Канпин-цзюньваном [177], Чуань-хоу, Синьюань-хоу, Уле-хоу, Чэндэ-хоу и Цзинъань-хоу. Войска Юйчжан-вана прошли через три перевала, захватили четыре города и ступили в самое сердце Центральной равнины.

В начале шестого лунного месяца Цзяньнин-ван и