Оливия замерла и едва могла сдержать слезы, под рукой Ристана ее сердце бешено колотилось. Склонившись, она легко коснулась его губ своими.
— Тебе стоило родиться поэтом, — прошептала она, отстранившись
— Иди ты, — Ристан рассмеялся, и легко поцеловал Оливию в лоб. — Предпочитаю быть порно-звездой. — Он встал. Дерьмо, в которое он угодил, сейчас затянуло его глубже. А ему все еще нужно выяснить, как сделать, чтобы Оливия не стала мишенью ярости Дану.
— Так мы вместе едем в Ирландию? — спросила она, наблюдая, как Ристан подходит к файлам.
— Ага, — ответил он. — Не думаю что, идти туда в одиночку хорошая идея, так что мне нужно время собрать кое-кого, кто присоединиться к нам.
— Кое-кого из орды? — спросила она слегка дрожащим голосом.
— Да, моих братьев, — ответил он, наблюдая, как она с трудом сглотнула все возражения.
Глава 39
В Ирландии было морозно, но к счастью Ристан наколдовал ей теплое черное пальто с мягким вязанным черным шарфом и пару варежек с меховой оторочкой, и поэтому она даже не заметила прохладу в воздухе.
Они уже видели большие скопления народа и толпы в воскресенье около собора, поэтому решили действовать максимально безопасно и, подождав до понедельника, когда количество посетителей будет значительно меньше. Если не получится, то им придется попытаться пробраться в собор ночью.
А пока они решили затеряться в толпе туристов и местных жителей. Оливия не боялась приключений, которые предлагал Дублин, и ждала с нетерпением возможности осмотреть исторические достопримечательности города.
Всё в этом городе было наполнено жизнью. Смех наполнял воздух, пока туристы толклись в экскурсиях в многочисленных исторических местах. Ристан даже пошел на экскурсию по Тринити-Колледжу, чего она совсем не ожидала, потому что были выходные.
Они осматривали старую библиотеку Тринити-Колледжа, в том числе стеклянные витрины, за которыми находились самые старинные книги мира. Оливия не могла сдержать улыбку на лице и волнения, когда они попали на выставку древних кельтских книг.
Это была самая настоящая толковая рукопись Тетроевангелия Нового Завета, написанная монахами на латинском в восьмом или в девятом веке до нашей эры. У Оливии покалывало пальцы от желания прикоснуться к переплету или хоть к одной странице.
Затем они пошли посмотреть на дублинский замок, который прекрасно сохранился даже несмотря на то, что был построен почти восемь веков назад. Зрелище по-прежнему было незабываемым.
Она была настолько поглощена тем, что видела, в особенности, когда Ристан указывал на что-либо, что могло бы ее заинтересовать, что едва ли обратила внимание на двоих Фейри, которые следовали за ними.
Когда они оказались на вымощенной булыжником Темпл-Баре, Оливия их заметила и наблюдала, как те танцевали с музыкантами, работающими в каждом уголке района.
На тот момент они были в Дублине менее шести часов, а Оливия уже наслаждалась преимуществами просеивания, а троица, что ее сопровождала, вели себя как обычные люди, осматривающие достопримечательности или праздно шатающиеся по городу.
Эодан танцевал с девушками, со всеми девушками. Он улыбался и принимал руку любой пригласившей его красавицы и словно пчела перелетал от цветка к цветку.
Синджин был немного более избирателен, но при этом не менее активен и очарователен. Она смотрела на них, и смеялась, пока Ристан не притянул ее к себе и не заставил танцевать один из национальных танцев. Сто лет она так не смеялась, и ей было так хорошо.
Фольклорная музыка наполняла улицы, и фейри танцевали с совершенно незнакомыми людьми. Оливии нравилось, что Ристан придерживал ее за талию, словно защищая.
— Прими, — прокричал Ристан сквозь звуки музыки.
— Прими что? — переспросила она, у нее горели щеки от того что она перестаралась с танцами.
— Ты же чувствуешь это, — рассмеялся он, подталкивая ее рукой и выводя из толпы.
— Мне очень нравится, — призналась Оливия, — Я никогда не путешествовала, ну кроме поездки из Салема в Спокан, когда была ребенком. Многие библиотекари путешествуют. Но мне никогда не предлагали, — промолвила она даже без намека на негодование на то, что застряла в одном месте.
— Даже не представляю, — сказал он.
— Не представляешь, что? — спросила она, принимая чашку горячего яблочного сидра у одного из многочисленных продавцов. Она подождала, пока Ристан расплатился с продавцом, затем повернулась и пошла вниз по брусчатке.
— Что не смог бы путешествовать, не видеть красоты мира, — признался он, — Я люблю этот мир, даже не смотря на то, что иногда не понимаю людей. То есть подчас представление о красоте уму непостижимо, — сказал он и рассмеялся, когда она тихонько хлопнула его по бицепсу.
— Возможно, это потому что ты вырос в окружении невероятной красоты. Люди легко попадают под влияние красоты и предают огромное знание внешности. Думаю, недостаток кроется в нашем характере, но иногда проще поверить тому, кто приятен для глаз, чем тому, кто некрасив. Например: ведущие программы новостей привлекательные и на них приятно смотреть. Люди смотрят новости и принимают то, что им говорят и зачастую их вводят в заблуждение в отношении некоторых вещей.
— Просто для меня странно, что такой упор делается на красоту, хотя могу привести два довода в противовес их идеалам красоты. В моем мире, я помечен и осужден с первого взгляда из-за того как выгляжу, потому что — то как я выгляжу, говорит о том, что я — Демон. Хотя Демоны справедливо заслужили свою репутацию. Здесь, очень много не заслужено внешностью, взять хотя бы тебя, например, рыжие волосы в моем мире означают разнообразие. Дану питает отвращение к скуке и предсказуемости. Здесь же, рыжие волосы означают генетическую мутацию. Положа руку на сердце, никогда не видел такой милой мутации.
Он озорно улыбнулся и поднял руку к ее голове и, подняв волосы, пропустил их между пальцами.
— А те маленькие веснушки на твоем носу, тоже мутация. У Фейри не бывает веснушек, поэтому я думаю, что эти мутации делают тебя только красивее. Надеюсь, ты простишь меня за то, что я не понимаю тех жестоких идиотов, которые придерживаются мысли, что лучше держаться подальше от подобных мутаций и обижают рыжеволосых людей. Думаю, их называют рыжененавистники.
— На людей легко повлиять и они подчиняются тому, с чем знакомы, — тихо промолвила она, размышляя над его словами, и тем как они ранили ее сердце, — На большинство повлияло то, как их воспитывали. Возьмем меня, например, я росла и мне говорили, что я должна ненавидеть Фейри. У меня по этому пункту была строгая диета и таковой я выросла.