другими делами и забыл сообщить полицейскому, что необходимость нести караул отпала.
Я с наслаждением вдохнул полной грудью. Вот последний штрих, который завершил нынешний день. Я думал, что полицейский Оутс мокнет сейчас под дождем, как солдаты-мидяне, вместо того чтобы нежиться в постели, прижав подошвы к грелке, и чувствовал, что меня переполняет странное, размягчающее душу блаженство.
– Потрясающий был день, Дживс, но вот он и кончился. Что там говорится про жаворонков?
– Прошу прощения, сэр?
– И, кажется, про улиток.
– А, вот вы о чем, сэр. «Время года – весна;[1002] и прозрачное ясное утро; и трава на холмах вся усыпана жемчугом рос…»
– А как же жаворонки, Дживс? И улитки? Я отлично помню, там есть и про жаворонков, и про улиток.
– Сейчас дойдем до жаворонков и улиток, сэр. «Жаворонок завел свою песню так весело и безыскусно; и улитка ползет по листу, оставляя свой легкий узор…»
– Ну вот, я же говорил. А последняя строчка?
– «Улыбается Бог в небесах – в этом мире все так хорошо!»
– Именно так, если вкратце. Я бы и сам не сказал лучше. И все-таки, Дживс, точка еще не поставлена. Пожалуйста, расскажите мне про эту чертовщину с Юлейлией.
– Боюсь, сэр…
– Я сохраню все в величайшей тайне. Вы же знаете меня – могила.
– Правила «Ганимеда» чрезвычайно строги, сэр.
– Знаю. Но ведь можно раз в жизни отступить на миллиметр.
– Мне очень жаль, сэр…
Я принял великое решение.
– Дживс, – сказал я, – карты на стол, и я поеду с вами в кругосветное путешествие.
Он колебался.
– Если вы обещаете строжайшую конфиденциальность, сэр…
– Ну еще бы.
– Мистер Спод – модельер дамского белья, сэр. У него большой талант в этой области, и он уже несколько лет тайно использует плоды своего вдохновения. Он создатель и владелец торгового центра на Бонд-стрит, который называется «Юлейлия soeurs».[1003]
– Не может быть!
– И тем не менее это так, сэр.
– С ума сойти! Теперь я понимаю, Дживс, почему он не хотел, чтобы это выплыло.
– Конечно, сэр. Его авторитет среди соратников пошатнулся бы, тут и сомневаться не приходится.
– Нельзя быть одновременно популярным диктатором и модельером дамского белья.
– Нельзя, сэр.
– Или одно, или другое. Уж слишком это несовместимо.
– Совершенно верно, сэр.
Я задумался.
– Знаете, Дживс, дело того стоило. Я бы нипочем не заснул, все старался бы разгадать загадку. В конце концов, может быть, в путешествии будет не так уж и гнусно?
– Многие джентльмены извлекают из путешествий большое удовольствие, сэр.
– Серьезно?
– Да, сэр. Столько новых лиц.
– Верно. Об этом я не подумал. Новые лица! Тысячи незнакомых людей, и среди них не будет Стиффи.
– Вот именно, сэр.
– А купите-ка вы завтра билеты, Дживс.
– Я уже приобрел их, сэр. Спокойной ночи, сэр.
Дверь закрылась. Я выключил свет. Лежал и слушал, как размеренно вышагивает под окном полицейский Оутс, думал о влюбленных Гасси и Мадлен Бассет, Стиффи и Растяпе Линкере, о том, как они теперь будут счастливы. Представлял себе дядю Тома, когда он возьмет в руки серебряную корову; тетю Далию, как она воспользуется психологически удачным моментом и выудит у него солидный чек для «Будуара элегантной дамы». Конечно, Дживс прав. Улитка в небе трепещет, жаворонок на кусте – вернее, наоборот, улыбается Бог в небесах, и в мире все так хорошо.
Мои глаза закрылись, тело размякло, дыхание стало спокойным и ровным, и сон, здоровый сон, который освобождает кого-то там от чего-то, – черт, забыл, – стал уносить меня, мягко качая на волнах.
Этот неподражаемый Дживс (=Шалости аристократов) (2)
Мистер Бинго, друг Берти Вустера, в очередной раз задумывает жениться. Но строгий дядюшка Литтл может помешать осуществлению свадебных планов, и тогда на помощь приходят верный Берти, который берет на себя роль посредника в этом щекотливом деле, и его гениальный слуга Дживс. Однако мистеру Вустеру и самому нужна помощь – тетушка Агата полна решимости найти достойную спутницу жизни для своего любимого племянника….
Глава 1
Дживс шевелит мозгами
– А, Дживс, привет, привет! – сказал я.
– Доброе утро, сэр.
Дживс бесшумно ставит на столик рядом с кроватью чашку чая, и я с наслаждением делаю первый глоток. Самое «то» – как и всегда. Не слишком горячий, не слишком сладкий, не чересчур слабый, но и не излишне крепкий, молока ровно столько, сколько требуется, и ни единой капли не пролито на блюдце. Поразительная личность этот Дживс. Безупречен во всем до чертиков. Всегда это говорил и сейчас повторю. К примеру, все мои прежние слуги вваливались по утрам в комнату, когда я еще спал, и весь день испорчен. Другое дело Дживс – у него это словно телепатия – всегда точно знает, когда я проснулся. И вплывает в комнату с чашкой чая ровно через две минуты после того, как я возвращаюсь в этот мир. Просто никакого сравнения.
– Как погодка, Дживс?
– Чрезвычайно благоприятная, сэр.
– Что в газетах?
– Небольшие трения на Балканах, сэр. Кроме этого, ничего существенного.
– Хотел спросить, Дживс, вчера вечером в клубе один тип уверял меня, что можно смело ставить последнюю рубашку на Корсара в сегодняшнем двухчасовом забеге. Что скажете?
– Я бы не торопился следовать его совету, сэр. В конюшнях не разделяют его оптимизма.
Все – вопрос исчерпан. Дживс знает. Откуда – сказать не