Речь идет о неразрешенности именно витальных проблем, а не о простом разделении общества, об остром взаимном неприятии, вражде, ненависти, исключающих компромисс. Должна произойти утеря общей духовности, первопричинных, исконных психологических, ценностных начал, дотоле цементировавших людей.
Детерминантами современного терроризма были и остаются социально-экономические причины, выраженные в величайшей социальной несправедливости, на которую потом наслаиваются многие другие обстоятельства. Эти причины окрашиваются в тот или иной политический, идеологический, национальный, религиозный или в психологический «цвет», что еще более упрочает террористическую направленность различных групп и слоев населения и его отдельных представителей.
Поэтому сегодня терроризм в его широком понимании (особенно международный) – это не только столкновение религий, наций, цивилизаций, но и антагонизм между бедностью нередко потенциально богатых регионов и богатством развитых стран. Но и здесь движущей силой выступает не столько сама бедность, сколько ощущение ее как величайшей социальной несправедливости в мире. При этом завидующие богатству других не задумываются над тем, что богатство пришло к ним в результате упорного труда и более разумной организации жизни.
2. Война и военные конфликты, в рамках которых террористические акты становятся частью военных действий, как, например, набеги на российские города чеченских боевиков за пределами Чечни во время войны в 1995–1996 гг. Партизанские движения, как уже отмечалось, достаточно часто прибегают к терроризму, то же обычно делают оккупационные армии для устрашения населения завоеванных земель.
3. Наличие стран или социальных (чаще больших) групп, отличающихся от своих ближних и дальних соседей высоким уровнем материального благосостояния и культуры, а также, что еще важнее, в силу своей политической, экономической и военной мощи либо иных возможностей диктующих свою волю другим странам и социальным группам. Первые вызывают зависть и ненависть, они наделяются всеми чертами опаснейшего и вероломного врага, которому, если нельзя победить его в открытом столкновении, можно скрытно нанести отдельные болезненные удары. Нравственные соображения здесь не принимаются во внимание, поскольку этот враг просто недостоин иного к себе отношения.
Обычно такая ненависть и вражда питаются культурными, в том числе религиозными, различиями, спецификой обычаев и традиций и характерны для традиционных обществ в их отношении к развитым.
4. Существование тайных или полутайных обществ и организаций, в частности религиозных и сектантских, которые наделяют себя магическими и мессианскими способностями, вырабатывают единственно верное учение (или используют уже кем-то сформулированное) спасения человечества или коренного улучшения его жизни, или создания строя всеобщего добра, справедливости и достатка, или вечного спасения души и т. д. Поскольку такие формирования, а также их учения государственной властью и обществом не принимаются, соответствующей цели пытаются достичь с помощью кровавого насилия. В ряде случаев подобные организации не имеют развитых учений и продуманных долгосрочных программ, как, например, российские террористы-революционеры второй половины XIX—начала XX в., но требуют немедленного принятия фундаментальных решений, столкнувшись же с отказом, переходят к террору. Иногда создается впечатление, что подобные объединения и не заинтересованы в реализации своих требований, им, наоборот, требуется именно отказ, чтобы получить повод для самой жесткой агрессии.
Для многих, если не для большинства, членов этих тайных и полутайных обществ характерна фанатичная вера в истинность и непогрешимость догматов их учения, а иногда и готовность умереть за них. Однако мотивы вступления в общество и закрепления в нем носят личностный характер, т. е., совершая названные действия, субъект решает свои внутренние проблемы. Общества могут преследовать не только политические, но и идеологические, религиозные, мистические, магические цели.
5. Давние традиции использования в России терроризма для решения в первую очередь политических задач. В нашей стране терроризм свирепствовал с 60-х годов XIX в., он перешел в большевистский революционный и послереволюционный террор и без перерыва – в беспрецедентные сталинские репрессии. В последующем, при сохранении тоталитарной системы, террористических проявлений стало намного меньше, они приобрели более мягкие формы, ведь, как известно, терроризм – это не обязательно убийство неугодного лица. Государственная власть при тоталитаризме имеет достаточно возможностей для устрашения людей. Нынешний российский терроризм – логическое развитие прежних тенденций, не изменившее своей сущности, но выразившееся в других формах. В этом заметную роль сыграло то, что никто из тех, кто прямо или косвенно, даже весьма условно, лишь в аспекте общей коммунистической идеологии и преемственности власти, виновен в терроре, не покаялся. Катарсиса не произошло, а поэтому общество и народ, не очистившись, не смогли извлечь никаких уроков из своего опыта, особенно в части не имеющей аналогов ценности человеческой жизни. Это повлекло самые роковые последствия для нравственности страны, в которой покаяние почти никогда не следовало за преступлением. Психология терроризма прочно въелась в сознание людей, вполне допускающих возможность применения крайних мер для достижения националистических, экономических и иных целей.
В связи с рассматриваемой причиной важно указать на обычай широкого использования в культуре данного социального (особенно национального) сообщества насилия, что нередко бывает связано с культом оружия, героизацией разбоя и разбойников, которые, находят выражение в мифологии и символике.
Естественно, что в такой общности не почитают закон, в нем просто не чувствуют нужды, и жизнь регулируется обычаями, неписаными нормами, интерпретация которых имеет широкий диапазон и зависит от личности интерпретатора, его групповой и типологической принадлежности, местной специфики и т. д. Прямым следствием этого является недоразвитость правосознания.
Неуважение к закону крайне опасно не только потому, что говорит о низком правосознании или об отсутствии потребности в праве вообще, но и потому, что по большей части оно свидетельствует и о неуважении к личности, пренебрежении к ней. Во многих случаях никакой регулирующей роли совести просто не существует, и всем правит разбой. Следует подчеркнуть, что даже высокое правосознание, уважение к закону и личности, что никогда не было свойственно России, совсем не гарантируют от терроризма, к которому могут прибегать недовольные или охваченные фанатической идеей люди данной страны или «мстители» из других государств.
6. Нерешенность важных экономических, финансовых и организационных вопросов, в том числе на законодательном уровне; конфликт при разделе и переделе собственности; слабая защищенность коммерсантов, финансистов и других деловых людей со стороны правоохранительных органов. В связи с этим стали повседневностью террористические акты в отношении названных лиц для их устрашения, при этом иногда одновременно устраняются конкуренты. Терророгенным фактором можно считать разгул в России организованной преступности, представители которой нередко прибегают к экономическому терроризму; их услугами пользуются криминализированные коммерческие структуры.
Наряду с названными причинами, действию террористов могут способствовать некоторые условия, среди которых можно выделить такие:
1. Слабость государственной власти, ее учреждений и институтов, неспособность правоохранительных органов своевременно выявлять и обезвреживать террористов и тех, кто готовит террористические акты, устанавливать и задерживать преступников, безнаказанность которых позволяет им совершать новые убийства, создает ореол неуязвимости и необычности, притягивая новых людей. Такой период переживает сейчас наша страна, где некоторые люди и отдельные группы ведут себя как взбунтовавшиеся, потерявшие голову и совесть дети, отец которых, ранее крепко державший в руках всю семью, неожиданно скончался. Само собой разумеется, что сильная централизованная власть не дала бы чеченскому синдрому прогрессировать, сепаратистские тенденции были бы пресечены в корне. Плохо и то, что виновники многих террористических актов остаются безнаказанными. Практически не раскрываются террористические акты криминально-корыстной направленности, жертвами которых становятся коммерческие конкуренты.
Наличие названного условия не всегда обязательно. В США, например, очень сильная государственная власть, централизованная и в отдельных штатах, эффективно функционируют правоохранительные органы, однако и эта страна серьезно страдает от терроризма. Высоко оценить государственную власть можно и в Великобритании, Франции, Испании, в которых терроризм тем не менее относится к числу застарелых болезней.