Читать интересную книгу Агентство «Золотая пуля-3». Дело о вдове нефтяного магната - Андрей Константинов

— Не было на кассету никакого заказа, — вещал я. — Все дело в человеке за рулем «опеля»! Каширин (Родион встал и картинно поклонился) пробил по гаишным базам, послал мне (Каширин скромно прокашлялся). Я читаю и натыкаюсь на фамилию Шляпников… Проверил — оказалось родной младший брат Славы Шляпникова нарушал правила на похожей машине несколько раз. Дальше — дело техники.

— И куда же ты, Слава, дел кассету? — спросил Обнорский у Шляпникова.

— Спрятал, — пожал плечами инженер. — Подумал, что лучше сам отметелю, чем его в тюряге опустят.

При этих словах младший Шляпников снова потрогал фингал и поморщился.

— Логично, — согласился Каширин, сочувственно поглядывая на Сергея. — Только от тюряги ты его не спас. Соучастие в убийстве — это все-таки…

Шляпников кивнул на меня:

— Он сказал, что вы поможете. Если мы сами сюда придем…

На лице Обнорского отразилось сомнение, и я поспешно сказал:

— Слава его с трех лет воспитывал один. Не хватало времени на парня, вот он и попал, как говорится, в дурную компанию…

— Ну ладно, это все для женских романов, — оборвал он меня. — Рассказывай, Сергей, как дело было. Только честно.

Младший Шляпников совсем по-детски всхлипнул и заговорил:

— Да как было… Год назад взял я машину как бы по доверенности. И стал калымить, ну чисто извозом подрабатывать. Ну и как-то раз, зимой еще, заехали с пацанами в бильярд поиграть на Гражданке. Познакомили с одним, говорят, из крутых, звать Аликом. А пару недель назад в том же клубе подходит он ко мне, говорит, привет, Серега, есть разговор…

Поскольку в общих чертах я уже слышал эту историю, то мог бы пересказать ее гораздо короче, чем напуганный и раскисший пацан. Этот самый Алик поймал его на дурацком мальчишеском апломбе и, намекнув на некую секретную романтическую миссию, за сто баксов договорился с ним, что он встретит в аэропорту двух мужиков и, покатав их по городу, отвезет обратно, к самолету.

Обнорский терпеливо слушал запинающегося на каждом слове Шляпникова, и, зная его отнюдь не терпеливый характер, я сразу предположил, что думает он о чем-то своем. Скорее всего — просчитывает варианты.

— Ну и все, — канючил тем временем Сережа. — Взял я их в Пулково, они номер как бы знали, сами подошли. Отвез на Петровскую, короче, набережную, сказали, встреча у них. Там знак был, стоять нельзя, я проехал чуть вперед. Подождал минут десять. Сели они и — опять в аэропорт. Ни фига я не видел, ни мужика этого убитого, ни их самих толком, честное слово!

— Номер, говоришь, «как бы знали»? — насмешливо передразнил его Обнорский. — Ну а описать их можешь?

— Не, — мотнул головой Сергей. — Только что черные они, кавказцы какие-то. Один с усами. Одеты обычно… Не…

— А с какого рейса ты их встречал? — спросил Каширин.

— Да хрен его знает. Я как бы в машине сидел, они сами вышли. Мне Алик сказал ждать с четырнадцати до шестнадцати часов. Короче, где-то в полтретьего они и сели ко мне. А обратно — тем более не знаю. Привез я их около шести вечера, а уж когда они улетели…

Обнорский выразительно посмотрел на Каширина, тот кивнул и вышел. Ну прямо артист Ножкин из «Судьбы резидента».

— И что ты сделал, когда узнал, что это снимали? — продолжил допрос Обнорский.

Сережа покосился на брата и потер скулу.

— Поехал Алика искать…

Пока он рассказывал, я очень явно представлял, как талантливо эту сцену снял бы Худокормов: Сергей, держась за подбитую скулу, пробирается между столами и встает напротив Алика — зловещего типа в кожаном пиджаке, чем-то похожего на брата-близнеца нашего Шаха. Злодейски прищурившись, Алик целится в боковую лузу, боковым зрением замечает Сережу, забивает шар и подходит к нему. Сергей произносит несколько слов. Лицо Алика становится настороженным, он кивает Сергею, чтобы тот шел за ним. Они садятся за угловой столик, спрятавшийся за стойкой бара. Звучит тревожная музыка…

АЛИК (играя желваками):

— Ты че, сынок, белены объелся? Какие кавказцы, какое убийство, я что-то не пойму?

СЕРЕЖА:

— Те, кого ты просил встретить. Они замочили того мужика… Ты меня подставил!

АЛИК:

— Какого мужика?! Кого я просил встретить? Да ты че, накурился, что ли? Глюки у тебя, парень. Ничего я тебя не просил, понял? И катись отсюда, пока тебе глаза на жопу не натянули, наркота паскудная!

Сергей смотрит на него недоуменно, потом встает и уходит. Алик зловеще смотрит ему вслед. Тревожная музыка усиливается…

— Макс! — оборвал мой творческий полет Обнорский. — Ты что, спишь, что ли?

— Я? Да вы что? Нет, конечно.

— Так что мне теперь терять нечего… — обреченно закончил рассказ Шляпников-младший и шмыгнул носом. Старший брат погладил его по голове, и я бы прослезился, если бы не скептическое замечание Обнорского насчет женских романов.

Зашел Каширин и покачал головой.

— Ни одного кавказского рейса в это время. Да может, они не прилетали и не улетали…

— Значит, нам нужен Алик, — мудро сказал Обнорский.

— Вы поможете? — поднял голову Слава Шляпников.

— Сейчас мы позвоним в УБОП… — сказал Обнорский.

Сережа подскочил как ужаленный, но железная рука брата посадила его на место.

— Так вот, — невозмутимо продолжил шеф, — сейчас мы позвоним в УБОП, и Сергей расскажет им все, что рассказал нам. Ну а потом, как говорится: помоги себе сам. Есть у меня одно предложение…

* * *

Я сидел за столом и прикидывал, кому бы потом рассказать, как я, Макс Кононов, вместе с Обнорским проводил время в самом настоящем кабаке, да еще и чокался с ним хрустальной рюмочкой! Нет, никто мне не поверит, а тем не менее все было именно так: мы сидели в кабаке и чокались. К сожалению, и только. Дальше дело не шло, поскольку стоило мне поднести указанную рюмку ко рту — Обнорский гипнотизировал меня не хуже Кашпировского, и моя жажда пропадала сама собой.

Мы очень мило проводили время. Каширин развлекал нас рассказом о том, что они с Михалычем нарыли по убийству Козлова, пока я (по его выражению) «тискал телезвезд на НТВ». Как оказалось, с дольщиками, вложившимися в строительство последнего дома, которое осуществляла фирма покойного, было не все гладко. Что сильно расстроило Зудинцева, так и не накопавшего ничего конкретного по «любимой бытовой версии». Строительство было заморожено уже на нулевом цикле, поскольку неожиданно вскрылись махинации с землей. С мелкими вкладчиками, успевшими оплатить первые взносы, пирамида Козлова, коей, безусловно, являлась «Спешиал Билдинг компани», довольно быстро расплатилась. Зато с одним из крупных клиентов, выкупившим чуть ли не полдома, Козлов расплатиться никак не мог. Он повел себя грубо и невоспитанно, возможно, так до самой гибели и не поняв, с кем он имеет дело.

А дело он имел, как торжественно сообщил нам Каширин, с одной очень крупной охранной фирмой, собиравшейся поселить в новом доме своих лучших сотрудников. Список этих сотрудников, между прочим, сделал бы честь любой образцовой колонии строгого режима, ну а вклады были гарантированы одним из самых надежных финансовых институтов нашей родины — то есть «общаком».

Стоит ли говорить, что в кабинетах начальников этой охранной структуры нет-нет да и попадался парадный портрет господина Ломакина…

Однако доказать все это, как всегда, было практически невозможно. Или почти невозможно, поскольку Слава Шляпников свистнул очень ценную кассету, сохранив для потомства не только ее, но и ценного свидетеля — своего братца.

Братья Шляпниковы, кстати, сидели совсем недалеко от нашего столика. И по какой-то роковой случайности мы слышали абсолютно все, о чем они разговаривали. Разговор у них был невеселый и даже суровый, учитывая, что говорил в основном старший. Вообще же в баре было много знакомого мне народа. Знакомого, потому что несколько последних вечеров я не выползал отсюда, размножая новые знакомства, как кролик — потомков. Надо сказать, что вел я себя, как последний идиот — нажирался (вернее делал вид, что нажирался до поросячьих хрящиков, что выглядело еще более идиотским поступком), рассказывал о себе всякие небылицы и между прочим сливал каждому встречному-поперечному страшную историю про очень важную кассету, которую хотят продать братья Шляпниковы — рвачи и стяжатели в шестом поколении.

В то же самое время, в соответствии с генеральным планом маршала Обнорского, почти такую же информацию распространял младший Шляпников среди своих недоразвитых знакомых. И когда в результате наших совместных усилий вчера братьям позвонил Алик и предложил встретиться, — я вздохнул облегченно. В основном потому, что в этот вонючий бильярдный бар я должен был пойти в последний раз.