Агния не могла сказать, что она выспалась. Часы показывали одиннадцать часов утра, она только проснулась... Но все равно ощущала себя уставшей. Видимо потому, что уснула она только в шесть часов этого же утра.
Вячеслав Генрихович привез ее домой около трех, она легла сразу. Однако не смогла даже задремать. Мысли, эмоции и чувства, совершенно незнакомые и непривычные ей, будоражили и тело, и разум, прогоняя сон. Так непонятно: там, в клубе, ей безумно хотелось спать, а добралась до кровати - и сна не осталось ни в одном глазу. Зато сколько раздумий заполонило голову - ужас просто. И Агния не знала, о чем думать, как развить и осмыслить то, что будоражило все внутри.
Слова Боруцкого, его поступки, ее поцелуй, его веселье и поцелуй в ответ - всего было так много и так непривычно. И очень хотелось понять: значило это что-то или нет? Понял ли он, что она очень, очень-очень заинтересована им? Или просто решил "преподать науку" подопечной, не придав этому факту никакого значения? Мало ли, она же не знает, по каким причинам он мог бы поцеловать женщину? Вон, он сказал, что ее поцелуй - поздравление. И сам потом еще раз ее поцеловал, легко так, но тоже ведь в губы...
Но тот его поцелуй... Боже! Она краснела всякий раз, когда ее мысли возвращались к этому. И стыдно вроде бы становилось, и неловко. И очень хотелось снова это ощутить. И еще больше. Чтобы он не остановился тогда, не перевел все в шутку, а продолжил поцелуй. Она не совсем понимала, чего именно ей хотелось от него дальше. Агния имела представление о сексе. Но почему-то никак не могла представить и связать эти вещи: свое знание и свою тягу к Вячеславу Генриховичу. Их поцелуй. При любой попытке представить, чего же ей хотелось далее, после того, как он закончит ее целовать в первый раз, и во второй, и в десятый тоже, внутри становилось совсем-совсем щекотно и до крику неловко. И сжималось все, и дыхание перехватывало, но ничего конкретного Агния представить не могла. Она даже в какой-то момент пожалела, что в восьмом классе не пошла вместе с подругами в гости к одной из них. Та обнаружила дома кассету, которую прятали ее родители, и позвала девчонок смотреть. Агния уже и не особо помнила, почему ей так срочно надо было домой, но она не пошла. А девчонки на следующий день мало что вразумительно смогли объяснить, только краснели и хихикали. Точнее, объяснить-то они объяснили, но соотнести их рассказ с собой, и тем более с Боруцким - у Агнии не выходило, даже учитывая знание школьного курса анатомии. Вот и понятно все, как-то, и непонятно в тоже время, и в мыслях представить, отчего же все тело горит и ноет - не получается.
А в пять утра ей пришла в голову гениальная идея: у Алины Дмитриевны была обширная коллекция книг. Тех, чтение которых родители Агнии не очень одобряли, а сама соседка не раз предлагала ей взять, отвлечься. Она просто возьмет у Алины Дмитриевны один из этих "любовных романов" и, возможно, быстрее поймет себя и разберется.
Решение показалось ей настолько удачным, что Агния едва не вскочила с дивана, чтобы тут же отправиться к соседке, позабыв и о раннем времени, и о том, что Алины Дмитриевны в принципе в городе сейчас не было. А когда вспомнила, со вздохом разочарования поняла, что это придется отложить. Однако это решение помогло ей успокоиться и Агнии все же удалось уснуть в итоге.
И вот сейчас она проснулась после поверхностного и суматошного сна, полного ее воспоминаний о поцелуях и фейерверке. Сердце колотилось, будто бы она вновь стояла на крыше, в таких горячих и надежных руках Вячеслава Генриховича, укутанная в его пальто, которое пахло им и сигаретами. У нее даже платье этим запахом пропиталось. И Агния, испытывая некоторую неловкость и от этого, повесила то на спинку стула, который стоял рядом с кроватью, заменяя прикроватную тумбочку.
Платье и сейчас находилось именно там. И запах остался. Она специально проверила, прижав рукав к носу и глубоко вдохнув. У нее по коже прокатилась непривычная дрожь, тягучая и сладкая, когда легкие наполнились этим запахом.
На столе лежал подарок, который она вчера забыла подарить. И снести вниз не додумалась, когда Вячеслав Генрихович сказал, что не может зайти, привезя ее. Хотя, по правде, у Агнии в мыслях тогда такой сумбур был, что она даже не вспомнила о подарке. И чай ему забыла предложить. Совсем растерялась. Надо было это исправить.
Только вот почему-то, при мысли, что она сейчас опять может увидеть Боруцкого, ей стало как-то неудобно. Нет, ей хотелось его увидеть. Сильно хотелось, но Агния совершенно не знала, как себя с ним теперь вести и что делать. Изменила ли эта новогодняя ночь что-то между ними, или все осталось по-прежнему? И сейчас она не могла с этим определиться. Но и подарок отдать хотелось.
Она подняла руку и посмотрела на браслет, который уже решила никогда-никогда не снимать. Тот казался ей таким красивым. И все эти подвесочки - такая изящная бабочка, и полумесяц. А мишка, вообще, безумно милый.
Это ведь нечестно - у нее подарок был, а у Вячеслава Генриховича не было. Агния еще раз глянула на часы - начало двенадцатого. Он говорил, что вечером снова будет в клубе, у них там какая-то шоу-программа или что-то в этом духе. Агния в это время конечно будет в ресторане, но кто ей мешает сейчас сходить в клуб и оставить подарок? И его не встретит, хоть и хочется, и может быть определится с тем, как себя дальше вести. Охрана ее знает и в такое время одну пропустит внутрь. А Вячеслав Генрихович вечером приедет - и найдет подарок. Она даже ему открытку еще оставит, чтоб он точно знал, что это от нее!
Воодушевленная своим планом, Агния подскочила на диване и отправилась в душ.
Пожалуй, он не так часто оказывался в подобной ситуации.
Федот смотрел на эту соплячку с некоторой растерянностью. Действительно растерянностью. Он не знал, как поступить.
Во-первых, какого хрена она забыла здесь в начале второго часа дня? Во-вторых, что ей ответить на вопрос, о Борове, если девчонка видела машину того под клубом и теперь, краснея и отводя глаза, интересовалась, здесь ли Вячеслав Генрихович и лопотала что-то про подарок, который вчера забыла отдать.
Дура она. Так и не поняла, что перевязалась бы сама ленточкой - и была бы лучшим подарком Борову. Но нет, друг продолжал валять дурака, да и эта, похоже, по той же теме двинулась.
Федот присматривался к девчонке весь этот месяц. Выискивал, задевал, раздражал, но так и не смог понять, с какой-такой придури, она решила отдавать все свои деньги за грехи Борова? И сколько раз он не пытался достать этим девчонку, сколько не старался ее довести - соплячка упорно выдерживала его нападки и посылала Федота подальше. Не конкретно, конечно, но как он понимал, подразумевалось именно это. Смелая. Хотя, может, понимает, что Боров ее ото всех прикроет, и от него, Федота, тоже. И упрямая, ничего не скажешь.