— Очень может быть. — Глаза Селины засветились возбуждением, она наклонилась вперед. — Это моя работа, моя специальность. Если я смогу подключиться, то наверняка что-нибудь увижу.
— Я над этим поработаю. Не знаю, успею ли я сегодня на ваш сеанс. У нас появилась наводка, и я должна ее проработать. Вчера вечером свидетели довольно неплохо его разглядели.
— Слава богу! Если вы сможете его опознать, все будет кончено. Слава богу!
— Я постараюсь достать вам что-нибудь как можно скорее.
— В любое время суток. Я серьезно. Я приду в любое время. Мне до смерти жаль Пибоди, Даллас. Клянусь вам, мне до смерти ее жаль!
Где-то посреди этой бесконечной ночи Макнаб не выдержал и задремал у постели Пибоди. Он опустил боковую сетку, чтобы легче было до нее дотянуться, а когда его сморил сон, положил голову на матрац рядом с ее грудью, а руку просунул под одеяло и сплел пальцы с ее пальцами.
Он не знал, что его разбудило: зуммеры мониторов, шарканье ног за дверями палаты или свет, проникавший через окно снаружи. Как бы то ни было, он поднял голову, поморщился от боли в затекшей шее и вгляделся в лицо Пибоди.
У врачей так руки и не дошли до обработки следов побоев, и ему больно было смотреть на ее изуродованное лицо. Ему больно было видеть ее такой неподвижной.
— Уже утро. — Он откашлялся, прогоняя остатки сна. — Утро, детка. Солнце взошло, но, похоже, будет дождик. Тут многие к тебе заглядывали, все интересуются, как у тебя дела. Если ты не проснешься, рискуешь пропустить краткий миг славы. Я хотел принести тебе цветов, но побоялся надолго оставить тебя одну. Вот проснешься, и я об этом позабочусь. Хочешь цветочков? Ну, давай, Пибоди, от сна восстань и воссияй!
Он вытянул ее руку из-под одеяла и прижал к щеке. На руке виднелись воспаленные царапины и ссадины: она проехалась по асфальту.
— Ну, давай, просыпайся! У нас куча дел. Мы переезжаем, ты не забыла?
Не выпуская руки Пибоди, Макнаб повернул голову и увидел входящую в дверь Мэвис. Не говоря ни слова, она подошла к нему и погладила по затылку.
— Как ты прорвалась через церберов?
— Сказала, что она моя сестра. Макнаб восхищенно покачал головой:
— Молодец. Впрочем, это почти правда. А она, видишь, все еще без сознания…
— Но она знает, что ты здесь. — Мэвис наклонилась и поцеловала его в щеку. — Леонардо покупает цветы. Она обрадуется цветам, когда проснется.
— Мы как раз об этом говорили. — Самообладание вдруг изменило ему. Он повернул голову и прижался лицом к животу Мэвис, стараясь овладеть собой. Он дрожал всем телом, а она тихонько поглаживала его по волосам, пока ему наконец не удалось перевести дух.
— Я посижу с ней, если хочешь пройтись, подышать воздухом.
— Я не могу уйти.
— Как хочешь.
Макнаб подвинулся, чтобы ей тоже было видно, как мерно поднимается и опускается грудь Пибоди.
— Луиза несколько раз к ней заглядывала. Они с Чарльзом провели здесь всю ночь.
— Я видела его в комнате ожидания. А где Даллас?
— Охотится за этим подонком. Охотится на зверя, который сотворил с ней все это.
— Ну, значит, она его найдет. — Мэвис похлопала его по плечу и потянулась за стулом для себя.
— Ой, извини… Давай я тебе помогу. Тебе же нельзя поднимать тяжести.
Складной стул вряд ли можно было назвать тяжестью, но Мэвис позволила Макнабу его расставить — ему надо было чем-то занять себя.
— Макнаб, мы с Леонардо мало чем можем помочь, но мы могли бы перевезти ваши вещи, помочь вам обустроиться на новом месте.
— Вещей много. Я не хочу…
— Пойми ты, нам тоже хочется хоть что-нибудь сделать! Тебе надо быть здесь, рядом с ней. А когда ей станет лучше, ты просто внесешь ее на руках в новую квартиру. Здорово, правда?
— Я… Да, это было бы здорово.
— Мы же теперь будем соседями.
— Только ты смотри, ничего тяжелого не поднимай. Тебе нельзя… с этой булочкой в печке.
— Не беспокойся. — Мэвис погладила себя по животу. — Я не буду поднимать тяжести.
— Мне кажется, я вот-вот распадусь на куски. Но вот проходит секунда, за ней другая, а я… — Внезапно Макнаб подскочил на месте, словно его ударило током. — По-моему, она шевельнулась! Ты видела?
— Нет, но я…
— Она шевельнулась! Шевельнула пальцами! — Макнаб разжал руку, в которой лежала рука Пибоди. — Я почувствовал, как они шевельнулись. Ну, давай, Пибоди, просыпайся!
— Вот теперь я тоже заметила. — Стиснув его плечо, Мэвис наклонилась вперед. — Смотри, она пытается открыть глаза! Мне позвать кого-нибудь?
— Погоди. Погоди… — Макнаб вскочил на ноги и склонился над койкой. — Открой глаза, Пибоди! Ты же меня слышишь. Нет-нет, не спи. Ну, давай, а то все самое интересное пропустишь!
Пибоди издала какой-то звук — не то вздох, не то стон, — и этот звук показался ему райской музыкой. Ее веки затрепетали, отекшие, окруженные страшными кровоподтеками глаза открылись.
— Ну, вот и ты! — Макнаба душили слезы, но он сумел их проглотить и улыбнулся ей.
— Что случилось?..
— Ты в больнице. Все в порядке.
— Больница… Не помню.
— Это не важно. У тебя что-нибудь болит?
— У меня… все болит. Господи, что со мной случилось?
— Ничего страшного. Мэвис, теперь можешь кого-нибудь позвать.
Когда она выскочила из палаты, Макнаб прижал руку Пибоди к губам.
— Все будет хорошо. Ты поправишься, я обещаю. Ди, девочка моя…
— Я помню, как возвращалась домой.
— Скоро ты туда вернешься.
— А можно сначала лекарства?
Он засмеялся, не замечая, что по его щекам катятся слезы.
Ева спохватилась, что стоит, наклонившись над плечом Янси, и отодвинулась.
— Все нормально. Я привык. Прежде всего, позволь тебе сказать: если бы каждый приводил мне таких свидетелей, моя работа была бы просто курортом. Хотя, может быть, я и заскучал бы. — Потом он перевел взгляд на Рорка. — Между прочим, это одна из ваших программ.
— Я так и понял. Это одна из лучших имидж-программ на рынке, но мы уже работаем над ее усовершенствованием. А с другой стороны, любая программа эффективна лишь настолько, насколько опытен и умел оператор.
— Спасибо на добром слове.
— Слушайте, парни, вы не могли бы отложить обмен комплиментами на потом?
— Ладно, смотри сюда. Вот рисунок твоего свидетеля, а вот окончательный результат, откорректированный после консультации со всеми тремя. Видите? Нам удалось добиться большей деталировки, внести некоторые изменения, которые могут стать решающими при идентификации.
— Пожалуй, тут он уже меньше похож на Франкенштейна.
— Да уж. Поведение объекта очень влияет на восприятие его свидетелями. Они видят крупного парня, который бьет женщину, и в их глазах он принимает гигантские размеры. Чудовище. Но твой свидетель кое-что смыслит в основных параметрах, и он их запечатлел. Квадратное лицо, нависающий лоб, сверкающий купол черепа. Хорошо, что я знаю свойства изолирующего состава, — я смог учесть его воздействие и внести поправки. Конечно, темные очки затруднят идентификацию: глаза — ключевой элемент для поиска. Но исходный материал у нас есть, и на этой основе с помощью программы можно выстроить портрет.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});