ей в лицо то ли от стыда, то ли от замешательства. Она и раньше чувствовала исходящую опасность от этого улыбчивого мужчины. Но именно сейчас она ощутила смертельный холод идущий от него. Страх ледяной иглой пронзивший её разум, словно открыл какую-то калиточку в её голове. Виорела как-то сразу уловила эмоции находящихся рядом людей. Нет, не людей…
Она и раньше знала, что Айканар дракон, но именно в эту минуту она это осознала окончательно. Его удивление и непонимание, как и радостно злое ожидание магистра были, словно большими мягкими камнями, перекатываемыми, как латексные мячики. Видимо, магистр тоже дракон. А вот у Колина, наоборот, опаска и подозрение походили на грозовые облака, которые просто ощутимо клубились вокруг него. Откуда-то она знала, что у человека эмоции похожи на разноцветные краски, и значит друг, которого она привыкла считать человеком, таковым не является. Она даже дёрнулась посмотреть на него, но взяла себя в руки: не время и не место. И если он это скрывает, значит на это есть причина, и её стоит уважать.
А потом до неё дошло, что она это чувствует, и Вира опешила, пытаясь разобраться в себе и как она к этому относится. Девушка настолько погрузилась в самокопание, что совершенно не слушала язвительную речь Мара в адрес “так называемых, её учителей с севера”. В себя её привело нарастающее возмущение Колина и раздражение Айканара, благо направленные не на неё. Боясь показаться глупой и ветреной из-за того, что она прослушала всё о чем говорил магистр, и не выдать, что с ней произошло, девушка, словно в замешательстве, опустила голову и попросила.
— Магистр Мар, и всё же объясните мне, что и как надо делать…
Больше часа Раэль пытался научить это глупое создание видеть ауру, но у этого малолетнего паразита так ничего и не вышло. Да и вывести его из себя не получилось. Дознаватель видел как закипают парни, сидящие за этим зеленоглазым недоразумением, а мелкому гадёнышу хоть бы хны.
И в то же время Мар понимал, что настолько хорошо притворяться нельзя. Мелкая мимика лица, рук, всё выдавало волнение и переживания парня. Да, он держал себя в руках, но, возможно, это как раз и было хвалёное воспитание северян.
Раэль, всё ещё пытаясь вывести из себя парнишку, уже начал задумываться: а действительно ли он менталист? Тот кто не видит ауры, не сможет увидеть сияние разума и войти в контакт с ним. Но ведь артефакт при распределении показал и ментальную магию, в том числе. И тут его осенило…
Ещё во времена своего обучения он сцепился со своим учителем со всем юношеским максимализмом доказывая, что если у тебя выявили ментальную магию, то ты просто обязан видеть и сканировать живое существо и, естественно, проникать в его мысли. А Винер Дорн только посмеивался, чем вводил его в ещё больший задор. И вот теперь Мар остановился, словно налетел на стену. А если… Сбросив с себя всё напускное, очень серьёзно спросил, чуть подавшись вперёд, жадно ожидая ответа.
— Корза, кто вам ставил ментальный щит?
Этот вопрос, поведение, да и эмоции настолько шли вразрез со всем, тем “избиением младенца” происходящим до этого, что Вира оторопела и честно ответила:
— Никто. Сколько себя помню, он всегда при мне.
Это же ведь не было ложью, она, действительно, ни с кем кроме Колина не сталкивалась в этом мире. А он точно не ставил ей никаких ментальных щитов. А что было раньше… то покрыто мраком тайны и ей неведомо.
Мар задумчиво откинулся на спинку кресла, скрестив пальцы рук домиком. На это ли намекал учитель, посмеиваясь над своим любимым учеником? Он тогда так и не объяснил, сказав, что когда-нибудь Мар поймёт всё сам. По всему выходило, если у ребёнка просыпался ментальный дар в раннем детстве, то он мог сам неосознанно закрыться от всего мира, и тогда он, как менталист, пропадал. Теория стройная, но насколько она верна, мужчина не знал, и тогда он попробовал последнюю проверку. А вдруг этот чудик не видит ауру, но всё равно является менталистом?
Резко встав с кресла он отправился в другую комнату и принёс оттуда небольшую клеточку с мышью. Придвинув ближе маленький столик, водрузил на него животное.
— Попробуй проникнуть в разум зверька, возьми его под контроль и заставь кружиться на месте.
Вира смотрела на хитрую усатую мордочку. Чёрные бусинки глаз, осмотрев всех и не увидев опасности, уставились на хозяина. Вира чувствовала опасение зверька и желание что-нибудь съесть. Но хозяин ничего не дал и зверёк принялся умываться. Девушка очень честно пыталась выполнить всё, что просил магистр. Вот только она не видела и не ощущала ничего из того, о чём он говорил. Промучившись несколько минут, она признала своё поражение, расстроенно смотря на преподавателя.
Это зеленоглазое недоразумение могло и не смотреть на него таким несчастным взглядом: Мар и сам видел, что у него ничего не получается. А ведь он просил его выполнить то, что менталисты делают не задумываясь. Видимо, его предположение верно. Но тогда он вернулся к тому с чего начал. Так кто же прошёл порталом?
Подавив тяжёлый вздох, Мар признал своё поражение. Но оставался ещё один момент, который он хотел выяснить у этой троицы. Он поднял усталый взгляд и оглядел притихших парней.
— Вспомните, что необычного произошло в тот день, когда “выпили” Лорекила и вас Корза.
Чем хорош был ужин в академии, тем, что адепты, заканчивая занятия в разное время, не толпились все одновременно в столовой, выискивая свободные места, а приходили есть тогда, когда им было удобнее. Тем более, что она оставалась открыта всю ночь.
Колин, Кан и Вира сидели за столом у окна, который им так приглянулся, погружённые в свои думы, и молча ели. Да, учащихся в это время было мало, но всё равно обсуждать произошедшее на прошедшем мучении у декана факультета менталистов не стоило. Да и следовало поторопиться на дополнительное занятие по магии драконов к ректору академии.
Айканар, перебирая все моменты, так называемого, урока по ментальной магии всё больше убеждался, что Мар не собирался никого и ничему учить. У самого принца вообще нет способностей к менталу, у Колина тоже. Остаётся один Вир, парень мысленно хмыкнул: одна Вира. И что-то он не заметил, чтобы Мар пытался обучать, всё произошедшее за последние полтора часа больше напоминало какой-то странный экзамен, словно у Раэля Мара имелись какие-то одному ему понятные планы, но уж точно не те, которые соответствовали учебному