Не бойся борьбы и не бегай ее: где нет борьбы, там нет и добродетели; где нет искушения верности и любви, там неизвестно, есть ли верность и любовь ко Господу. Вера, упование и любовь наша познаются в противностях — то есть в трудных и тяжких обстоятельствах — внешних или внутренних: в болезнях, в скорбях, в лишениях.
Попросила меня одна женщина во храме — помолиться о муже ее Иоанне, живу щем с нею во вражде и бегающем от ней. Я тотчас стал на колена и начал молиться: а диавол, всюду старающийся ставить нам свои преграды, вложил в сердце мое сомнение: услышит ли меня Богбезепитрахиля, — и теснота стала на душе от сомнения. Я пошел в алтарь и надел епитрахиль; потом стал на колени пред престолом и начал молиться, но не имел мира и дерзновения в сердце — оттого, что усумнился — услышит ли меня Бог без епитрахиля, как будто благодать не во мне, а в епитрахиле, который есть одна вывеска благодати, подобно тому как, например, на училище есть вывеска — доска с надписью: Училище. — Потом, вышедши из храма с теснотою в сердце, я раскаялся в своем невежестве и сомнении, припомнив, что многие святые в разных местах без епитрахиля молились о себе и о других людях, тем более что многие из них и священниками небыли, — и были услышаны Богом, и что я сам большею частию молюсь Богу без епитрахили дома или на улице, и Господь так же слышит и спасает меня, как и в храме, — и теснота моя миновала; сердце умиротворилось и распространилось.
Всевозможно одолжай в этой жизни Господа в лице ближнего, чтобы всевозможно исходатайствовать у Него вечную жизнь.
Оказывая неуважение и ненависть к одному человеку, теряешь внутренно уважение и ко всякому человеку, ибо осе мы — одно телоу; да и сам внутренно себя унижаешь и чувствуешь это уничижение, ибо я и ближний — одно и, уважая блилснего, я уважаю себя, а уничижая его — уничижаю себя. Аминь.
Исав и Иаков (См.: Быт. 25, 27 -34). Постники восхищают благословение Отца Небесного и Царство Небесное у чревоугодников и пристрастных к благам земной жизни. Исав застал брата но за мясным котлом, а за простою похлебкою из семян. Это показывает в Иакове постника; а Исав — показал свою жадность гс пище и питью и променял благословение первородства на похлебку. Исав изображает христиан, алчных к пище и питью и вообще к благам земным, которые променивают небесное наследие на [258] вечное благословение Отца Небесного. (Приидите, благословеннии Отца Моего… (Мф. 25, 34.))
Моя характеристика: самолюбивый, гордый, непочтительный, брюзгливый, нетерпеливый, раздражительный, злой, недовольный, лживый, льстивый, ленивый, склонный к смеху, хитрости, обману.
Благоугоден Богови и искусен человеком (Рим. 14,18). Обыкновенное слово, даже слово любви, например: брат, сестра, — сказанное с духом нелюбви, гордости, пренебрежения, холодно, — оскорбляет часто до глубины души.
Чревоугодник делает сердце свое нравственно бессильным для молитвы и для всякой добродетели: он хочет молиться искренно — и не может: сердце, как обуза, отвлекает его мысли от горних благ и не чувствует к ним подобающего почтения и благоговения. Хотел бы он весь проникнуться чувством величия Божия или бесконечно великих милостей Его к нам, хотел бы насладиться созерцанием домостроительства нашего спасения, хотел бы быть послушным рабом Господа Спасителя — и не может: сердце бывает, как камень, бесчувственно и бессильно по причине чревоугодия; хотел бы каяться — и не может.
В пост на званые обеды не ходить; в карты не играть; чаю не пить; табаку не курить.
Вместе с жадностию при употреблении нищи и питья, особенно если они лакомы, — входит в сердце дух (диавол) жадности, неги и бессилия сердечного и телесного и остается в нем дотоле, пока усердною молитвою не будет выгнан. О, как лакомая пища и питье нежат плоть, расслабляют и убивают дух, делая его не способным к духовным делам: к составлению духовных сочинений, например проповедей, рассуждений о духовных предметах, к учительству, к молитве сердечной, к чтению Слова Божия, к составлению писем. Отчего духовное дело из рук валится у многих? — От плотской изнеженности.
Сердце нечистого, мерзкого человека готово скорее само небо обвинять в нечистоте, чем себя самого, а само будто чисто. Такая дрянь!
После Причащения непосредственно Господь вразумил меня и горьким и сладким опытом, что Он — все для меня и что я все в мире — пищу, питье, деньги, одежду и разные украшения из материи должен считать за ничто и ничего не жалеть, и если обижают, отнимают — не мстить: ибо Он Сам и Отмщение и Вознаграждение. Аминь. Как сладко мне было увериться, что все для меня Господь и все земное — ничто.
Нищий духом (Мф. 5,3). Нищий духом не будет осуждать другого или озлобляться на него, или завидовать кому, или обижать кого. Он сам себя и только себя во всем осуждает; самого себе оглагольник [259], свое бревно старается исторгнуть и не занимается сучками ближнего (См.: Мф. 7, 3); на себя одного озлобляется за свои бесчисленные согрешения, а брату снисходит — потому что знает общую немощь; никому не завидует — потому что считает себя не достойным и того, что имеет; оплакивает нечистоты своего сердца, свое внутреннее прелюбодеяние, лукавство, лицемерие, леность, х у льны е и скверные помышления [260].
Собирают богатство видимое и не радят о собрании духовного богатства, единого на потребу (Лк. 10, 42).
Тема слову на Введение во храм Пресвятой Богородицы. О вождении детей во храм как лучшее место воспитания [261], и о храме как лучшем месте общего воспитания. Какое сокровище вышло из храма — Пресвятая Дева Мария!
Смотря на свое испражнение, помни, что состоишь из земли и воды, да еще зловонных, и смиряйся зело, зело, да не пленяйся прелестью пищи и питья, видя их конец. — Если хочешь быть человеком, меньше ешь и пей — и не считай потерею, если ты не пообедал или не пил чаю, а напротив, считай ото приобретением.
Боже! Хвалу Тебе воздаю, яко несмь, якоже прочии человецы: хищницы, не праведницы, прелюбодее, или якоже ceй мытарь: пощуся двакраты в субботу, десятину даю от всего елико притяжу (Лк. 18, 11–12). О Сердцеведче всех! Многие из нас действительно таковы, как сей фарисей, и я — первый. Мы внутренне, в тайне сердца хвалимся, возносимся пред своими собратиями, и особенно во храме, пред лицом Твоим, — где преимущественно требуется от нас великое смирение: тайно перечисляем свои добродетели, услаждаемся ими, а братию злобно унижаем, обращаем как бы в ничто, считая их чуждыми всякой добродетели и полными всякого зла, не воображая того, что, может быть, брат мой в то самое время, как я его осуждаю, искренне, горячо кается пред Тобою и Ты, Ведающий сердца наши (Ср.: Пс. 43, 22), уже примирился с ним во Христе Иисусе — Агнце Божием, внявшем на Себя грехи мира (Ср.: Ин. 1, 29). В самом деле, мы указываем Богу на известных грешников, как бы прося суда Его над ними, и сами высоко, высоко ставим себя над ними! В самом деле, мы перечисляем свои добродетели, мнимые или истинные, и говорим: вот я благочестив, а он нет; я искренно молюсь, а он — лицемерит; вот я пощусь, а другие не постятся; вот я подаю милостыню, а другие скупы, неподатливы; как их только земля носит! — Да, я совершенный человек в сравнении с такими‑то и стою великих милостей Божиих! Как я доселе стою не выше такого‑то по службе? Как я не пользуюсь большими в сравнении с ним преимуществами и выгодами? Или — как он доселе занимает такое‑то место? Как он еще живет? Отчего не умирает? — Отчего я, такой совершенный, нахожусь в низшей доле? Отчего я не богач? Не начальник? И прочее. Вот какова наша гордость; какова — злоба! — О, поистине блажени нищии духом: яко тех есть Царство Небесное (Мф. 5, 3)!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});