Читать интересную книгу Дело Рихарда Зорге - Ф. Дикин

Два других обвиняемых, Клаузен и Вукелич, были приговорены в пожизненному заключению, а Анна Клаузен получила три года.

Утром 7 ноября 1944 года Одзаки был занят тем, что писал открытку своей жене. Он очень беспокоился о своем отце, который, удрученный судом и приговором, вынесенным его сыну, собирался оставить свой загородный дом и вернуться на Формозу. Одзаки, погруженный в холодное однообразие своей камеры, не знал, что через несколько минут к нему придет посетитель. Открылась дверь, и в камеру вошел начальник тюрьмы Сугамо. Холодно, с обычной формальностью он спросил имя, возраст и местожительство приговоренного и после идентификации личности объявил, что согласно распоряжению министра юстиции сегодня утром Одзаки должен быть казнен.

Одзаки выслушал новость внешне спокойно и официально поклонился начальнику. Он переоделся в чистую одежду, отложенную ради этого случая, и занял место в процессии судебных чиновников и свидетеля. Руки его были в наручниках, на голове — соломенная шляпа. Небольшая группа пересекла тюремный двор и вошла в бетонное здание с высокими стенами. Здесь, в прихожей, освещенной слабым светом свечей, горевших у буддийского алтаря, Одзаки встретил тюремный священник, который спросил у осужденного, каковы будут его последняя воля и желание, и предложил ему чая и саке. После ритуальных молитв Одзаки вошел в комнату за алтарем, пустую и без окон, с воздвигнутой посередине виселицей. Он встал на помост, на шею ему накинули петлю, и едва он успел прочитать буддийскую молитву об успокоении, доски были выбиты у него из-под ног. Часы показывали 9:33. Через восемнадцать минут тюремный врач официально подтвердил, что Одзаки Хоцуми, сорока трех лет, мертв.

Через несколько минут после выноса тела Одзаки начальник тюрьмы со своей свитой вошел в камеру Рихарда Зорге, который тоже не ожидал такого визита в этот день. Повторились те же формальности, и Зорге спросили, не хочет ли он сказать что-нибудь. Зорге ответил: «Нет, больше ничего», и поблагодарил священника и персонал тюрьмы за любезность.

Согласно скупому описанию протокола, «Зорге хладнокровно прошел к месту казни». Через прихожую, не останавливаясь у буддийского алтаря, он прошел к виселице.

Он не сказал ни слова[143].

Трап был выбит у него из-под ног в 10:20, и через шестнадцать минут он был объявлен мертвым. Ему было сорок девять лет.

Позже возникла легенда, что Зорге не был повешен, а был тайно обменен и выслан в Советский Союз. Однако отчет палача звучит мрачно убедительно. «Я наблюдал Рихарда Зорге все время, пока он был в тюрьме и до самой его казни. И потому могу поклясться, что это был он и никто другой».

На следующий день жена Одзаки и его адвокаты явились в тюрьму, чтобы забрать тело. Они нашли его, а рядом о гробом Одзаки стоял еще один, ожидающий погребения.

7 ноября 1944 года был день двадцать седьмой годовщины русской революции.

На следующий день короткая телеграмма германского посла в Токио, направленная в Берлин, подвела черту под делом Зорге.

«Немецкий журналист Рихард Зорге, который, как ранее сообщалось, был приговорен к смерти за шпионаж в пользу Советского Союза, повешен 7 ноября, согласно информации, полученной от Министерства иностранных дел. Ответы на перечень вопросов, поставленных посольством и касающихся ранней коммунистической деятельности Зорге против Германии, будут даны японским государственным обвинителем на основе имеющегося документального материала».

Однажды утром в своей камере в тюрьме Сутамо Клаузен услышал шаги в коридоре. Когда компания прошла мимо — в японских тюрьмах есть щель между полом и дверью — он узнал одну пару ног. Это был Зорге, которого вели на допрос. Так Клаузен последний раз видел своего руководителя. Позднее он узнал в бане от японских заключенных, что Зорге казнили.

Сам Клаузен едва не сгорел заживо во время американского воздушного налета на Токио. Горящие куски дерева падали в камеру сквозь разбитое стекло и продолжали гореть на циновках, и Клаузен едва не терял сознание от дыма. Вскоре его перевели в тюрьму Акита, откуда его и освободили американские войска 8 октября 1945 года. Он был так слаб физически, что сразу попал в местный американский армейский госпиталь. В момент своего ареста, в октябре 1941 года, Клаузен весил 176 фунтов, а когда его переводили в тюрьму Акита в нем было не более 99 фунтов.

После быстрого выздоровления Клаузена в сопровождении американского эскорта доставили на военном поезде в Токио. Как и в отношении других оставшихся в живых членов группы Зорге, американские власти, похоже, не замечали их существования[144]. Совсем не так было в советском посольстве в Токио. Сразу как только Клаузен с помощью адвоката-японца воссоединился с Анной, тоже к тому времени освобожденной из тюрьмы, — «мы были похожи на стариков», писал Клаузен — и забрал свое скромное личное имущество у бывшего слуги, сотрудники советского посольства в Токио, действуя стремительно, похитили в 1945 году Клаузенов из-под носа у американских властей. На советском военном самолете супруги Клаузен вылетели во Владивосток, где Макс, страдавший от печеночного недомогания, полученного из-за нестерильного укола, был помещен в военно-морской госпиталь.

Спустя некоторое время Макс и Анна отправились дальше по Транссибирской железнодорожной магистрали на том же поезде, на котором они ехали на восток навстречу своей судьбе, в Японию шестнадцать лет назад, и прибыли в Москву, «где были тепло приняты друзьями».

С этого времени все следы этой пары теряются до той поры, когда Верховный Совет, исходя из мотивов, наводящих на размышления, 6 ноября 1964 года посмертно присвоил Рихарду Зорге звание Героя Советского Союза, вскоре после опубликования подготовленной серии пресс-релизов по делу Зорге.

Правительство Восточной Германии не позволило обойти себя и ни на шаг не отстало от Москвы. После временного пребывания в Советском Союзе и, предположительно, изматывающих допросов в разведке Клаузены уехали в Восточный Берлин, где им позволили вести жизнь «тихую и скромную». Они сменили имена и вступили в Восточно-германскую коммунистическую партию. В 1953 году Макс работал на стройплощадке на Модерсон-штрассе в Восточном Берлине, «помогая в восстановлении новой демократической Германии». Его фотографии иногда появлялись в газетах. Он стал партинструктором на верфи Копеник и в Восточногерманской судостроительной компании.

Таким образом, после напряженных лет подпольной работы, начавшейся со вступления в 1927 году в молодую Германскую коммунистическую партию, Макс вернулся к братству моряков. Однако привычная тусклость этих послевоенных лет неожиданно была нарушена. В начале октября 1964 года генерал Эрих Мильке, министр государственной безопасности Германской Демократической Республики, на публичной церемонии наградил Макса и Адшу Клаузен Золотой медалью за заслуги.

После многих лет нелегальной работы и тюрьмы и двух десятилетий забвения Клаузены получили всеобщее признание за их особые заслуги в качестве агентов одной из самых успешных групп, когда-либо созданных советской военной разведкой. И теперь они могли занять свое законное, принадлежавшее им по праву место в истории дела Зорге.

Что касается Мияги, самого смелого из членов группы, он умер в тюрьме, не дождавшись даже приговора, в августе 1943 года.

Судьба Бранко Вукелича закончилась трагически. Все члены группы в тюрьме содержались в отдельных камерах. В сентябре 1943 года Вукелич, как и Клаузен, был приговорен к пожизненному заключению. Некоторое время он оставался в тюрьме Сугамо, где его могла посещать его жена-японка Ямасаки Йосико и приносить одежду, книги и деньги на покупку продуктов. В апреле 1944 года, после того как Верховный Суд отклонил все апелляции обвиняемых, тюремный режим стал разрешать лишь одно посещение в месяц.

В июле 1944 года Вукелича перевели в мрачную тюрьму Абашири на Хоккайдо, расположенную на севере Японии, в местности с резким и страшным климатом. Иосико получила разрешение принести маленького сына на последнюю короткую встречу с мужем за тридцать минут до его отъезда. Он выглядел худым и изможденным после более чем трех лет тюремного заключения и суровых допросов и страдал хронической дизентерией. Вукелич не позволил жене ехать за ним на Хоккайдо зимой с маленьким сыном. «Он улыбался своей оптимистичной улыбкой и, как всегда, утешал меня». Возможно, она сможет присоединиться к нему весной.

15 января 1945 года Йосико получила телеграмму, подписанную тюремными властями. Текст гласил: «Заберете ли вы тело, или мы предпримем необходимые шаги?» Вукелич не пережил сурового климата Хоккайдо и тюремных условий — он умер от пневмонии за два дня до того, как была отправлена телеграмма.