Читать интересную книгу Раскаты грома - Уилбур Смит

– Паю? А он тут при чем?

– При всем! Он помог тебе придумать это! Помог уговорить Гарри на эту глупость. Тёнис-крааль заложен у него.

– Но…

Шон постепенно начинал осознавать смысл происходящего.

– Ты отнял у него ногу – теперь отнимаешь Тёнис-крааль, но платишь за это моей любовью. – Она посмотрела ему в глаза, но от боли видела не очень хорошо. – Прощай, Шон. Это был наш последний разговор.

И она медленно ушла. Наконец она стала походить на старуху – усталую, больную старуху.

Шон все понял и побежал к финишу.

Он прорезал толпу, как акула – косяк сардин. Поверх голов он видел всадников, несущихся по полю.

Дирк был впереди; стоя в стременах, он нещадно хлестал Солнечную Танцовщицу кнутом. Его черные волосы развевались по ветру, рубашка была грязной. Сквозь шум толпы слышался стук копыт. Бока лошади потемнели от пота и блестели, пена вылетала из ее открытого рта, оседая белым кружевом на груди и боках.

В безнадежных пятидесяти ярдах за ним скакал жеребец, Майкл яростно вонзал пятки в его бока. Лицо Майкла было перекошено от гнева и досады. У Серого Урагана ноги подгибались от усталости, дышал он хрипло и часто.

Шон проталкивался сквозь зрителей, стоявших у веревки. Добравшись до первого ряда, он плечами убрал с дороги двух женщин. Потом наклонился и нырнул под веревку.

Солнечная Танцовщица была почти рядом, она неслась на него в грохоте копыт, качая головой при каждом шаге.

– Дирк! Останови ее! – кричал Шон.

– Па! Па! С дороги! – кричал Дирк, но Шон встал на его пути.

– Па!

Шон стоял перед ним, расставив руки. Слишком близко, чтобы остановить Солнечную Танцовщицу или заставить ее повернуть.

– Прыгай, девочка, прыгай! – закричал Дирк и сжал бока лошади коленями, чувствуя, как она отвечает толчком задних ног, как она поджала передние ноги к груди и по высокой параболе взвилась в воздух. Но чувствуя и другое – лошадь устала и не сумеет прыгнуть достаточно высоко, чтобы не задеть голову Шона.

В одно мгновение – над толпой пронесся стон ужаса – Солнечная Танцовщица поднялась над землей, передними копытами ударила Шона в грудь и, извернувшись в воздухе, упала. Дирка выбросило, кожаные ремни его стремян лопнули с треском, похожими на щелчок хлыста. Все они покатились по траве. В толпе истошно закричали женщины.

Солнечная Танцовщица попыталась встать, но у нее была сломана нога, и лошадь ржала от боли.

Шон лежал навзничь, повернув голову набок, кровь из разорванной щеки текла в нос и рот. Он дышал с хрипом.

Дирк с сорванной на коленях и локтях кожей подполз к Шону, поднял сжатые кулаки и начал бить ими по груди и обмякшему лицу отца.

– Зачем ты это сделал? Боже, я тебя ненавижу! – В его голосе звучали потрясение, и ярость, и отчаяние. – Я старался для тебя! А ты меня остановил! Ты остановил меня!

Майкл резко осадил жеребца, так что тот присел на задние ноги, соскочил и побежал к ним. Он схватил Дирка за руки и потащил в сторону. Дирк сопротивлялся.

– Оставь его, дрянцо!

– Я не был ему нужен. Он остановил меня. Я его ненавижу. Убью!

Толпа бросилась вперед и сорвала веревки ограждения. Двое мужчин помогли Майклу удерживать Дирка, остальные окружили Шона.

Крики и вопросы:

– Где док Фрейзер?

– Боже, он тяжело ранен!

– Поймайте эту лошадь. Давайте ружье.

– А как же пари?

– Не трогайте его. Подождите.

– Надо распрямить ему руку.

– Дайте ружье. Ради Бога, дайте ружье!

Наступила тишина: толпа молча расступилась, по проходу бежала Руфь. Рядом с ней Мбежане.

– Шон. – Неловко из-за беременности она наклонилась к нему.

– Шон, – начала она снова. Окружающие не могли смотреть ей в лицо.

– Мбежане, отнеси его в машину, – прошептала она.

Мбежане сбросил с плеч плащ из обезьяньей шкуры, склонился к Шону и поднял его. Огромные черные мышцы его груди и рук напряглись; он стоял, широко расставив ноги под тяжестью тела Шона.

– Его рука, нкозикази.

Руфь постаралась удобнее прижать свисавшую руку Шона к его груди.

– Неси, – сказала она, и они вдвоем пошли сквозь толпу. Голова Шона покачивалась на плече Мбежане, как у спящего ребенка. Мбежане осторожно положил Шона на заднее сиденье, Руфь держала на коленях его голову.

– Папа, папочка, – повторяла Буря, с перекошенным от ужаса личиком, дрожа всем тельцем, как испуганный кролик.

– Поведешь, Майкл? – спросила Руфь у стоявшего рядом с «роллсом» Майкла. – Отвези нас на Протеа-стрит.

Большая машина двинулась по полю сквозь толпу возбужденных зрителей, Мбежане шел с ней рядом. Выбравшись из толпы, машина свернула на главную дорогу и взяла курс на Ледибург.

Глава 85

Толпа начала рассеиваться, люди расходились к своим экипажам, а Дирк Кортни стоял один и смотрел, как «роллс» исчезает в облаке пыли.

Ноги его дрожали от наступившей реакции, его тошнило. Порезы на лице горели, словно кожу его облили кислотой.

– Подойди к доку Фрейзеру, пусть осмотрит твое лицо.

Выйдя из коляски с тяжелым револьвером в руке, около него остановился Деннис Петерсен.

– Хорошо, – тупо ответил Дирк, и Деннис пошел туда, где два туземных конюха держали Солнечную Танцовщицу. Лошадь неуверенно держалась на трех ногах, но была спокойна и покорно повесила голову.

Деннис прижал ствол пистолета к ее лбу, и от выстрела она дернулась и упала, содрогаясь.

Ноги ее замерли в последней конвульсии, и она неподвижно застыла.

Дирк сочувственно вздрогнул и согнулся: его вытошнило на траву. Рвота была кислой и обжигающе горячей. Он ладонью вытер рот и пошел. В никуда, слепо пошел с поля к откосу.

А в голове, как припев марша, в такт шагам звучало: «Я ему не нужен, я ему не нужен». И потом свирепое: «Пусть он умрет. Пусть он умрет».

– Пусть он умрет, – сказала Энн Кортни так тихо, что Гарри, стоявший возле коляски, не услышал. Он стоял, ссутулившись, задумчиво набычившись; руки, свисавшие вдоль тела, медленно сжимались и разжимались. Но вот он поднял руку и прижал пальцы к глазам.

– Я иду к нему, – сказал он. – Боже, помоги мне, но я иду к нему.

– Нет! Я запрещаю! Оставь его. Пусть страдает, как страдала я!

Гарри медленно, озадаченно покачал головой.

– Я должен. Слишком много времени прошло, слишком много. Я должен. Молю Бога, чтобы не было слишком поздно.

– Пусть умрет.

Неожиданно в ее голове что-то щелкнуло, сломалось под огромной тяжестью накопленной ненависти.

Энн встала и закричала:

– Умри! Будь ты проклят! Умри!

Гарри открыл глаза и с тревогой посмотрел на нее.

– Возьми себя в руки, дорогая!

– Умри! Умри!

Лицо ее покрылось красными пятнами, она хрипела так, словно ее душили.

Гарри сел в коляску рядом с ней и обнял за плечи, защищая.

– Убирайся! Не трогай меня! – закричала Энн и забилась в его объятиях. – Из-за тебя я его потеряла! Он был такой большой, такой сильный. Он был мой, и из-за тебя…

– Энн, Энн, перестань. – Он старался успокоить ее. – Перестань, дорогая.

– Ты! Трусливая искалеченная тварь! Из-за тебя! – И внезапно из нее хлынуло, как гной из нарыва: – Но я тебе отплатила. Я отняла его у тебя – и теперь он мертв. Ты никогда его не получишь.

Она рассмеялась – издевательски, безумно.

– Энн. Прекрати.

– Тот вечер – ты помнишь тот вечер? Ты сможешь когда-нибудь забыть его? Я хотела его, я хотела, чтобы этот большой бык взгромоздился на меня. Хотела, чтобы он пронзил меня, как бывало раньше… Я умоляла его. Упрашивала. Но из-за тебя… Из-за своего слабого брата-калеки… Господи, да я его возненавидела!

Она снова рассмеялась, это был крик боли и ненависти.

– Я порвала на себе одежду и прокусила губу, как хотела, чтобы сделал он… Когда ты пришел, я и тебя хотела… только забыла, что ты не мужчина! Я хотела, чтобы ты убил его… убил!..

Такой бледный, что пот на его лице казался каплями воды на мраморе, Гарри с отвращением отшатнулся от жены.

– Все это время я считал, что он… Я верил тебе.

Он выпрыгнул с коляски, на мгновение схватившись за нее, чтобы не упасть.

– Столько времени потеряно!

И побежал, хромая, подволакивая искусственную ногу.

– Подвезти, Гарри? – спросил из коляски поравнявшийся с ним Деннис Петерсен.

– Да. О да! – Гарри ухватился за ручку и влез в коляску. – Отвези меня к нему. Быстрей!

Глава 86

Большой дом, молчаливый, покинутый, обступил ее. Темный из-за закрытых от солнца ставней, огромный и угрюмый, пропахший плесенью. Дом, за стенами которого умерла старая страсть.

Энн стояла посреди большого центрального зала и выкрикивала его имя:

– Тёнис-крааль!

Толстые каменные стены поглощали звуки ее безумия.

– Он умер! Слышите? Я отобрала его у вас у всех! – Она торжествующе смеялась, слезы блестели на ее щеках. – Я победила! Слышите? Я победила!

Горе искажало ее смех. Она схватила тяжелую стеклянную лампу и швырнула в стену; лампа разбилась, парафин широко разлился, блестя на стене и пропитывая ковер.