Но меня кажется проигнорировали.
— Даже звук говорят от батарей идет, будь то внутри что-то похрустывает и звякает… — проговорил он словно бы под гипнозом, и замер как робот исполнивший программу — брр! — встряхнулся — Да, посмотрим, что можно сделать! Со сменой номера. — пояснил, и отключил телефон как раз в тот момент, как тот начал звонить.
— Эй! Двухсотая! — через миг заговорила моя рация раздраженным голосом одного очень известного генерала ФСБ — Что за дела?! Сначала телефон вечно вне сети держишь, а теперь вообще трубку сбрасываешь?! Мы тебе что, просто так телефон покупали?! Совсем оку… берега не видишь.
— Вы вообще-то в общем канале, — подал голос, как ни странно, его начальник, — следите за речью.
— Да и… ой, простите. Бес попутал. — осознал сей кадр, кого только что хотел послать. — Двухсотая, ответь семьдесят девятому. — произнес он уже как положено правилами, и я с неохотой оказался вынужден ответить.
— Двухсотая на проводе — ответил я, но ни как того требует программа, отвечающая за создание приватного канала.
У неё вообще, с родами туго, и она меня иначе как Двухсотый не признает. Хотя при этом распознает кучу слов, имен, позывных и вообще — отличная вещь! Уже проверенная временем, с еще предыдущей версией наушников, и позволяющая обходится исключительно голосовым управлением. Без ручной «игре по каналам».
Правда в пред идущей версии не было физической поддержки многоканального режима, тогда, когда создавались те наушники еще и не догадывались, что так вообще возможно. Да и голосового управления в тех наушниках физически тоже не было! Но там был костыль, сервер, обрабатывающий данные и щелкающий каналы по запросу, которые в строй ввели уже давно, позволяя моей устаревшей сети вклинится в новую, обновлённую. Ну а после его часть впихали в мои новые наушники-рацию.
Но все же. Косяки распознавания речи у данной системы были и есть, как и у любой иной системы, созданной человеком. И я давно изучил их, и использую себе на благо. Как например сейчас, не вывел наш разговор с общей линии. Позволяя другим участником эфира нас подслушивать.
Впрочем, генерал хоть и груб, но явно не лыком шит, и почуял неладное, не став пороть горячку. Вежливо поинтересовался, что у меня с телефоном, на что я так же вежливо ответил, что мой номер явно ушел гулять по рукам, и мне без конца и края звонят какие-то неизвестные люди с мелкими или даже незначительными проблемами.
На что генерал в свою очередь, предложил мне новый номер в обмен на текущий, но при условии, что я не буду и его давать каким-то непроверенным людям, от которых он может утечь на руки неизвестным гражданам. И что подобное вообще-то моя проблема. На что я в свою очередь ответил, что вообще не знаю какой у меня номер, и не мог его физически никому дать.
— Так как же… я лично передал его твоим секретаршам! — пояснил за это генерал, подтвердив мою догадку, и окончательно убедив во мнении, что их надо срочно менять.
На чем наша беседа завершилась, а я взглянул на своего помощника, так же смотрящего в иллюминатор, как и я, с задумчивым видом. Телефон он из рук не выпустил, и я решил поинтересоваться.
— Слушай, а как вообще это происходит? Смена номера?
— М… а… вы не… — заговорил он в ответ, но тут же осекся — ну, это точно, не то, чем стоит заниматься вам самим лично.
— Да? Ну ладно. — вздохнул я, и взглянул на сидящего в кресле у противоположного борта самолета очень скверно симпатичную даму.
Вернее, она конечно красивая, но эта красота так и говорит — стерва! Причем от мозга до пят, о чем говорят и её хищные острые каблуки, немногим недотягивающим до звания холодного оружия, и длинные, хорошо заточенные когти, что уже можно считать клинками. Да и зашуганный мальчик, уже который раз бегающий к стюардам за чем-нибудь для свой мадам, и их уже до печени доставших, тому очередное подтверждение.
И она, пусть и делает вид, что на меня совсем не смотрит, читая то газетку, то пялясь в телефон, той же модели что и у меня, то подражая нам — в иллюминатор, но все же, далеко не редко, её взгляд падает на мою персону. И этот взгляд… полон презрения.
Вот и сейчас, когда мой помощник сказал о том, что номер мне сменят и без меня, она одарила мою тушку таким взором исподлобья… что я не удержался, и взглянул на неё в ответ милым и ничего не значащим взглядом ребенка. Что выбисело её еще больше, и пар кипящего чайника даже потек наружу через шипение.
— Виски! Я сказала принеси мне виски! — заорала она на своего бедного компаньона, начав в него тыкать… пинать! Своими угрожающего вида туфлями.
— Но мисс… — пролепетал бедняга, но это его не спасло.
— ЖИВО!
Вот только стюардессы его тоже обругали, сказав, что они уже говорили, что данный алкоголь уже весь закончился.
— Да что у вас тут вообще есть! — заорала взбешенная женщина, предварительно хорошенько отпинав своего слугу, иначе его и не назвать.
— Шнапс, бурбон, ром, вино, коктейли семи видов, и три вида водки. Это если из алкоголя. — с вежливой улыбкой ответила стюардесса — А если из безалкогольных, то есть кола, тархун, эль-варишь, дюшес, соки яблока…
— Да срать мне на ваши соки! — не поняла хорошего отношения женщина, и взглянув на меня, скрипнула зубами — Я хочу виски! При…
— Успокойтесь пожалуйста. — проговорил сидящий за ней мужчина в деловом костюме — Вы вообще-то тут не одни.
— Первый класс называется — проговорил тот, что сидит за моей спиной.
— Шалошовка — сказала женщина, сидящая за спиной моего помощника.
— Что сказала?! — быканула дама, совсем как не дама, а «пацанчик с района» и похоже пошла разбираться в соответственном стиле «дЭвЯностыЕ».
И встретилась мордой с ковром пола, так как я аккуратненько подставил ей подножку.
— Ах ты!.. — соскочила на ноги, и кинулась почему-то на ошалевшего от подобного моего помощника — Я же тебя… закопаю! — плюнула ему в лицо, но все же не решилась начать