Читать интересную книгу Общая теория доминант - Денис Белохвостов

—Слушай, ты не обижайся на меня, — начал Берк, — твои таблетки я могу вернуть, если хочешь, скажи только зачем ты их пьешь? Проблемы с головой?

Алеша, не прекращая раскачиваться, повернул голову и посмотрел на Берка. Потом сильно оттолкнулся и прыгнул вперед. Он приземлился на корточки, но не удержался и упал на колени. Встал и отряхнувшись, подошел к Берку. Алеша с опаской протянул руку:

—Давай.

—Э, нет, сначала скажи, — твердо ответил Берк и достал из кармана упаковку транквилизаторов. Алеша сел рядом с ним на перекладину. Но посмотрел куда-то вдаль — на небо, вернее на тучи, которые его закрыли.

—Ты не поймешь, — тихо сказал он.

—А ты попробуй, может пойму, я понятливый, — заявил Берк, и подумал: «Отлично, „процесс пошел“, как говорит моя бабушка».

—Расскажи как ты был доминантой. Мне Володя сказал, что ты тоже был как я, только недолго, — вдруг попросил Алеша, в его голосе прозвучал интерес и почему-то тоска. Берк задумался, этого вопроса он конечно ожидал, но не так вот в лоб.

—Да мне и вспоминать-то нечего, — протянул он, мысленно прикидывая, что можно сейчас рассказать, — меня почти сразу в Аквариум упекли, когда выяснилось, что я доминанта, это у нас что-то вроде временной тюрьмы и транквилизаторы кололи, чтобы не выкинул чего, ну не сбежал то есть. К тому же я был не совсем как ты, у меня было желание убивать.

—А другие люди, как они к тебе относились? — снова задал вопрос Алеша.

—Я почти ни с кем не общался, кроме Охотников, — пожал плечами Берк он хотел сказать о Китеевой, но в последний момент передумал, — а когда меня уже выпустили, я снова был обыкновенным. Если тебе это так интересно, то у меня фотография есть когда я был доминантой, ребята сфотографировали.

—Ясно, — Алеша не смог скрыть разочарования. Берк почувствовал, что надо исправлять ситуацию, но как это сделать,придумать не мог.

—Тебе повезло. Ну в том смысле, что нет инстинкта убийцы, — в замешательстве Берк сказал первое, что пришло в голову. Но Алеша посмотрел на него со злостью.

—Тебе бы так повезло, — сквозь зубы прошептал он. Берку это надоело. Ему захотелось одернуть этого неврастеника.

—Если бы у тебя был инстинкт убийцы и ты был настоящей доминантой, — Берк сделал ударение на слове «настоящей», — мы бы так не сидели, в этом случае ты бы лежал в морге с парой лишних дырок в теле, а я печатал отчет об уничтожении очередной доминанты. В лучшем случае тебя бы ждала медленная смерть в клинике для доминант! Понятно?

Берк сам не заметил как сорвался и перешел на крик. Алеша отскочил от Берка и встал в двух шагах от него. Он смотрел на Берка со страхом и злостью одновременно. Он вдруг развернулся и побежал к подъезду. Берк бросился за ним.

—Стой! — закричал он, — стой тебе говорю!

Но Алеша его не слушал и сломя голову несся к подъезду. Берк нагнал его у входа. Он схватил Алешу за курточку и попытался остановить, но дернув, не рассчитал силы. Раздался треск разрываемой материи. Алеша потерял равновесие и упал. Берк, тяжело дыша, склонился над ним.

—Не ушибся? — спросил он, чтобы хоть что-нибудь сказать. Алеша расплакался, он даже не пытался встать, а всхлипывал, приподнявшисьи сев на пыльном кафельном полу подъезда. Сейчас он напомнил Берку маленького беззащитного вороненка, выпавшего из гнезда.

—Да пошел ты… Отстань… Отстаньте все от меня…, — сквозь всхлипы пытался говорить он. Берк протянул ему руку и приказал:

—Вставай!

Алеша продолжал плакать и словно не видел протянутой руки. Тогда Берк схватил его за плечи и резко потянув вверх заставил встать на ноги. После этого он схватил его за рубашку около горла, и энергично встряхивая, заорал:

—Так, а теперь вытри сопли и перестань выть, ублюдок! Думаешь, мне в кайф нянчится тут с тобой? Я делаю это только по службе, понятно тебе? Если станешь выеживаться — морду набью! А теперь идем обратно к качелям и поговорим!

Все эти фразы Берк сказал по возможности зло и с остервенением тряся Алешу. «Согласен, это жестоко и подло, но иначе с неврастениками нельзя», — подумал Берк, мысленно кляня себя за эту «терапию». Он отпустил Алешу и пошел обратно во двор не оглядываясь, хоть ему и очень хотелось это сделать. Но его слова подействовали, Алеша перестал плакать, и все еще изредка всхлипывая поплелся вслед за Берком. Теперь уже Берк залез на качели и смотрел вдаль. Алеша сел рядом. Они так сидели и молчали. Никто не решался заговорить первым.

—Я боюсь, — наконец еле слышно произнес Алеша.

—Кого? Тех кто придет за тобой? — как можно равнодушнее спросил Берк.

—Нет, не их, — тихо ответил Алеша, он встал и показал рукой в сторону школы, — я тех боюсь.

Берк недоуменно посмотрел на него. Он ничего не понял.

—Кого «тех», учителей что-ли? — переспросил он.

—Нет, учителя тут не причем, они ко мне как раз хорошо относятся. Я одноклассников имею в виду, — объяснил Алеша. Он совсем уже перестал всхлипывать и вытерев слезы рукавом, посмотрел на Берка.

—Так ты же их не знаешь. Мы завтра в новую школу пойдем, — возразилБерк, — с чего ты их боишься?

—Какая разница, — обречено ответил Алеша, — каждый раз одно и тоже.

Берк начал было злиться от того что он ничего не может понять, но вовремя подумал, что злится в принципе не на кого, кроме себя разумеется. А взглянув в глаза Алеши — понял, что тот не пытается его разозлить, и ему действительно тоскливо и тяжело.

—Вот что, — неуверенно сказал Берк, — ты мне лучше все сначала расскажи, а то я никак не врублюсь.

—Ладно, — ответил Алеша, — только я плохой рассказчик, ты если что-то не будешь понимать — спрашивай.

—Окей, — согласился Берк.

—Все началось полгода назад. В середине пятого класса. Сначала ко мне, нис того ни с сего девчонки цепляться начали. Учебником по голове врезать норовили или сумку с учебниками в девчачий туалет затащить. А потом одна, та что со мной за одной партой сидела, в любви призналась. Причем перед всем классом. Когда она это сказала — все разом смолкли. Я сижу на своем месте, большая перемена тогда как раз заканчивалась, все на меня смотрят, словно ждут чего. А я не знаю что делать. И она смотрит, тоже вопросительно. Испугался я, схватил сумку и вон из класса. Дома вроде успокоился, решил, что она пошутила. Но через неделю совсем худо стало. Девчонки меня записками забрасывали, все в любви признавались. А мальчишки обзывать и бить начали. Ну не бить, а так, задевать. Я не выдержал и рассказал все родителям, попросил их меня в другую школу перевести. А там все повторилось. Только быстрее, буквально с первого дня. Я понял, что со мной что-то не так. Друзья во дворе говорили, что я слишком красивым стал. Это я конечно и сам знал. У меня раньше глаза просто голубыми были, а теперь синими стали. Знакомые у родителей спрашивали, не ношу ли я контактные линзы. Во дворе со всеми друзьями перессорился. Они мне завидовали, наверно. Когда и в этой школе плохо стало, перешел в элитную гимназию.

—Э, погоди, сколько же ты раз школы менял? — перебил его Берк.

—Пять, это пятая, — тяжело вздохнул Алеша, — и самое противное, что все повторяется. Вот тогда я и стал пить транквилизаторы. С ними легче — почти ничего не чувствуешь.

—Да уж, ни радости ни печали. Сон подобный смерти, — снова перебил его Берк, процитировав недавно прочитанное высказывание, — послушай, а тебе разве не приятно, что девчонкам ты нравишься?

Алеша замялся:

—Я их не могу понять, — нерешительно ответил он, — и даже немного побаиваюсь. Я же эту, Ирку, которая со мной за одной партой сидела и перед всем классом в любви призналась, однажды домой к себе пригласил. Стал ей показывать свои машинки и солдатиков. А она спрашивает, умею ли я танцевать и видел ли я эротические фильмы.

—И что ты ответил? — невольно улыбнулся Берк.

—Видел конечно, немного только, но видел. У меня родители на это дело строгие. На комп программу поставили, ни к одному эротическому сайту не подключишься. А танцевать я умею, что тут уметь, — фыркнул Алеша.

—И что дальше? — спросил Берк.

—Она меня потанцевать с собой попросила, специально диск принесла. А потом целоваться полезла, — ответил Алеша, — я еле на кухню убежал. Потом, на следующий день, на другую парту пересел.

—И что тебя напугало? Ты с девчонками целоваться боишься? — спросил Берк.

—Понимаешь, я с ней дружить хотел. Играть, гулять вместе. У меня раньше, когда я в деревню ездил — много подружек и друзей было. Мы в лес по грибы ходили, на речку купаться, в вышибалы играли. Так здорово было. У костра вечером сидели и страшилки рассказывали. А сейчас…, — Алеша еще раз тяжело вздохнул.

—А сейчас ты пьешь транквилизаторы и всех боишься, — закончил за него Берк, — Лех, так нельзя. Это не выход.

—И как мне быть? — Алеша снова стал нервничать, — я же никому ничего плохого не сделал? Почему они ко мне так относятся? За что?

Он готов был расплакаться. Сейчас Берк понял, что ему до боли жалко этого забитого мальчишку. Успокаивать особо он не умел, но решил попытаться.