мне на плечи и перелезть.
Я посмотрел еще раз на дырку, затем на Марка и неуверенно кивнула.
— Надеюсь это того стоит.
Марк обхватил меня руками и с лёгкость поднял, словно я ничего не вешу. Я подтянулась на руках, и тогда он наклонился, чтобы я встала ногами ему на плечи. Я благодарила бога, за то, что сегодня надела джинсы, а не юбку. Оказавшись наверху, я заглянула внутрь и увидела лишь кромешную тьму.
— Ты умница, Алиса. Там не высоко. Прыгай, а я за тобой.
Господи, я не знаю, что мной двигало. Это безумие. Я спрыгнула в темный, заброшенный туннель. Просто, черт возьми, превосходно.
Я была рада, что внизу не оказалось ничего, что могло бы сломать мне ногу, но в следующую секунду паника взяла верх и непрошеные воспоминания появились перед глазами.
— Нет! Папа, пожалуйста, открой! — Я стучала в закрытую дверь, слезы застилали глаза. Дышать становилось все сложнее. — Папа! Я больше никогда не опоздаю!
— Мы дети божьи, Алиса. Я не вправе решать твою судьбу. Но я могу направить тебя, дочь. Отвергни от себя лживость уст, и лукавство языка удали от себя.
— Папа! Пожалуйста! Мне страшно! Папа! — Моя рука болит от того, как сильно я бью по двери. В подвале бетонный пол, а я только в нижнем белье. Я почти не чувствую пальцев ног, но продолжаю стучать.
— Прочти девятую заповедь Моисея сто раз, тогда я выпущу тебя.
Я продолжаю кричать и плакать, но слышу удаляющиеся шаги. Он снова оставил меня. Закрыл в подвале и ушел. Сопли льются из моего носа, я прижимаюсь голой спиной к двери и скатываюсь на холодный пол. Моё тело дрожит.
— Один, два, три…
— Четыре, пять, шесть… — Прижавшись к деревянным доскам спиной, которые отделяют меня от свободы, я плачу, не в силах пошевелиться. Какая же я дура.
— Черт возьми… — Сквозь шум в ушах, слышу глухой звук. Затем теплые руки прижимают мою голову к груди. — Пожалуйста, Алиса, успокойся. Ты в безопасности. Я здесь. Все хорошо. — Марк проводит рукой по моим волосам, он садится рядом и покачивает наши тела в успокаивающем ритме. — Дыши, Алиса, дыши.
— М-Марк… — Больно сглотнув, я цепляюсь за его руку. — Марк, я…
Ничего не видно, но я чувствую, как Марк двигается, затем фонарик на его телефоне озаряет светом заброшенный туннель. Мои джинсы грязные, как и брюки Марка. Мы все ещё сидим на холодной земле, но сейчас я чувствую себя спокойнее.
— Все хорошо, слушай меня, Алиса. Я здесь. Я не причиню тебе вреда, пожалуйста.
Медленно его голос проникает в мой мозг и дыхание выравнивается. Я совершенно не подумала, что у меня может случиться приступ. Почему-то, я была уверена, что это в прошлом. Но, видимо, это далеко не так. Я уже сто раз пожалела, что вообще согласилась поехать. Марк не знает обо мне ничего, и конечно, эта ситуация его напугала. Но все же, если бы не он, я не знаю, как справилась бы сама. И если бы не он, этого вообще не произошло бы.
— Алиса, мы сейчас встанем, пройдем буквально тридцать метров, и ты увидишь то, что я хотел показать тебе.
Я киваю, беру Марка за протянутую руку и встаю. — Марк, пожалуйста, не отпускай меня.
— Не отпущу, Алиса.
Он крепко держит меня за руку, другой держит телефон и освещает нам путь. Мы подходим ближе к стене, я вижу какие-то провода. Марк, что-то нажимает, и пространство озаряется разноцветными огнями, фонариками, прожекторами, маленькими ночниками, встроенными в стену. Туннель полностью осветился.
Мой рот раскрывается от удивления, когда я вижу, расписанные граффити стены.
Замираю, рассматривая народное творчество. Уличные художники превратили это место во что-то невероятно восхитительное. Я тут же забыла о приступе.
— Боже мой… — Прошептала я. — Это потрясающе.
— Это еще не все, пошли.
Он крепче сжимает мою ладонь и ведёт вглубь туннеля. Рисунки здесь становятся более пожившими. Но от этого они выглядят только лучше, особеннее. Время не сыграло на их качестве, лишь предало более волшебный вид.
— Смотри. — Марк указал на рисунок темнокожей женщины, которая держит ребёнка на руках. Её глаза уставшие, но она улыбается. Портрет кажется знакомым. Ниже читаю, поблеклую от времени, надпись.
Г. Г. 2001 год.
— Не может быть… Это…
Марк улыбается и кивает. — Гретхен Гот. Одна из первых работ.
— Боже мой… Я недавно была на его выставке, с ума сойти!
— Так и думал, что ты знаешь, кто это. Гретхен начинал с этого туннеля свой тернистый путь.
— Конечно, я знаю кто это. Я много читала о нем, но не слышала, что он рисовал граффити. Еще и в туннеле…
— Да, мне было шестнадцать, когда мы с друзьями забрели сюда. Это стало нашим местом, но оказалось, что туннель уже занят Гретхеном. Он научил нас рисовать граффити и принял, как своих. Он говорил, что когда-нибудь станет известным. — Марк ухмыляется. — Мы поверили и ему.
— То есть… Эти работы… Принадлежат Гретхену Готу, тебе и твоим друзьям?
— Да. Девчонкам нравились парни, рисующие граффити, но это не стало делом жизни.
— Я поражена, Марк… — Обвожу взглядом туннель, рассматривая причудливые картины, абстракции, надписи, портреты.
— Я рад. Учитывая через, что тебе пришлось пройти…
Чувствую подтекст в этом предложении. Он хочет знать, что произошло.
— Мне жаль, что тебе пришлось это увидеть…
— Мне жаль, что из-за меня ты пострадала.
— Я в порядке, правда. Но… мне не хочется говорить об этом. — Я подхожу ближе и обнимаю его за плечи. — Не хочу портить момент своим прошлым. В нем нет ничего, что стоило бы внимания.
Марк обнимает меня за талию и смотрит в глаза. Затем на губы. Черт.
— Если ты когда-нибудь захочешь рассказать, я буду рядом.
Я киваю и отвожу взгляд. Мне приходится приложить усилия, чтобы отстраниться, потому что… На секунду, всего на маленькую секунду, мне хотелось поцеловать его. Но я не поступлю так с Ричардом. Если он узнает, что я просто пошла с Марком, этого будет достаточно, чтобы он слетел с катушек.
Еще около часа мы бродим по туннелю и рассматриваем первые работы Гретхена Гота. Я видела много его работ, но половину того, что я вижу сейчас, никогда не попадалось мне на глаза. Вероятно, их почти никто не видел.
Марк рассказывал, как много времени они проводили здесь. Гретхен практически жил в этом месте, у него не было денег для аренды студии, поэтому он просто разрисовал длинный заброшенный туннель.
**
У владельца клуба, жизнь ночью только начинается, поэтому Марк отвез меня