Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ратиша побледнел от догадки. Он знал, о ком вел разговор Гостомысл.
Стоум этого не знал, поэтому он непонимающе взглянул в глаза Гостомысл а и спросил:
— Князь, о ком ты говоришь?
— Я о Деване, — сказал Гостомысл.
— Какой еще — «деване»? — рассердился Стоум. — Князь, будь добр — объясни?
— О той самой, — прошептал Гостомысл.
Ратиша осторожно пояснил:
— К князю во сне приходила богиня леса и охоты Девана...
Стоум от злости скрипнул зубами и сказал:
— Князь, если ты говоришь о той девке, что приснилась тебе во сне, то это был только сон. Богини не могут любить смертных людей, им это запрещено.
Гостомысл вскочил и возразил:
— Это был не сон. Девана любит меня и помогает мне в воинских делах.
Стоум встал, обошел стол, обнял за плечи Гостомысла и проговорил:
— Князь, ты не волхв, чтобы любиться с богами. За тобой стоит дружина. Ты должен оставить наследников. А потому ты не можешь уйти от людских дел.
Гостомысл почувствовал, как на его глаза наворачиваются слезы, и, чтобы скрыть свою слабость, он спрятал лицо на плече боярина.
— Но я люблю ее. Что же делать? — сквозь рыдания проговорил он.
Ратиша наблюдал за разговором молча, потому что он думал, что если бы его заставили жениться на нелюбимой женщине, то он скорее убил бы себя мечом, и под воздействием этих мыслей в его сердце росла ненависть к циничному и жестокому боярину.
Стоум погладил юношу по голове, приговаривая:
— Князь, бойся ненависти богов, ибо они могут навредить тебе. Но еще больше бойся их любви. Потому что их любовь — слепа. А слепые, не видя правды, часто жестоки в своих поступках и вредят тому, кого любят.
Рыдания Гостомысла стихли, слышались только редкие всхлипы. Тогда Стоум отстранил юношу от себя и, глядя в его лицо, сказал жесткие слова:
— Гостомысл, ты князь, а князья, как боги, не могут любить, они должны действовать по рассудительности. К тому же мы находимся на чужой земле. Чтобы прогнать врагов со своей земли, мы вынуждены просить помощи у карельского князя. Если он нам не поможет, ты потеряешь все — княжество, и даже жизнь. Отвергнув руку друга, ты не сможешь жить в его городе. А дружина не любит слабого князя, а потому к весне она совсем разбредется. С кем ты останешься? И где ты будешь жить? Я справлялся у волхвов, они утверждают, что твоя женитьба на дочери карельского князя угодна богине судьбы Макошь. Поэтому ты обязан жениться на Кюллюкки.
Ратиша представил в уме, что произойдет, когда Гостомысл останется без дружины и без пристанища: князь без дружины — не князь; его убьет первый же разбойник. Это было ужасно.
Ратиша встал с лавки и сказал дрожащим голосом:
— Князь, тебе надо послушаться совета боярина, каким бы тебе этот совет ужасным ни казался.
Гостомысл вытер слезы и спросил:
— И это советуешь ты, мой лучший друг? А как же любовь?
Ратиша опустил глаза и проговорил:
— Любовь важнее всего на свете. Но у тебя плохой выбор — ты должен победить или умереть. Без помощи карельского князя ты не победишь, значит, ты погибнешь. С тобой погибнут и те, кто тебе верит. Поэтому твоя любовь — это путь к смерти.
— Не пугай князя, Ратиша! — сказал Стоум, отпустил из объятий князя и, усмехнувшись, проговорил: — Князь, ты, конечно, обязан жениться по выгоде...
Гостомысл вздохнул со всхлипом.
Стоум продолжил:
— Князь Гостомысл! Послушай меня: любовь и супружество это разные вещи. Любим мы от сердца и для сердца. Что нас заставляет любить, мы не знаем — просто любим, и все! Любовь — это дар и наказание. Поэтому мы не выбираем, кого нам любить. А супружество предназначено для продолжения рода. Поэтому мы рассудком решаем, кого нам взять в жены и что она принесет в дом — богатство ли, славу, силу. Поэтому князь не может жениться на дворовой девке, но обязан жениться на девице княжеского рода.
Гостомысл опять вздохнул.
— Жениться? Сейчас выгодно на дочери карельского князя. А завтра? — в сердцах проговорил Гостомысл.
— А завтра? А завтра, если понадобится, женишься еще на ком-либо! — сказал Стоум и усмехнулся. — Гостомысл, но тебя никто же не заставляет кого-либо любить или не любить. Я же сказал, что любить ты можешь кого угодно. Хоть Девану. Хоть дворовую девку — Малку. Люби на здоровье, сердцу не прикажешь. Но женись на дочери карельского князя.
Гостомысл задумался. По его лицу было видно, что в его душе боролись противоречивые чувства. Наконец он хмуро проговорил:
— Надо послушать волхвов, — пусть скажут, чего хотят боги.
— Молодец! — сказал Стоум, кивая головой. — Надо послушать волхвов. А чтобы дело не откладывать в долгий ящик, я их уже позвал: они стоят за дверью и дожидаются разрешения войти.
Гостомысл вопросительно взглянул на Ратишу.
— А что ты скажешь, мой друг?
Ратиша подошел к Гостомыслу, обнял его, и сказал:
— Господин мой, я тебя люблю, но я повторю то, что уже сказал, — ты необычный человек, ты вождь моего народа, а потому ты должен действовать так, как это необходимо государству. Делать нечего — в интересах государства надо, чтобы ты женился на Кюллюкки.
Гостомысл отстранил Ратишу, тяжело вздохнул и проговорил:
— Друг мой, боярин Стоум циник, он уже ни во что не верит, но от тебя я таких слов не ожидал. Но что же... вижу, пророчество Деваны верно, — я буду любить одну, а жить с другими.
— Ничего, стерпится — слюбится! — облегченно проговорил Стоум, видя, что Гостомысл подчинился необходимости и стал вести себя разумно, и, подмигнув, сказал: — Слушай, князь, а, между прочим, наши обычаи разрешают иметь несколько жен.
Гостомысл возразил:
— Боярин, несколько жен иметь можно, но настоящий мужчина любит только одну женщину.
Ситуация разрядилась, и Ратиша решился пошутить.
— Князь, прости, но ты ошибаешься, — сказал он.
— То есть? — вскинув голову, спросил Гостомысл.
— Мужчина должен любить трех женщин: мать, жену и дочь, — сказал Ратиша.
Гостомысл печально улыбнулся и проговорил:
— Наверно. Но только дозволена ли такая роскошь, как любовь, князю?
Стоум хлопнул его по плечу.
— Дозволена, дозволена... люби кого хочешь — любая женщина в словенской земле будет твоей, стоит только тебе захотеть. Но жениться надо на Кюллюкки.
Гостомысл подошел к окну и, глядя на синюю гладь озера, проговорил:
— Ну, раз так угодно богине Макоши, так займись этим. И скорее собирайте для совета вождей племен...
Глава 79
Утром княжеский двор заполнен дружинниками.
Те, кто не был отправлен с княжеским заданием, разбившись на кучки, степенно разговаривают, ожидая выхода воеводы или самого князя.
Другие переходят от одной кучки к другой, — узнают новости.
Третьи хвалятся оружием: знатными мечами, тугими луками.
Молодежь на площадке в стороне, под присмотром старого дружинника, учится с деревянными мечами и топориками боевым приемам.
Дружинники старой дружины бросают на молодежь насмешливые взгляды и обмениваются насмешливыми комментариями.
Девятко разговаривал с дружинниками Бориславом и Вадимом.
Вадим приходился ему братом.
Ожидая выхода начальников, Вадим развлекался тем, что выпытывал у Борислава, сколько тот платит хозяину за постой, — у многих дружинников не было своих домов в Кореле, а жить на княжеском дворе беспокойно, — поэтому те, у кого были деньги, снимали жилье у местных горожан.
Борислав отвечал уклончиво. Он жил в доме богатого корела, и хозяину он не платил, так как у него была договоренность с хозяином, что в начале зимы он женится на его дочери. Но эти планы Бореслав пока не хотел раскрывать перед товарищами, особенно перед Вадимом, который славился недоброжелательством.
— Та тебе оно нужно знать, сколько я плачу? — сказал он.
Вадим допытывался:
— Но все же? А вдруг я переплачиваю?
— Ну, так иди жить на двор к князю, — посоветовал Борислав.
— Скажешь, — скривился Вадим, — у князя спокойно не поспишь, среди ночи дело найдут.
Борислав лихорадочно размышлял, как ему избавиться от Вадима, но тут, на его везенье, один из дружинников его позвал, и Борислав ушел.
Но Вадим не расстроился и сказал:
— Слава богам, ушел этот простак.
Девятко бросил на Вадима вопросительный взгляд.
— Думает, что я не знаю, что он ничего не платит хозяину, потому что обещал жениться на его дочери, — сказал с язвительной усмешкой Вадим.
— А-а! — бросил Девятко.
— Брательник, — вполголоса проговорил Вадим, — а ты знаешь, что над твоей головой сгущаются тучи?
Девятко насторожился.
— Что имеешь в виду? —- спросил он.
— Ходит разговор, что это ты подвел князя Буревого под засаду разбойников. Из-за этого нашу дружину и побили, — сказал Вадим.
- Автограф под облаками - Валентин Пикуль - Историческая проза
- Наполеон: Жизнь после смерти - Эдвард Радзинский - Историческая проза
- Когда цветут реки - Лев Рубинштейн - Историческая проза
- Иван Грозный. Книга 1. Москва в походе - Валентин Костылев - Историческая проза
- Поляне(Роман-легенда) - Хотимский Борис Исаакович - Историческая проза