в жизни, становились губительными уже для него самого.
Фрагмент статьи о Ласкере – лишь вершина айсберга. Подобные тошнотворные пасквили появлялись снова под вывеской «Арийские и еврейские шахматы» за подписью чемпиона мира. Доставалось и другим шахматистам, которых уже не стало. «Как и Арон Нимцович с “Моей системой”, Рихард Рети был тепло встречен большинством англо-еврейских псевдоинтеллектуалов, когда написал книгу: “Новые идеи в шахматах”. <…> И это дешевый блеф, это бесстыдная самореклама, без сопротивления проглоченная шахматным миром, отравленным еврейскими журналистами, которые вторили ликующим возгласам евреев и их друзей: “Да здравствует Рети, да здравствуют гипермодернистские неоромантические шахматы!”»
А вот еще кусок: «Все яснее становится единство разрушительной, чисто еврейской шахматной мысли (Стейниц – Ласкер – Рубинштейн – Нимцович – Рети), которая в течение полувека мешала логическому развитию нашего шахматного искусства».
Автор также узрел во втором матче с Эйве «еврейский заговор», поскольку противнику, по его словам, помогали еврейские репортеры, тренеры и секунданты. В итоге шла борьба с «объединенным шахматным еврейством», которая закончилась «триумфально».
В интервью для немецкого портала nd-aktuel.de бывший немецкий прокурор, доктор Ганс Эллингер раскрыл суть немецких шахмат нацистского времени: «Национал-социалисты провозгласили шахматы “духовным боевым искусством немцев”. Показательна речь Валлрота, когда он стал патроном Федерации шахмат Нижней Эльбы в 1933 году: “Играть в шахматы – значит, сражаться до тех пор, пока противник не будет побежден. Никаких компромиссов, только победа и поражение. В шахматах все действует в соответствии с принципами фюрера”. <…> Алехин прославлял “арийские” шахматы как “смелые и решительные”, с самого начала направленные на победу и атаку»2.
По сути, автор антисемитских статей стал рупором пропаганды нацистских идей, продвигая их с помощью шахмат.
Когда немецкий режим пал и вернулась свобода слова, Алехин тут же открестился от дурно пахнувших пасквилей, повторяя одну и ту же мысль: он писал научные труды, чтобы выжить – получить визу и дать гарантии безопасности жене; а тексты перекраивали на свой лад «немецкие редакторы» (иногда он даже говорил, что и вовсе тех материалов не сочинял). Кстати, советские авторы послевоенного времени предпочитали в этом смысле верить русскому чемпиону и представляли его жертвой клеветы. Но Алехина порочат интервью, которые он давал в сентябре 1941 года в Испании. Русский шахматист якобы заявил El Alcazar, что он первым рассмотрел шахматы с расовой точки зрения – в немецком журнале Deutsche Schachzeitung и ежедневной парижской газете Pariser Zeitung.
После смерти вдовы Алехина Грейс Висхар в 1956-м якобы были обнаружены скандальные антисемитские статьи, написанные Алехиным от руки. В обоих случаях авторы сослались на свой источник – ирландского шахматиста и издателя Брайана Рейли. Он заявил авторам публикаций, будто видел эти статьи (что потом опроверг). Рейли писал биографию Алехина, но умер в 1991-м, а его книга так и не была издана.
Алехин активно участвовал в турнирах под патронажем нацистов. Организацией соревнований занималась Великая немецкая федерация шахмат (нем. Grossdeutscher Schachbund) во главе с ее генеральным секретарем Эрхардом Постом. Алехин быстро наладил диалог с фанатом шахмат, неплохим игроком Гансом Франком, гауляйтером Польши. С ним у русского эмигранта были пересечения еще на втором матче против Боголюбова в 1934 году. Знал ли Алехин, какие бесчинства устраивали нацисты и, в частности, Ганс Франк? Как-то «польский мясник» обмолвился, что в генерал-губернаторстве не хватит деревьев, чтобы сделать из них достаточно бумаги для составления списка всех убитых им евреев.
Приятель Алехина Боголюбов так и вообще вступил в НСДАП 1 апреля 1941 года (вышел 24 апреля 1945 года)3. В анкете, которую Боголь заполнил для американцев, в качестве оправдания своим поступкам шахматист объяснил, зачем выбрал НСДАП: «Как русский в изгнании, я не мог спокойно терпеть открытые провокации против России, которые особенно наблюдались в Кракове, и вступил в партию, чтобы иметь возможность бороться с этим».
Боголюбов очень плотно общался с Франком, как раз когда проживал в Кракове – столице генерал-губернаторства. Немец ему всячески покровительствовал, давал работу (переводчиком, шахматным инструктором и так далее), часто звал в королевский замок на Вавельском холме, где располагалась «резиденция» ставленника Гитлера. Бывал там и Алехин. Франк тепло поздравлял шах-фюрера с новыми победами – дарил сувениры, крепко жал руку, что засвидетельствовали фотографы. И банкеты наверняка случались, не без этого.
Увлекательные партии для нацистов были сыграны в ноябре 1941-го, когда Алехин и Боголюбов провели небольшой матч в Варшаве (Ефим Дмитриевич уже поселился в Кракове). В немецкой газете Deutsche Schachzeitung появилась характерная для того времени фотография: на снимке толпа нацистов окружила столик, за которым, анализируя позицию, сидели чемпион мира и бывший претендент на корону. Зрители с огромным интересом уставились на доску, среди них – Ганс Франк. Один из нацистов выделялся большим нарукавником со свастикой. Фотография была сделана так, что свастика как бы «сливалась» с лицом Боголюбова, изо рта которого торчала толстая папироса.
Не раз окружая шахматный столик и на время отвлекаясь от «решения еврейского вопроса», нацисты одобрительно кивали, глядя, как Алехин и Боголюбов переставляют фигуры. Алехин преждевременно состарился, на голове появились залысины; он играл в неизменных очках – глаза прищуренные, опустевшие. У них с Франком оказались еще и общие профессиональные интересы, ведь гауляйтер был доктором юридических наук – как мы выяснили раньше, «доктором» называли и Алехина.
Партия между чемпионом мира и Европы Александром Алехиным и победителем первого чемпионата Австрии Фридрихом Самишем, Краков, 1942 год. За игрой наблюдает Ганс Франк – генерал-губернатор оккупированной Польши; осужден на Нюрнбергском трибунале, казнен
В какой-то момент Франк собрался трудоустроить чемпиона мира в генерал-губернаторстве, организовав для него работу с высокой фиксированной зарплатой в качестве старшего консультанта по вопросам, которые касались русской истории, лингвистики, права, литературы (и так далее), при Институте немецких работ на Востоке (IDO). К этим обязанностям русский эмигрант должен был приступить с 1 января 1942 года4. (Ганс Франк занимал в то время должность президента IDO.) Институт изучал различные аспекты жизни народов, проживавших на оккупированных немцами территориях. В итоге Алехин согласованный пост в оговоренные сроки так и не занял. Очевидно, он продолжал надеяться на матч с Капабланкой и отъезд из Европы, а когда надежда рухнула, согласно данным Рорера, получил временную должность научного консультанта при институте, но занимался исключительно шахматными делами. Пост он занял 1 июня 1942 года, при этом получал ту же зарплату (1000 рейхсмарок в месяц), какую ему обещали платить за должность, от которой он отказался. Часть выдавали наличными, часть переводили на его счет в мюнхенском отделении