Читать интересную книгу Псевдоисторик Суворов и загадки Второй мировой войны - Александр Помогайбо

Японцы смогли без помех переправиться через Халхин-Гол, перетащить противотанковую артиллерию и начали окапываться. Пока они не закрепились, Жуков бросил против японцев танки, прямо без пехоты, поскольку 24-й мотострелковый полк еще требовалось подтянуть. Много танков, конечно, сгорело, но японцы были выброшены за реку.

Б. Соколов:

«… Приказ представителя наркома обороны будущего маршала Г. И. Кулика об отходе советских войск с восточного берега Халхин-Гола, отданный вопреки мнению Жукова, привел к паническому бегству 603-го полка, который пришлось останавливать злополучному майору Т. Японцы воспользовались этим и захватили гряду господствующих высот, выбить их оттуда стоило больших потерь».

Итак, Суворов-Резун, используя воспоминания Григоренко, их просто переврал.

Сфальсифицировав историю с Жуковым, Суворов-Резун с тем же усердием принимается за Рокоссовского.

«Летом 1941 года Рокоссовский командовал 9-м механизированным корпусом на Украине. Корпус готовился к нанесению внезапного удара. В начале июня вся артиллерия корпуса была тайно переброшена в приграничные районы и весь корпус получил приказ на тайное выдвижение к границе».

Проверяем по мемуарам Рокоссовского — была ли его артиллерия переброшена к границе?

К. К. Рокоссовский:

«Войскам было приказано выслать артиллерию на полигоны, находившиеся в приграничной зоне. Нашему корпусу удалось отстоять свою артиллерию. Доказали, что можем отработать все упражнения у себя на месте. И это выручило нас в будущем» (Рокоссовский К. К. Солдатский долг. С. 8).

Здесь Суворов-Резун использует тот же принцип. Берутся воспоминания и нагло перевираются. Не у каждого читателя есть в доме воспоминания К. К. Рокоссовского. А если есть, то слова Суворова-Резуна будут сочтены за ошибку. Может, это и ошибка, но из подобных «ошибок» состоят все-все аргументы Суворова — Резуна, до единого, в пользу его «теории».

Но приказ выслать артиллерию на полигоны все-таки был? Значит, готовился удар?

Источники говорят, что артиллерия высылалась на полигоны, но в 1941-м году в меньшем числе, чем раньше.

Начальник Главного управления РККА Н. Д. Яковлев:

«2 мая 1941 года у начальника штаба округа М. А. Пуркаева состоялось совещание, на котором обсуждался вопрос о положении с лагерями. Было решено, что поскольку из Москвы на этот счет не было никаких конкретных указаний, то артиллерию приграничных стрелковых дивизий в полном составе из лагеря не вьшодить, а поступить так: от каждого из двух артполков отправлять на полигон сроком на один месяц по дивизиону. И после боевых стрельб возвращать эти дивизионы в свои соединения, заменяя их следующими по очереди. Таким образом, в приграничных стрелковых дивизиях из 5 дивизионов артполков на месте всегда находилось по 3 дивизиона» (Яковлев Н. Д. Об артиллерии и немного о себе. С. 51).

Рокоссовский просто придержал у себя всю артиллерию.

Так, с артиллерией мы разобрались.

Теперь разберемся с утверждением Суворова-Резуна, что «весь корпус получил приказ на тайное выдвижение к границе».

Где находился 9-й механизированный корпус К. К. Рокоссовского 22 июня 1941 года?

И. Х. Баграмян:

«На направлении главного удара гитлеровцев в 250–300 километрах от границы располагались 9-й, 19-й механизированный корпуса» (Баграмян И. Х. Мои воспоминания. С. 222–223).

Именно потому, что 9-й мехкорпус находился далеко от границы, в бой он смог вступить только 24 июня.

К. К. Рокоссовский:

«24 июня 9-й мехкорпус вышел в район сосредоточения и вступил в бой» (Рокоссовский КК. Солдатский долг. С. 16). Это произошло в районе Луцка, в 100 километрах от границы.

Теперь проверим слова Суворова-Резуна: «корпус готовился к нанесению внезапного удара».

К. К. Рокоссовский:

«И самое тревожное обстоятельство — истек май, в разгаре июнь, а мы не получили боевую материальную часть» (там же. С. 9).

Вот те на! Готовил корпус удар, а материальной части нет. Готовил удар на столе или полу, играя в солдатики. Артиллерию делали из бумаги, танки — их спичечных коробочков.

Выходит, на бумаге корпус есть, но положенных ему по штату тысячи танков не существует. На 22 июня 1941 года 9-й мехкорпус имел 316 танков (См.: Мельтюхов М. И. Упущенный шанс Сталина. С. 603).

Но каких танков? Т-34, КВ-1 и КВ-2?

К. К. Рокоссовский:

«С горечью смотрел я на походе на наши старенькие Т-26, БТ-5 и немногочисленные БТ-7, понимая, что длительных боевых действий они не выдержат. Не говоря уже о том, что и этих танков у нас было не больше трети положенного по штату. А мотопехота обеих дивизий! Положенных машин у нее не было, но поскольку значилась моторизированной, не имела ни повозки, ни коня» (Рокоссовский К. К. Солдатский долг. С. 13).

Но зато каким внезапным будет удар!

У пехоты — ни повозки, ни коня. Транспорт типа «пешедрал» с ураганной скоростью 4 километра в час. Враг считает, что внезапного удара такой пехотой быть не может! Вот потому-то появление этой пехоты и будет внезапным!

Суворов-Резун:

«А теперь прочитаем, что годом раньше писал в той же «Красной звезде» заместитель Начальника Генерального Штаба ВС СССР генерал армии М. Гареев: «Направление сосредоточения основных усилий советским командованием выбиралось не в интересах стратегической обороны (такая операция просто не предусматривалась и не планировалась…), а применительно совсем к другим способам действий… Главный удар на юго-западе пролегал на более выгодной местности, отрезал Германию от основных союзников, нефти, выводил наши войска во фланг и тыл главной группировки противника…» (27 июля 1991 г.)».

Суворов-Резун делает вывод:

«… Никакой подготовки к обороне, только наступление».

Где здесь Суворов-Резун делает подлог, заметит не всякий читатель. А подлог в следующем: Гареев говорит не просто об обороне, а о «стратегической обороне». Оборона может быть разного типа: жесткая (как у приграничных частей Красной Армии 22 июня 1941 года); маневренная, когда, скажем, перед противником отходят, а затем атакой во фланги подрубают горловину котла (как немцы при советском наступлении под Харьковом); гибкая, когда перед противником отходят — на лучшую позицию, в случае угрозы флангам и т. д., а также стратегическая.

В ходе стратегической обороны войска постепенно уступают территорию, заставляя наступающую сторону нести очень большой урон. Выдающимся теоретиком этого вида обороны был Лееб, командующий группы «Север». Лееб в своих работах даже предлагал спровоцировать противника на выступление, чтобы уничтожить его ударную силу в оборонительных боях.

Для СССР концепция стратегической обороны не годилась: Украина была густо заселена, на ней находились крупнейшие индустриальные центры; ну а Ленинград и столицы многих союзных республик располагались совсем рядом с границей.

Но 26 июня Ставка вынуждена была принять решение о переходе к стратегической обороне, поскольку прежняя оборонительная концепция потерпела крах.

До 26 июня советское командование не предполагало стратегической обороны — тут Суворов-Резун абсолютно прав. Командование предполагало оборону другого типа — жесткую на линии государственной границы, с контрударами мехкорпусов по прорвавшемуся противнику. На этапе мобилизации. После мобилизации предусматривался переход в контрнаступление.

Автором этой концепции обороны являлся Тухачевский. В. М. Иванов пишет в книге об этом выдающемся военачальнике:

«Новая концепция приграничного сражения исходила из идеи подготовленного ответного удара…

М. Н. Тухачевский предлагал развертывать основные группировки армий прикрытия с учетом расположения приграничных укрепленных районов, так, чтобы они занимали фланговое положение по отношению к тем направлениям, где наиболее вероятны удары противника. Конечной целью армий прикрытия он считал овладение выгодным стратегическим рубежом для развертывания главных сил и ведения дальнейших операций. По его предположению приграничное сражение в отличие от Первой мировой войны должно принять затяжной характер и продолжаться несколько недель.

Выдвинутая Тухачевским новая концепция начального периода войны и приграничного сражения легла в основу официальных взглядов, в соответствии с которыми Советские Вооруженные Силы готовились к отражению фашистской Германии. Однако в связи с исключительной сложностью обстановки на западных границах и просчетом в оценке возможного времени нападения было упущено главное: войска приграничных округов, в том числе армии прикрытия, не закончили своевременного развертывания и не были приведены в полную боевую готовность» (Иванов В. М. Маршал М. Н. Тухачевский. М., 1986. С. 309). А не были развернуты войска и не были приведены в боевую готовность благодаря И. В. Сталину с его стремлением «не спровоцировать»