– Там…
Дверь открылась без скрипа.
Матвейка лежал на топчане, дёргая ручками и ножками, чмокал губками, будто пытался говорить, и не спал. Глаза его, умненькие, большие, были открыты. Увидев Самандара, он скривил губки, собираясь заплакать, но Вахид Тожиевич послал ему заботливо-доброжелательный раппорт, и мальчик шире раскрыл глаза, перестал кукситься, уловив «добрую» энергетическую волну. Вахид Тожиевич подхватил его на руки (голым держали, сволочи, здесь же сыро и холодно, запросто воспаление лёгких схватить!), вышел в коридор. И застыл, увидев направленный на него ствол автомата.
Инна стояла у лестницы, удивительным образом освободившись от пут, и даже успела завладеть автоматом убитого охранника.
Из камеры напротив ниши, где до этого сидели охранники, вышел Котов, ведя под руку Ульяну. Остановился, заметив женщину с автоматом. Халат её распахнулся, обнажая великолепную спортивную фигуру. Лицо Инны исказилось, став некрасивым, беспощадным, злым.
В воздухе повисла недолгая пауза. Потом женщина рассмеялась странным смехом, ненавидящим и торжествующим одновременно:
– Ну что, козлы вонючие, думали, я дам вам уйти? Считали себя круче всех? Да я таких крутых пачками мочила! Вы даже представить не можете, как я рада видеть вас здесь! До остервенения надоело возиться с этой парочкой мама-сын! Уж я её лупила по башке, лупила, а она как железная – дышит! Вот и пришёл конец моим страданиям. Уж не знаю, зачем они понадобились шефу, но теперь ему придётся обходиться без них. И без вас, козлы! Потому что у меня развязаны руки: напали на усадьбу вы! Ничего не хотите сказать напоследок?
Котов и Самандар переглянулись. И начали действовать.
Если бы Инна сразу открыла стрельбу, ситуация резко осложнилась бы, но она промедлила, наслаждаясь ложным ощущением победы, и этим подписала себе приговор.
Василий Никифорович обрушил на женщину мощный ментальный удар, затормозивший реакции Инны, смявший её эфирно-энергетические оболочки, сбивший с мысли. А Вахид Тожиевич, ускорившись, держа одной рукой малыша, другой достал сюрикен и бросил.
Метательная стрелка молнией прошила воздух и вонзилась точно в переносицу женщины.
Несколько мгновений она стояла с тем же мстительно-торжествующим выражением глаз, не понимая, что случилось, и тряпичной куклой упала на пол, не успев нажать на курок автомата.
В коридор с лестницы спрыгнул Иван Терентьевич с «волком» в руке. В его задачу входил контроль особняка снаружи.
– Помощь нужна?
– Справились уже, – будничным тоном ответил Самандар.
– Я чую колебания эфира. Сейчас здесь будет Рыков.
– Уходим! – очнулся Василий Никифорович, обнял жену крепче и исчез вместе с ней.
Самандар придвинул к губам усик рации:
– Веня, сворачиваемся «ужом»!
– Понял, командир, – ответил Соколов. – Всё путём, потерь нет.
Самандар прижал к себе сына Котова и тоже исчез.
Последним усадьбу Рыкова-Меринова покинул Иван Терентьевич.
Вышли они не в квартире Котовых, а на запасной базе «чистилища» в Раменском, накрытой невидимым пузырём «непрогляда».
Уля, бледная, с чёрными тенями под глазами, бросилась к Самандару, забрала сына, благожелательно взиравшего на всех и сосавшего палец.
– Надо их покормить, – сказал Парамонов. – Есть у нас горячая пища?
– Столовая ещё не работает, – виновато развёл руками Самандар, отвечающий за развёртку баз. – Могу притащить саморазогревающиеся консервы.
– Неси, я вскипячу воду и заварю чай.
База представляла собой одноэтажное строение – бывший вещевой склад воинской части, недавно расформированной, поэтому удобств здесь почти никаких не было. Пришлось разместиться в одной из пустующих комнат с решётками на окнах, где снабженцы «чистилища» недавно поставили стол и небольшой диван.
Самандар принёс консервы «Экспресс» и сгущёнку, на основе которой Ульяна сделала молочный напиток и напоила Матвейку. Парамонов заварил чай. Ульяна есть отказывалась, но Василий Никифорович всё-таки заставил жену съесть банку консервов и выпить чашку чая.
Пошёл шестой час утра, когда комиссары «СМЕРЧа» собрались в отдельной комнате на совещание, уложив измученную женщину и сына на диване. По «шатанию» ментального поля, ощущаемому всеми, было ясно, что вернувшийся в усадьбу Заморёново Рыков рвёт и мечет, пытаясь найти местонахождение обидчиков, и Посвящённые понимали, что возможности противника позволят ему рано или поздно обнаружить базу «чистилища».
– Мы ходим по лезвию бритвы, – сказал Парамонов. – Так жить нельзя.
– Минздрав нашёлся, – хмыкнул Самандар.
– Что? – не понял Иван Терентьевич.
– Минздрав давно предупреждает, что так жить нельзя.
– Шутить изволите?
– Он прав, – негромко сказал Василий Никифорович. – Надо менять стратегию, иначе мы тут ничего не сможем сделать.
– Нужно ликвидировать Рыкова, – возразил Самандар. – Вот и вся стратегия. Все наши беды замкнуты на этого наёмника Тьмы.
– Не все.
– Но многие. А для этого мы должны каким-то образом депрограммировать Стаса и вернуть в нашу команду.
– Или уговорить Хранителей собрать Большой Собор и запихнуть Рыкова в тюрьму «розы», – добавил Парамонов.
Самандар покачал головой.
– Матфей, может быть, и согласится, но остальные Хранители на это не пойдут, они привыкли быть независимыми.
– Но и Стас добровольно к нам не примкнёт.
– Его надо заманить в один из МИРов, заставить войти в саркофаг царя Инсектов и включить программу очистки мозгов, нейтрализовать чёрный файл.
Парамонов и Котов скептически переглянулись.
– Как ты себе это представляешь?
– Ещё не думал. Можно также попросить Матфея дать нам доступ к Великим Вещам, операцию экзорцизма можно сделать как с помощью кодона, так и с помощью меркабы.
– Откуда ты знаешь про меркабу? – осведомился Иван Терентьевич.
– В библиотеку ходил. – Самандар имел в виду ментал.
– Хранители не отдадут нам Вещи, можешь не сомневаться.
– Тогда их одного за другим передушит Рыков.
– Надо уходить, – тем же негромким отрешённым голосом сказал Василий Никифорович.
Парамонов внимательно посмотрел на его худое, костистое, потемневшее лицо с заострившимся носом и пролёгшими у губ морщинами. Можно было только представить, что пережил Котов за то время, пока его жена и сын находились в плену у Рыкова.
– Куда уходить?
– В «розу». Найдём надёжное убежище для Ульяны с Матвейкой и вернёмся.
– По «розе» рыщет Зверь.
– Он охотится на иерархов, мы ему не враги.
– Вряд ли он будет колебаться, решать, враги мы ему или нет. Мы люди, этого достаточно для приговора.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});