Сорок томов встали в кружок и посовещались. Потом один из них выступил вперед.
– Я могу дать вам все сведения о капитале, – сказал он грубым, громким и самоуверенным голосом. – Деньги приносят проценты подобно тому, как корова телится. Достались ли они по наследству, благоприобретены ли они – тому, кто ими распоряжается, они приносят проценты. Может быть, это вам что-нибудь говорит?
Судья обернулся к Суэйер:
– У тебя тоже были деньги, если я не ошибаюсь. Пойми меня, я тебя не спрашиваю, за что ты их получила, но они у тебя были. Они не приумножились?
– Да, – сказала она безразлично, – кое-какие деньги у меня были. Но вскоре их не стало.
– Они не отелились, – строго сказал судья. Тогда выступил вперед другой том.
– Я могу рассказать о рабочей силе, – сказал он громко. – То, во что человек вкладывает свою рабочую силу, приобретает большую ценность. Камни сами по себе не дорого стоят, а дом, понимаете…
– Ах, – сказал судья устало, – это не то. Рабочая сила, она у всех нас была. Но то, во что мы ее вкладывали, принадлежало не нам либо слишком быстро исчезало… Верно, Мэри?
Тома один за другим выступали вперед и говорили об изобретениях, организаторском таланте или бережливости. Но ни один из них не мог толком объяснить, в чем заключается фунт удачливых.
В конце концов они выстроились по-военному в шеренгу и рассчитались по порядку номеров, чтобы верховный судья мог убедиться, что все они налицо; и действительно, все были налицо.
Тогда верховный судья приказал им уйти и пригорюнился пуще прежнего.
Он опять взглянул на главную свидетельницу Мэри Суэйер, швею.
– Сириус! – пробормотал он.
Он сел на свой стул и позвонил в обеденный колокольчик.
Из-за белья вышел Сириус. У него было пять больших зубов и пара маленьких ножек.
– Не находились ли вы последнее время, – спросил его верховный судья, – под знаком Весов?
Сириус подумал и ответил отрицательно.
– Если бы вы находились под знаком Весов или каким-нибудь другим знаком, как, по-вашему, представляло ли бы это какую-нибудь опасность для лавки госпожи Суэйер?
Сириус, не задумываясь, опроверг это. Он, как видно, был очень обижен.
– Значит, и вы тут ни при чем? Дело, стало быть, не в счастье?
– А какой дурак это утверждает? – сказал Сириус. Судья отпустил его. Склонив голову на грудь, он озлобленно смотрел прямо перед собой.
Группа свидетелей обвинения заволновалась.
– Нам нужно уходить, – сказали они, – Вы все равно ничего не добьетесь. Слишком велико неравенство, и они ум нее нас.
– Неравенство очень велико, – подхватил защитник, сдвинув котелок на затылок. – Между человеком с деревянной ногой и слепым, лишенным обеих ног, существует огромная разница, дающая себя чувствовать и в области финансовой, мой милый Фьюкумби.
Судья очень внимательно слушал защитника, он интересовался каждым его словом; это было совершенно очевидно. И судья понимал, что все это замечают.
– Допросите хоть Бирс, моего управляющего, – насмешливо предложил защитник. – Он сын рабочего, шахтера.
Судья задумался. Потом он позвонил, и появился Бири. Не дожидаясь вопроса, он сообщил, что у него есть деньги в банке.
– Но зато у меня и голова на плечах, – похвастался он. – Нужники с косой задней стенкой – это моя идея.
Защитник поддержал его:
– Он умеет выжимать из людей все соки – в этом все дело.
Свидетели обвинения зароптали.
– Молчите! – прикрикнул на них верховный судья. Его взгляд упал на нож и письмо, лежавшие на столе. Он встал, обошел вокруг стола, остановился по другую его сторону как свидетель и как свидетель же сказал, глядя снизу вверх:
– Моим фунтом был этот нож.
Он торопливо заковылял обратно, сел на стул и сказал строго:
– Это опять-таки один из основных пунктов. А твоим фунтом что было, Мэри?
И он указал на письмо, стараясь навести ее на ответ.
– Моим фунтом было письмо, – сказала она, поняв его. Этим она значительно облегчила его задачу.
– В этом письме написано, что ты знаешь про своего работодателя разные вещи, за которые его могут посадить в тюрьму. Это шантаж, не так ли?
– Он самый, – сказала она.
– Да, таков наш фунт, так выглядит наш фунт, – Пробормотал он рассеянно. – А их?
Он сидел, подперев голову рукой, напрягал мозги и, казалось, был в полном отчаянии.
– Ничего не разобрать! – пожаловался он. – Эти д-лавки, эти военные корабли! Сплошь барыши! Откуда они, в самом деле, берутся? Эти гигантские дела, эти войны, это неравенство! Как они все это придумали?
Тут он увидел Бири, и ему что-то пришло в голову. Он обернулся к писцу, бывшему когда-то его работодателем.
– Смизи, – спросил он его, – если бы я тогда остался у тебя, ты бы выбился в люди?
– Отчего бы нет? – ответил Смиэи.
– Но ведь тогда все ясно! – сказал судья, и голос его задрожал от волнения. – Тогда понятно, в чем заключается их фунт. Встань, Мэри, поди сюда, дитя, и ты тоже, Смизи!
И он, торжествуя, обратился к родственникам обвиняемого:
– Вот он, ваш фунт! Мы – ваш фунт! Человек человеку фунт! А у кого его нет, кому некого эксплуатировать, тот эксплуатирует сам себя. Все ясно! Вы это скрывали! Вот стена, а где каменщик? Ему заплатили? А эта бумага? Ведь кто-то ее изготовил! Получил он за эту работу сполна? А этот стол? Тому, кто строгал доски, – ему так-таки ничего больше не должны? Белье на веревке! Веревка! И даже это дерево, – оно ведь тоже не само себя посадило! Этот вот нож! Все ли оплачено? Сполна ли? Конечно, нет! Надо разослать циркуляр: просят явиться всех, кто не получил сполна за свою работу. Учебников истории и биографий нам мало! Где платежные ведомости?
И, обратясь к обвиняемому, он загремел:
– Ты уличен! Ты все извратил! Ты распространял неверные сведения! Я осуждаю тебя! За пособничество! За то, что ты дал твоим приспешникам эту притчу. Она – тоже фунт! И они ее тоже пустили в оборот. И всех, кто распространяет ее, кто смеет рассказывать подобные вещи, я приговариваю к смерти! Более того – всех, кто станет слушать, кто тотчас же не примет мер к борьбе с этой ложью, я тоже приговариваю к смерти! И оттого, что я сам слушал эту притчу и молчал, я себя тоже приговариваю к смерти!
И он сел, обливаясь потом.
Несколько дней спустя солдата Фьюкумби арестовали. К великому удивлению Фьюкумби, его судили за убийство Мэри Суэйер. Он был приговорен к смертной казни и повешен под рукоплескания огромной толпы, состоявшей из розничных торговцев и торговок, швей, инвалидов войны и нищих.
1934
Notes
note 1
Стиль мебели (комбинация мотивов рококо, готического и китайского искусства), названный так по имени английского мебельного мастера Томаса Чиппендейла (род. ок. 1718-ум. 1779) и получивший большое распространение в XVIII-XIX веках.
note 2
Плывущие за море меняют небо, но не душу (лат.).
note 3
Китченер Гораций Герберт (1850-1916) - фельдмаршал, военный министр Англии (1914-1916). Во время Англо-бурской войны 1899-1902 годов был начальником штаба, а затем главнокомандующим английскими войсками в Южной Африке. Ярый империалист-колонизатор.
note 4
Крюгер Пауль (1825-1904) - бурский государственный деятель, с 1881 года четырежды избиравшийся президентом Республики Трансвааль.
note 5
Сначала подеремся, а потом разберемся (франц.).
note 6
Кало-кататиа (древнегреч.) - нравственная чистота и благородство (термин, встречающийся у Ксенофонта, Аристотеля, Демокрита и других древних авторов).
note 7
Приветственная телеграмма, которую император Вильгельм II во время англо-бурской войны послал Крюгеру (см. примеч. на стр. 127), привела к обострению англо-германских отношений.
note 8
Последний довод короля (лат.).
note 9
Многим - последний час (лат.).
note 10
Через тернии к звездам (лат.).