Читать интересную книгу Крик ворона - Дмитрий Вересов

Домой, в гегемонский отстойник на проспект Большевиков, не хотелось совершенно, и как-то само собой вспомнилось, что совсем неподалеку, в «Прибалтийской», работает армейский еще дружок Стас, тоже после дембеля пошедший по части секьюрити. Стас давно уже зазывал Леху в свое заведение закусить, расслабиться, да не получалось как-то. Все недосуг было. А вот и досуг нежданно образовался. Только бы Стас на месте оказался.

Стас оказался на месте. Более того, он как раз сдавал смену и другу обрадовался несказанно. По-быстрому переодевшись в «гражданское», то есть в джинсы и розовый пиджачок, он уволок Леху в ресторанный зал. Для разгону взяли литруху всамделишного «Абсолюта» (своих не дурят!), белужины с черемшой и хреном, расстегаев. Разговор развивался предсказуемо – вспоминали былое, товарищей по оружию. После второй разговор плавно перетек в настоящее: семья, работа. Невольно начали сопоставлять, делиться опытом.

– Главное ведь в нашем деле что? – вопрошал Стас, постукивая пальцем по столу. – Главное – это фейс-контроль, а по-нашему говоря, мордальный. Чтобы, значит, нежелательный элемент не допустить, а желательный, наоборот, лишними придирками не обидеть.

– Это верно, – поддакнул Леха. – У нас, как у саперов, права на ошибку нет. Хоть в ту, хоть в другую сторону ошибешься – со службы в три шеи, а тогда хоть в грузчики иди.

– В грузчики оно тоже того, – авторитетно заявил Стас, окинув красноречивым взглядом тщедушную Лехину фигуру. – Не всякого возьмут. Опять же сокращения везде, заводы закрываются, части военные расфасовывают.

– Расфор… расформировывают, – поправил Леха.

– И это тоже, – не утрачивая солидности, кивнул Стас. – В общем, без фейс-контроля никуда. За считанные секунды сумей любого кадра прочитать.

– Ага. Вот этих, например, я бы не пустил, пока лимон не предъявят. – Леха показал на компанию краснорожих мужичков, гомонящих в дальнем конце зала.

Стас иронически фыркнул.

– Ты чего? – обиженно спросил Леха.

– А того. Учиться тебе, дорогой товарищ, и учиться. Это же железнодорожники контракт с ирландцами обмывают. У них у каждого лимоны из ушей торчат, да не деревянные, а настоящие, зеленые.

– Откуда? – недоверчиво спросил Леха. – Дороги ведь убыточные.

– Потому-то и торчат. Дотациями государственными с умом распоряжаются.

– А у этих тоже лимоны из ушей? – язвительно спросил Леха, показывая на двух пожилых, скромно одетых теток, чинно вкушающих фаршированный авокадо.

– У самих – не знаю, а у конторы их точно, – заверил Стас. – Евангелисты какие-то. Третий месяц два «люкса» держат, чуть не по тонне баксов каждый день выкладывают.

Леха присвистнул и обвел глазами зал, намереваясь хоть на ком-то отыграться перед Стасом. Но в этот час в ресторане было почти пусто: время деловых ланчей кончилось, вечерняя публика еще не подвалила.

– Про этих что скажешь? – спросил Леха, показывая Стасу за спину.

– Про кого? – недоуменно спросил Стас. – А, про этих… Дай-ка пересяду, так плохо видно.

Недалеко от них за сдвоенным столиком у окна сидела на удивление разношерстная компания, судя по всему, уже заканчивающая трапезу. Во главе стола восседал весьма холеный и солидный, несмотря на молодость, джентльмен с квадратной челюстью, по виду – типичный янки. Рядом с ним, спиной к Лехе со Стасом, разместился не менее солидный дядя в черном смокинге, несколько старше американца, если судить по лысой макушке и складкам на шее. Они о чем-то оживленно переговаривались по-английски, причем лысоватый говорил неуверенно, с сильным русским акцентом, часто останавливался, и тогда в беседу вступал третий, повернутый к друзьям лицом, – бородатый блондин в темных очках. Он разговаривал негромко, и даже наметанный Стасов глаз не мог определить, по-русски он говорит или по-английски. Блондин был одет в простую бежевую безрукавку-«поло», но было совершенно понятно, что он, как и оба собеседника, относится к категории персон бизнес-класса, а то и «ви-ай-пи». К этой же категории Стас без колебаний отнес и сидящую рядом с бородачом роскошную брюнетку в алом платье. На привычный «эскорт» при иностранном госте она не походила нисколько, ни возрастом, ни статью, ни манерами. Вид у брюнетки был несколько утомленный и ненаигранно отрешенный. В разговоре она не участвовала, только молча дымила длинной коричневой сигаретой. «Член делегации, а скорее всего – жена этого бородатого, – решил Стас. – Везет же некоторым!» Глядя на нее, он готов был биться об заклад, что и фигура у этой дамы – из грез сексуального маньяка, иначе ни за что не решилась бы облачиться в столь дерзкий наряд.

По внешним атрибутам в тот же разряд попадала и сидящая по левую руку от брюнетки очкастая кореянка средних лет в строгом кремовом костюме. Но вела она себя совсем иначе – визгливо смеялась чему-то, что шептал ей, щекоча ухо усищами, громадный бритый негр. Тот отпал от соседкиного уха, громко расхохотался, наполнил рюмки из высокой бутыли, опрокинул свою в белозубый рот и вновь припал к ее щеке.

– Пара странная-иностранная, – промурлыкал Стас себе под нос.

– Чего? – удивленно переспросил Леха.

– Ничего. Интересная команда. Не место им за одним столом, по-моему.

И действительно, если кореянка с негром еще как-то вписывались в ряд с солидной троицей мужиков и шикарной теткой, то остальная часть компании была совсем уж из другой оперы. В торце, напротив скуластого американца, уткнулся мордой в тарелку тощий и волосатый субъект в засаленном пиджачишке, расшитом голубыми бабочками. Двух остальных Стас видел только со спины, но спины эти и вовсе доверия не внушали. Одна, облаченная в потертую джинсовую куртку, венчалась рыжей головой с убранными в пучок волосами. Другая спина была прикрыта вовсе неприличной застиранной футболочкой, голова над ней была седовато-пегой, всклокоченной. Рыжий и пегий сидели, обняв друг друга за плечи, ритмично раскачивались и немузыкально горланили:

– А в городе том сад, все травы да цветы…

– Джош, плесни-ка еще за встречу! – нетвердо произнес рыжий уже соло и придвинул к негру стакан. – Ванька, может, все-таки остаканишься по такому случаю?

Пегий что-то неразборчиво пробормотал, зато кореянка, к полному изумлению Стаса с Лехой, произнесла громко и четко:

– Шурка, побойся ты Бога! Опять нарезался, как сапожник. Алька твоя что нам с Танькой скажет, а? Увозили, дескать, мужика тверезого, а вернули запьянцованного…

– What? – встрепенулся негр.

Кореянка наклонилась к нему и зашептала. Негр оглушительно рассмеялся и, протянув здоровенную ручищу через стол, похлопал рыжего по плечу.

– А я, между прочим, тут не самый пьяный, – с обидой произнес рыжий и ткнул пальцем в голубую бабочку на рукаве прикорнувшего гражданина.

– За этого, прости Господи, мы не ответчики. Пусть хоть вообще сопьется. А Альке мы слово дали, – отрезала кореянка. – Тань, я скажу им, чтоб кофе подавали.

Роскошная брюнетка рассеянно кивнула, а пегий хрипло и поспешно добавил:

– И мороженого…

– Занятно, – резюмировал Стас. – Это правильно, Леха, что мы с тобой литр взяли. Давай-ка не гнать лошадей. Очень хочется досмотреть этот стремный спектакль. Только не пялься ты так откровенно…

Но за длинным столом вскоре замолчали, сосредоточившись на десерте, и друзья как-то незаметно приговорили «Абсолютовку», заказали вторую, а к ней по шашлыку, постепенно утратили интерес к происходящему в зале и даже не заметили, что компанию, привлекшую их внимание, давно уже сменили за столом подгулявшие не то эстонцы, не то финны.

– Ай уоз вери… вери мач хиппи ту, это самое, мит ю, – запинаясь, проговорил Рафалович и оглянулся на Павла. – Ты переведи ему, что, по-моему, мы в принципе договорились. Свои окончательные предложения я вышлю по факсу, и пусть готовит договор.

Павел усмехнулся в бороду и негромко перевел.

– Oh yeah, sure thing, mister Raffle-Ovitch, – широко улыбнувшись, произнес Кристиан Вилаи. – I’ll call you from Moscow. Take care.

– Это он что сказал? – спросил Рафалович.

– Сказал, что из Москвы тебе позвонит, и попрощался.

– Ага. Ну, гуд бай, мистер Вилаи, – Рафалович крепко сжал руку американца.

– Я тоже пойду, – сказал Павел. – А то боюсь, нашим дамам одним с Шуркой не управиться, а от Джоша проку мало – сам тоже нализался.

– Пашка… – начал Рафалович и вдруг, раздвинув руки, заключил Павла в объятия.

Тот несколько секунд постоял, не сопротивляясь, потом легонько оттолкнул Рафаловича.

– Будь здоров, Леня, – ровным голосом сказал он. – И вот еще что…

– Что? – встрепенулся Рафалович и поглядел на Павла, как показалось, с затаенной мольбой.

– Никиту не забудь до дому довезти. А то он совсем расклеенный, сам не доберется.

– А как же. – Рафалович с некоторой брезгливостью посмотрел на кресло в углу вестибюля, где развалился, громко храпя и неаппетитно орошая слюнями коричневый в голубых бабочках пиджак, Никита Захаржевский, ныне более известный как Люсьен Шоколадов. В соседнем кресле, ссутулившись, сидел Иван Ларин, потерянный и как-то особенно неуместный здесь в своих латаных брючках и нелепой майке с надписью «Инрыбпром». – Иван, может, и тебя заодно подбросить?