Слишком много, и все же Бену хотелось, чтобы несколько штук он приберег для этой минуты.
А на задворках его сознания, в крошечной комнатенке внутри его черепа, не столь отличной от этой сухой и затхлой кладовки с запахом ржавчины, сегодня вечером она казалась Бену совсем другой. Оживленной, меняющейся, с намеком на чье-то присутствие, на следящие за ним глаза. Большой Бен Клоски не был трусом, однако сейчас он чувствовал себя примерно так же, как в те моменты, когда он шел один по темному лесу. Как будто в любой момент что-то такое могло выскользнуть из кустов или упасть с веток.
Здесь парнишку охватывало такое же чувство.
Бен видел, как определенные люди и места по-кошачьи шипят и по-лошадиному ржут, но никогда не думал, что сможет испытать то, что они в этот момент чувствуют. Теперь он знал, что у людей может по-собачьи вставать дыбом шерсть.
Бену хотелось отсюда смыться. Как можно скорее.
— Кайл, — низким голосом произнес он. Ржавый запах теперь забивал ему глотку и превращался в привкус ржавчины.
— Бл-лин, — отозвался его лучший друг, и у него на лице появилась презрительная гримаса. — Я так и знал, что ты мне не поверишь.
Тут Бен почувствовал, как его пальцы сами собой гладят кожаный переплет книги и опустил на нее глаза. Затем раскрыл книгу. «Темные дары». Автор — Жан-Марк Годе. Бену совершенно не хотелось знать, что там еще в этой книге, какое именно дерьмо вытекло из мозгов Жана-Марка Годе на эти страницы.
Опустившись коленями на бетонный пол, Бен толкнул книгу к Кайлу. Тот, пусть и с явной неохотой, но все же ее взял. Тогда Бен вытер руки о синюю куртку — несколько раз, спереди и сзади. Затем принялся расчесывать пальцами волосы, вытряхивая оттуда воображаемых личинок из розовой изоляции, которые, по твердому заверению его мозга, вовсю там ползали.
— Я не говорил, что я тебе не верю, — сказал Бен. Правда заключалась в том, что парнишка просто не знал, чему верить. Кайл был не из тех, кто вечно вешает лапшу на уши, без конца устраивает разные розыгрыши. Однако порой этого парнишку не в меру увлекал собственный энтузиазм. Не мог ли Кайл просто найти эту книгу и…
Бен оцепенел. Начиная отодвигаться подальше от Кайла с намерением покинуть комнатенку для гоблинов, подышать свежим воздухом, несмотря на твердое заявление своего друга, что сам он намерен оставаться под верандой до тех пор, пока этот самый Уилл Джеймс не вернется, Бен невольно бросил взгляд на бетонный пол за спиной у Кайла. Теперь, стоя на коленях, он смог различить там в неярком свете смутные символы.
Ржавчина. Запах в кладовке. Никакая это была не ржавчина.
Парнишка медленно протянул руку к фонарику, который Кайл так и оставил лежать на полу. Стоило Бену его включить, как на стене кладовки тут же появилось светлое пятно. Затем он развернул фонарик и направил его луч на темно-бурый круг на бетонном полу и начертанные там символы.
— Послушай, Кайл, — сказал Бен, чувствуя, как у него по спине бегают мурашки. — Скажи мне, что это не кровь.
Тяжело вздохнув, Кайл выпустил из рук книгу. Затем тоже встал на колени в тесной кладовке и схватил Бена за плечи, вынуждая друга смотреть ему прямо в глаза.
— Бенджи, ты что, вообще меня не слушал? — спросил Кайл. Глаза его блестели, отражая свет единственной лампочки под потолком. — Я знаю, что все это полный бред, но это никакая не игра. Я здесь не дурака валяю. Будьте внимательны, мистер Клоски, поскольку Элвис уже покинул здание… и, знаешь, братишка, он забрал нас с собой. Все теперь другое. Если бы ты видел хотя бы малую долю того, что я видел сегодня вечером, ты бы…
Фонарик внезапно погас.
Друзья машинально на него посмотрели. Взгляд Бена затем опять переметнулся на кровавый круг.
Тут голая лампочка под потолком замерцала и тоже погасла. В тот же самый момент гул пробегавшего по всему дому электричества, который почему-то всегда был слышен в кладовке, внезапно смолк. Дом лишился электроэнергии.
Тьма поглотила их с головой.
— Вот блин, — прошептал Кайл.
— Авария. — Бен несколько раз моргнул, но его глаза еще не привыкли к темноте. Парнишка видел лишь черно-серые полоски теней. И все же Бен оставался на месте вовсе не из-за кромешной тьмы, а совсем из-за другого. Из-за явственного ощущения, что за ним наблюдают. Некая первобытная часть его разума чуяла, что хищник здесь, но если он останется в полной неподвижности, все обойдется.
Там наверху, в доме семьи Броуди, разбилось стекло, и матушка Кайла принялась надрывно кричать. Это был вовсе не гневный вопль. Нет, это был до смерти перепуганный визг сильной боли и мучительной истерики.
В темноте Бен Клоски, услышал, как Кайл прошептал всего одно слово.
— Мама?
Голос Кайла был еле слышен.
Вопль прекратился.
Окутанный мраком, слепой в крошечном помещении, Бен уже вовсю двигался, когда Кайл ринулся к двери. В результате столкновения Бен сел на задницу. Парнишка тут же попытался привстать, и его правая рука наткнулась на что-то острое. Бен зашипел от боли, а затем закряхтел, ощущая на себе ладони, локти и колени, пока Кайл, ведомый теперь безумной, бессознательной потребностью добраться до своей матушки, лихорадочно пытался через него перебраться.
Считанные секунды тому назад Бену ничего так не хотелось, как выбраться из проклятой кладовки. Но теперь он передумал.
— Не трепыхайся, — прошептал он Кайлу. Голос парнишки звучал надтреснуто от страха, глаза его горели от нахлынувших туда слез. Большой Бен прикусил губу.
— Мои… мои родители, — прошептал Кайл. В горле у него сжалось, и когда он продолжил, Бену показалось, что его друга кто-то душит. — Послушай, Бен… ведь это… ведь это была моя мама.
Бен с трудом сглотнул, и от жуткой сухости в горле ему почудилось, будто он сглотнул не слюну, и тертое стекло. Лицо парнишки отчаянно разгорелось, а все остальное тело, напротив, казалось чертовски холодным. Мрак был слишком густой. Если Бен хотя бы мог видеть лицо Кайла, возможно, ему бы удалось наладить контакт, объясниться. Но в самом его сердце звучало древнее эхо некоего первобытного ужаса. Сейчас Бен чувствовал себя совсем как первобытные люди, скрывающиеся в пещере от чего-то жестокого и холодного, что преследовало их по ночам.
— Бен?
— Тсс. — Он прижал ладонь ко рту Кайла и пригнулся поближе, всей своей тяжестью наваливаясь на друга. — Тсс. Ни звука. Ни звука, пока свет снова не загорится.
Они лежали во тьме, точно противозаконные любовники, страшащиеся обнаружения.
Лежали до тех пор, пока по маленькой дверце тесной кладовки чья-то рука не начала негромко поскребывать. Изнутри дома больше не доносилось никакого шума. Не было слышно ни того, как открывается дверь задней веранды, ни шагов вниз по лестнице. Только это поскребывание. Словно бы чьи-то ногти вяло царапали древесину. Кайл негромко захныкал. Кладовку заполнила вонь свежей мочи, и Бен подумал, что Кайл наплавил в штаны. Лишь затем парнишка ощутил влагу в собственных джинсах.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});