с забитым носом, подвергая себя ненужному риску. Зоя вжалась в сиденье и закрыла глаза, пытаясь успокоиться. Может, это
инсульт? Если так, то она, не исключено, скончается еще до того, как шасси коснутся взлетно-посадочной полосы. А ведь если бы она осталась в отеле и выждала несколько дней, ну, самое большее неделю…
Раскаленную спицу кто-то взял и безжалостно повернул.
Зоя не знала, что ей делать: обратиться к стюардессе? Закрыться в туалете? Вынуть из-под сиденья парашют и выпрыгнуть с ним из самолета, где из-за перепада давления в ее черепной коробке обыкновенные сопли заставляли ее чувствовать себя жертвой испанской инквизиции?
Она почувствовала, что слезы катятся у нее градом по щекам. Ну да, она сейчас просто окочурится в самолете, на высоте десяти тысяч метров, и ничего поделать будет нельзя.
А что, если все же выживет и после этой спицы в мозгу лишится своего дара? Эта мысль отвлекла Зою, и она стала размышлять о том, какая прекрасная жизнь у нее тогда начнется. По мнению Андрона, наверняка ужасная, но она сумеет убедить его, что это не так.
О, если бы раскаленная спица вонзилась прямо в ту внутримозговую гематому, которая наградила ее этим даром, – и проткнула ее насквозь!
Может, в ее соплях на высоте десяти тысяч метров над уровнем моря был какой-то тайный смысл?
Тут Зоя вдруг поняла, что спицу из ноздри кто-то уже вытянул. Боли не было, все прошло столь же внезапно, как и началось. Сколько точно длились ее мучения, она сказать не могла: то ли десять минут, то ли все полтора часа. Чувствуя себя совершенно измотанной, Зоя практически немедленно заснула и проснулась лишь тогда, когда пассажиров попросили пристегнуть ремни, потому что самолет шел на посадку во Внуково.
Надеясь на то, что дар у нее после припадка на борту лайнера исчез, точнее, убедив себя в этом, Зоя схватила такси и велела везти ее домой, к двум своим самым любимым мужчинам, мужу и сыну.
Андрон ведь не сомневался, что она находится за границей, отлеживаясь в номере отеля, Зоя уже предвкушала встречу с мужем и вдруг поняла, что испытывает острое желание. Она даже стыдливо покосилась на водителя – знал бы он, какие картинки у нее вспыхивали одна за другой в мозгу! В том самом, где еще недавно копошились раскаленной спицей.
И где засела гематома, принесшая в ее жизнь дар, который ей был не нужен.
Отворив ворота и бросив чемодан на полпути к дому, ее дому, ее единственному дому, прямо на подъездной дорожке, Зоя устремилась вперед почти бегом. Открыв дверь, она прошла в холл – время было уже вечернее. Она взбежала по воздушной лестнице, предвкушая встречу с Андроном. О, она так хотела заняться с ним любовью, она так хотела…
И вдруг остановилась на середине коридора как вкопанная. Волна дежавю накрыла ее – ведь все это уже было, только не здесь, а в волшебном доме, в том самом, который позднее сделался логовом маньяка.
Да, она хотела заняться с Андроном любовью, но все дело в том, что кто-то уже занимался с ним любовью. До Зои донеслись его раскатистые вздохи и томные женские стоны.
Пройдя в спальню, их спальню, она увидела няню Антоши, особу, надо сказать, не особо привлекательную, не очень-то и молодую, с жилистой спортивной фигурой и, как оказывается, идеальной формы небольшими грудями. Няня, элегантно скача на возлежащем на их семейном ложе Андроне, явно получала от этой гонки наслаждение, да и муж, судя по его хриплым стонам, тоже.
Прислонившись к дверному косяку, Зоя с изумлением следила за происходящим. Ведь она была уверена, что все их неурядицы и разногласия с Андроном остались в прошлом. И в том числе его шашни с подчиненными.
Интересно, как давно он спит с няней? И только ли с няней? Ведь у них имелись еще и повариха, и уборщица. А сколько персонала женского пола было в Центре!
С одной из них он тогда и развлекался примерно вот так же. Нет, та была помоложе, явно посимпатичнее, и груди у нее были как пудовые гири.
Выходило, что особых преференций в этом плане у мужа не было.
Увлеченные страстью любовники не замечали ее, и Зоя сползла по косяку на пол. Примерно туда, хотя, вероятно, гораздо ниже, ухнуло и ее сердце.
Нижеплинтуса.
Наверняка Андрон будет твердить, что это случайность. Станет умолять ее простить. Обещать, что такое никогда не повторится.
Отчего-то Зоя не сомневалась, что это не только повторялось, но, вероятно, после той, первой, сцены в волшебном доме и толком не завершалось.
Муж только стал гораздо более осторожным, а то, что трахался с няней их сына прямо на супружеской кровати, так это потому, что ничуть не сомневался: жена валяется с простудой далеко-далеко и прилетит через неделю или даже позже.
Секс-экстаз достиг кульминации. Няня, сладостно выдохнув, повернула голову – и дико завизжала, заметив сидевшую на полу и прислонившуюся к косяку измученную Зою.
Муж, резво вскочив с кровати, быстро швырнул няне ее одежду, и та, пискнув, исчезла, бочком протиснувшись мимо Зои, которая и не подумала ее задерживать или, чего доброго, бить.
– Мой прелестный носик, как же так, ты как тут появилась…
Усмехнувшись, Зоя ответила:
– На метле прилетела. Потому что так по тебе соскучилась.
Полуголый муж склонился над ней, пытаясь поцеловать, но Зоя уклонилась.
– Мой прелестный носик, да, я виноват, не отрицаю. Но это она сама меня соблазнила!
– А если мы у нее спросим? – произнесла Зоя, вдруг понимая, что решение она уже, в сущности, приняла. Наверное, в тот момент, когда увидела эту порноскачку из дверей спальни или даже еще раньше, заслышав сладострастные стоны в коридоре.
Муж принялся что-то бурно ей объяснять, валя всю вину на няню, но Зое было все равно: во-первых, она не верила ему, во-вторых, было уже поздно, в-третьих, она приняла решение.
– Мы ее уволим, мой прелестный носик Точнее, она уже уволена…
Зоя усмехнулась.
– Ну уж нет, будет работать и дальше. Как няня она хороша, и как любовница, надеюсь, тоже не промах?
Муж, смутившись, заявил:
– Это всего лишь биология, мой прелестный носик, тебе ли не знать. Ты все время в разъездах, дома толком не бываешь, а у меня… У меня есть свои мужские потребности. Но люблю я только тебя!
Рывком поднимаясь, Зоя сказала:
– В разъездах я, кстати, по делам твоего Центра. Ну,