В любом ином случае я, надрал бы парню задницу за то, что обозвал меня чудовищем, даже если это было правдой. Но сейчас мне стало сильно не по себе. Я восставал против собственной демонической натуры с той ночи, когда был создан, однако теперь все выглядело иначе — и неоновые огни были тут ни при чем. Может, и вправду настало время признать очевидное и отдаться тьме?…
Во рту пересохло от жажды крови. Я увидел пульсирующую артерию на шее девушки. Теперь я понял, кого она мне напоминала. Казалось, Ридрек сделал мое зрение еще более острым.
Конни.
Он прихватил ее вместе с прочими моими желаниями.
И это было еще не все. Конни обхватила меня обеими руками, и мы оказались на атласных простынях — катались и кувыркались, раскидывая розовые лепестки, которые тут же подхватывал горячий ветер пустыни. В первый раз женщина превосходила меня в постели. Чем больше мы трахались, тем более неземной становилась Конни. Она была сразу повсюду — за мной, передо мной, надо мной. Дикая и неистовая сексуальная фурия.
Я проснулся в кровавом поту, тупо уставившись в обитую черным атласом крышку своего гроба.
ГЛАВА 15
Джек
Знакомый сумрак гроба успокоил меня. Кажется, никто не узнал, что я провел на ногах весь день и всю ночь — за исключением, может быть, Ридрека. Надо отдать ему должное, он устроил впечатляющее представление. Если простого наведенного сна оказалось достаточно, чтобы мои волосы встали дыбом, то какова же реальность? Она должна была оказаться просто ошеломляющей. Во рту пересохло при мысли об открывающихся передо мной возможностях. Я откинул крышку гроба и прямиком направился к бару.
За кровью.
Я ощущал, что мне просто необходимо промочить горло. То же самое, должно быть, чувствовал себя бедняга Хью: остальные ребята пьют столько пива, сколько душе угодно, а ты подыхаешь от жажды. Слова «нет ничего невозможного» эхом отдавались в моей голове и во всем теле.
Ты можешь иметь все, что пожелаешь.
Моему телу было плевать, кого я предал или собирался предать. Оно просто хотело крови. Человеческой крови. Я не потрудился опорожнить пакет в стакан, а надкусил его и высосал досуха. Подумать только: я пытался приобрести какие-никакие манеры. Теперь это казалось несусветной глупостью.
За спиной раздался шорох, и я обернулся. Оливия выглянула из гроба Уильяма и вопросительно смотрела на меня.
Рейя и Дейлод сидели на полу по обе стороны гроба, точно ожившие статуи на могиле фараона.
— Доброе утро, — сказала вампирша. Рейя поднялась и пересекла комнату, усевшись у моих ног.
Трудно сосать и говорить одновременно, так что я просто кивнул. Мне было важнее утолить свою жажду, чем болтать с этой чужачкой, затесавшейся в нашу компанию. Пусть даже мы с ней и трахались вчера. Я выкинул опустевший пакет и мусорную корзину и потянулся за следующим. Оливия села в гробу Уильяма, скрестив ноги; она все еще выглядела осунувшейся и бледной. Я поймал себя на том, что сравниваю ее с Конни. Английская цыпочка казалась слишком хрупкой, особенно на фоне той Конни, какой я видел ее и своем сне. О-о!..
Я схватил третий пакет и тут почувствовал головокружение. Оно возникло так неожиданно, что я пошатнулся — и внезапно осознал, что делаю. Наливаюсь человеческой кровью и думаю о сексе с женщиной из своего сна. На самом деле никакой Конни не было, не так ли? И уж точно она не принадлежит мне — во всяком случае, пока что.
Все это может стать твоим…
Я отлепился от пакета, разорвал его, вылил остатки кропи к стакан и предложил Оливии.
— Как тебе спалось? — спросил я, утирая губы рукавом рубашки. Яркие картинки недавнего сна по-прежнему неотступно преследовали меня.
Оливия взяла стакан и сделала глоток. Ее губы тут же окрасились алым, и я вздрогнул. Нет, определенно нужно взять себя в руки.
— Замечательно. Никаких сновидений. — Она выпрыгнула из гроба и шагнула ко мне. — А тебе?
Я не собирался отвечать на вопрос, но, раздумывая, как бы половчее перевести разговор на другую тему, внезапно ощутил запах Оливии. Она пахла Уильямом — наверное, потому, что спала в его гробу. Это знакомое и приятное воспоминание о моем создателе коснулось меня, как дружеская рука, обнявшая за плечи. Но едва я успел осознать это, резкая боль обрушилась на меня как удар в живот от Эвандера Холифилда в девятом раунде. У меня перехватило дыхание.
— Что с тобой? — спросила Оливия, подходя ближе. Я поднял руку, отстраняя ее.
— Ничего, все отлично, — с трудом сказал я и скорчился на диване, обхватив руками голову. — Слишком много выпил.
Рейя подошла и села рядом, положив голову мне на колени. Я провел ладонью по ее светлой мягкой шерсти, борясь с желанием вскочить и убежать со всей возможной скоростью. Куда-нибудь… неважно куда, лишь бы подальше отсюда.
— Добрый вечер, — послышался голос Мелафии.
Я поднял взгляд. Мелафия выглядела как-то странно, будто решила уподобиться своим предкам-туземцам. Босиком, но на пальцах ног сверкали золотые и серебряные кольца. Слои тонкой прозрачной голубой материи разной длины являли собой подобие юбки, а блузка со шнуровкой на груди была ярко-красной. Черная паутина шали обволакивала ее плечи, среди нитей мерцали бусины, вспыхивающие, как темные звезды, при каждом вздохе жрицы ВУЗу. Свои чудесные волосы она превратила в бесформенную слипшуюся массу с вплетенными в нее костями и раковинами. Делания излучала силу, которую способен почувствовать только мертвец.
Мертвец. Должно быть, речь обо мне.
— Пойдем, — сказала она тоном, не допускающим возражений. — Нам нужно приготовиться.
Уильям
Со второй попытки Ридреку удалось столкнуть камень с моей груди. Я с трудом сделал несколько глубоких вздохов и попытался сесть, чувствуя, как моя сила мало-помалу возрастает. Не потому, что я освободился от камня. Из-за Верма.
Ридрек отвел свежеиспеченного вампира на первую охоту сразу после захода солнца, и мы оба, Верм и я, стали немного сильнее. Еще одна оторванная голова украсила нишу, облюбованную Ридреком в качестве полки для трофеев. Мне было недосуг выяснять, кто оказался злополучным донором. В бурю порт не выбирают, как говаривали в дни моих морских приключений. Трудно быть разборчивым, когда ты настолько слаб, что вот-вот развалишься на части, так и не отомстив ненавистному врагу.
А я отомщу. У меня накопился слишком большой счет к своему создателю — от убийства моей семьи до пожара в доме Элеоноры. Часы начали тикать в тот миг, когда Ридрек освободил меня. Дай только выбрать момент.
Верм, мой новый отпрыск, сидел на одной из устланных костями плит. Его волосы, прежде выкрашенные в лиловато-черный цвет, приобрели свой природный светло-русый оттенок и светились здоровьем. С кожи исчезли все юношеские прыщи. Мускулы на тощем, все еще угловатом, теле приобрели некоторый рельеф. Я наблюдал, как Верм лениво выковыривает камушки из стены и швыряет их в воду. Каждый бросок сопровождался неприятным всплеском. Ящерицы проскальзывали в пещерки новообразованных дыр.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});