Читать интересную книгу Неон, она и не он - Александр Солин

«Хочу ли я его? – спрашивала она себя, лежа в шезлонге, и тут же отвечала: – Да! Только надо будет закрыть глаза…»

К ужину она надела черное вечернее платье, закрутила в растрепанный узел волосы, подвела глаза и, произведя по пути фурор, спустилась вниз. У американца при виде ее поглупело лицо.

Вечер был теплый, и потому устроились на террасе. На вопрос, где мистер муж, она ответила, что у него сегодня деловая встреча, но, может быть, он еще успеет. В ожидании, когда их обслужат, американец не сводил с нее глаз и нес всякую чепуху. Между прочим, он настоял, чтобы перед едой она выпила виски.

– Это так по-американски! – уговаривал он, и его жена ему вторила.

Наташа каплю за каплей выпила полстакана, подхлестнув и без того возбужденное воображение. Воображение, словно оскорбленная лошадь, взбрыкнуло и понеслось. Наташа отпустила поводья, не забывая пришпоривать его порциями красного вина. Довольно скоро она опьянела. Края лиц и предметов подтаяли, и, пытаясь уцепиться за них взглядом, она распрямляла спину, встряхивала головой и, бессмысленно улыбаясь, таращила глаза. Американец, почуяв неладное, сидел с озабоченным видом.

– Натали, вы в порядке? – спрашивал он, подавшись к ней.

– Все окей! – отмахивалась Наташа.

Американская жена, поставив локти на стол и возложив на них подбородок, глядела на нее с язвительной улыбкой.

– Не хотите спуститься к морю? Там прохладнее! – предложил американец.

– Х-х-очу! – мотнула Наташа головой.

– Я провожу ее, – склонившись к жене, тихо сказал американец.

– Sure! – ответила жена по-американски, не переставая улыбаться на эсперанто.

Джеймс подхватил Наташу за талию, и они на виду вечернего сообщества (кое-кто даже зааплодировал) дошли, пошатываясь, до конца террасы и, цепляясь за белые перила, спустились на пирс. Джеймс провел ее под полотняное укрытие на тонких столбах и остановился в паре метрах от воды.

– Дышите! Дышите вот так! – набирая полную грудь и медленно выдыхая, показывал он, удерживая ее за талию. Она, паясничая, попробовала вдохнуть, но не удержалась от смеха и повисла на нем. Неожиданно он обнял ее и крепко прижал к себе. Она подняла к нему удивленное лицо, и он, подкрепив рукой ее безвольный затылок, впился в нее поцелуем. Она уронила руки и замерла, но вдруг неловким движением вскинула их к груди, втиснула с нетвердой настойчивостью между ним и собой, уперлась ладонями ему в грудь, собрала силы, оттолкнула его и выкрикнула:

– Ты не Володя! Господи, ты не Во-ло-дя-а-а!

После чего залилась пьяными слезами. Американец засуетился, вытащил платок и принялся осушать ее щеки, бормоча при этом:

– Бог мой, извините меня, Натали, мне так неловко! Не плачьте, прошу вас, не плачьте!

Она потихоньку успокоилась и, повернувшись, нетвердой походкой двинулась по пирсу, сама, кажется, не зная куда. Он поймал ее под руку и направил на нужный путь. Она послушно последовала за ним.

– Все окей? – спрашивал он, наклоняясь к ней.

– Окей… – отвечала Наташа глухим голосом, пряча от фонарей бледное горестное лицо.

Вернулись за стол.

– Кофе? – спросил Джеймс.

– Да… – согласилась она.

Пока подавали кофе, она сидела молча и прямо, равнодушно глядя перед собой. Выпив кофе, отвернула голову и принялась смотреть в сторону моря, откуда на нее с недовольным ворчанием накатывалась темнота.

– Что-нибудь еще? – спросил Джеймс.

– Виски, – сказала она глухим, трезвым голосом.

– Вы уверены? – с сомнением спросил он.

– Да, виски, пожалуйста!

Он поставил перед ней стакан, налил немного и посмотрел на нее.

– Еще! – сказала она.

Он налил до половины. Она, взяла стакан, подержала перед собой и медленно выпила. За ней наблюдали. Раздались одобрительные возгласы.

– Все! – выдохнула она и грохнула пустым стаканом об стол. Затем приложила к губам салфетку и добавила: – Финита ля комедия! Я пошла…

– Я вас провожу! – вскочил Джеймс.

Дальнейшее она помнит плохо…

Разбудило ее чье-то беспокойное присутствие. Она открыла глаза и тут же увидела жениха, одетого по-дорожному. Он сидел на корточках перед открытым чемоданом, задумавшись. Морщась и держась рукой за затылок, она с трудом села. Легкое одеяло соскользнуло с нее, обнажив голую грудь. Подхватив одеяло, она прикрылась и, уже догадываясь, что происходит, спросила:

– Что ты делаешь?

– Уезжаю, как видишь, – ответил он, даже не посмотрев в ее сторону.

– Куда?

– Домой.

– А я?

– А ты остаешься. Ведь тебе здесь нравится.

– Ты соображаешь, что ты делаешь? – попыталась она быть строгой.

– А ты?

– А что, собственно, случилось? – с наигранным удивлением спросила она.

Он захлопнул чемодан, подвел молнией трескучую черту под сборами и сел на край кровати.

– Ты знаешь, – спокойно и почти доверительно поведал он, – я вдруг понял, что я не тот, кто тебе нужен и никогда им не стану. Может, кого-то такое положение устраивает – меня нет. Я тебя ни в чем не виню – ты действительно достойна лучшего. Так что устраивай свои дела, как тебе нравится, а я свои раны как-нибудь залижу. За номер уплачено. Кроме того, я оплатил непредвиденные расходы. Можешь отдыхать и ни о чем не беспокоиться. Там, на столике обратный билет и тысяча евро – этого должно хватить. Будь осторожна – здесь полно проходимцев. Особенно среди американцев. Пока!

И, не оборачиваясь, вышел, осторожно прикрыв за собой дверь. Некоторое время она сидела, стиснув зубы, подтянув колени и уткнувшись в них лбом, а затем тяжело встала и побрела в ванную, где погрузившись в теплую воду, восстановила пьяную мультипликацию вчерашнего вечера.

…Яркий свет заливает террасу. Все столики заняты. Ровный сдержанный шум настраивающегося, как оркестр застолья. Джеймс подставляет ей стул, она садится. Ей слегка тревожно: зачем она сюда пришла и чего хочет? Что за раздвоение личности она себе навязала? Но вот она выпивает виски, в груди ее разгорается радостный жар, и две личности сливаются в одну. Разноцветные искры живут в стаканах, на бокалах и в глазах американца. Он галантен и учтив, его жена любезна и нелюбопытна. «Все будет хорошо!» – думает она. Надо только чуть-чуть сместить фокус за пределы его лица, чтобы вместо него осталось говорящее белое пятно, и ловить повороты его безрукавного торса, игру плеч, полет мускулистых рук, приплюснутые пальцы на бокале.

«Чин-чин, Натали!»

«Чин-чин, Володя!»

Потом она перестала поспевать за его речью, потом мир закачался, и американец предложил спуститься к морю. Там было довольно темно, и вдруг крепкие Володины руки прижали ее к Володиной груди, и чужие, жесткие, жадные губы накинулись на нее. Она не сразу поняла, что это дьявол в образе Володи завладел ею, а когда поняла, то призвала на помощь бога. И бог дал ей силы, и она избавилась от дьявола!

После кофе ей стало лучше, и она решила красиво уйти – выпила полстакана виски. На этом лента ее памяти и без того изрядно стертая обрывается по причине выхода из строя всех видов записывающих устройств. Зато она хорошо помнит то, что случилось утром. Да, жених ее поступил так, как и должен был поступить оскорбленный интеллигентный мужчина.

Распустив волосы, она села в ЕГО кресло. Интересно, что он такого любопытного из него видел, что сидел в нем часами? Уставившись в голубую тающую щель, она рассеянно наблюдала, как с одной стороны в нее вплывали, а в другую уплывали воздушные белые птицы. Скоро одна такая взлетит и унесет его подальше от ее глупости…

В дверь осторожно постучали.

«Кто там еще?» – вяло удивилась она и направилась к двери. За дверью, отступив на шаг, стоял Джеймс.

– Morning, Натали! – заторопился он. – Я пришел извиниться за вчерашний вечер!

– Входите, Джеймс! – помедлив, отступила она, затягивая потуже пояс халата, под которым кроме сорочки ничего не было.

– А ваш муж?

– Он в Ницце…

Американец осторожно переступил порог, и они прошли на середину номера.

– Well, Натали, я пришел извиниться за вчерашний вечер… – начал он.

– Вам не за что извиняться, Джеймс! Это моя вина! – сухо перебила она, скрестив руки и отвернув лицо.

– Натали… – вдруг сделав к ней шаг, осторожно сжал он ее выступающие локти. – Я никогда, никогда не встречал такой красивой женщины, как вы…

Это было так дерзко, неожиданно и просто, так близко, реально и доступно, что у нее перехватило дыхание и ослабли ноги: вот оно, то преступное и вожделенное, о чем она мечтала последние два дня! Надо только закрыть глаза, повернуть к американцу лицо и податься вперед, и Володины руки подхватят ее, уложат на кровать, распустят узел халата, торопливо распахнут полы, задерут сорочку, и долгое, сладкое, с американским акцентом соло Володиной флейты, подхваченное звучным и сочным аккомпанементом ее арфы, соединит оргазм душевный с оргазмом физическим! Джеймс был совсем рядом, и его мятное дыхание достигало ее пылающей щеки. Некий возбужденный вектор силы, подталкивающий ее к мятой кровати, исходил от его рук. Противясь из последних сил, она взглянула на него, ожидая увидеть нежный, восторженный Володин взгляд, но вместо этого натолкнулась на черные похотливые угольки чужих глаз. Никогда ее Володя ТАК на нее не смотрел!