Читать интересную книгу Между живой водой и мертвой. Практика интегративной гипнотерапии - Леонид Кроль

Техничным является и сосредоточение в диалоге не на содержании разговора, а на том, как мы говорим. Перевод внимания от «что» к «как» – это техника перехода от фигуры к фону происходящего, снимающая фиксацию на проблеме как таковой. Клиенту становится интересно. У него возникает доверие к тому, что мы сейчас делаем, даже если происходящее ему совсем непонятно. Каждый отдельный вопрос нарушает логику ожиданий, но в целом ситуация такова, что у клиента сохраняется ощущение комфорта при возрастании степени неопределенности. В состоянии невротичности, тревоги люди очень тяжело переносят неопределенность. Поэтому очень важно, что создающееся вопросами пространство совмещает в себе и неопределенность, и удобство. Такое пространство позволяет человеку оставить готовые ответы и начать искать новые решения внутри себя.

Я показываю, что думаю над каждым своим вопросом, у меня нет готовых вопросов и ответов. Правильных ответов и вопросов вообще не может быть. Показываю, что смысл содержится не только в сказанном, проявленном, но и в том, что еще готовится быть, что обдумывается. Тем самым и паузы, и молчание становятся значимыми, насыщается смыслом пространство нашего бытия.

Мои вопросы сопровождаются особым невербальным поведением. У меня в единицу времени бывает больше невербальных реакций, чем принято. При этом они имеют менее четкие социальные знаки, я не делаю светских, ожидаемых жестов, а веду себя довольно спонтанно. Таким образом задается бóльшая спонтанность в диалоге.

Важной техникой является отзеркаливание клиента. В процессе работы я на секунду принимаю различные фрагменты его позы, принимаю и сбрасываю, не задерживаясь надолго. Я нахожусь в зеркальном взаимодействии с клиентом, считывая сотни его микроповеденческих деталей своим телом, часто без всякой рефлексии. Я не знаю, какие из них в дальнейшем мне понадобятся, и накапливаю отзеркаленные фрагменты, закладываю их на длительное хранение, не приписывая им какого-либо знака. Я называю такое отзеркаливание техникой переменного тока, когда я как бы намагничиваюсь схваченными и удержанными телесными и зрительными образами. В какой-то момент времени каждый из них может стать главным, породив притягивающие и важные для понимания клиента ассоциации, которые суммируются в образах наведения. Сидящий передо мной человек неожиданно становится кристаллом, в гранях которого я могу увидеть какие-то значимые картинки его прошлой жизни.

В наведении транса тоже существуют свои технические приемы. Измененное состояние сознания достигается средствами, которые невозможно услышать в тексте, – это манера произношения и интонирования фраз. Я интонирую не там, где человек ожидает: я делаю разрывы в словах, произношу их частично, «съедаю» окончания. Концы фраз я произношу с эффектом падающей капли, когда интонация падает вниз и затем следует пауза. Тем самым я разрываю речевые шаблоны. Помимо этого в наведении существуют чисто ритмические правила, повторами интонаций я как бы убаюкиваю человека.

В наведении нарушается и частота употребления слов, когда в одной части транса я использую много существительных, в другой – прилагательных, а в третьей – глаголов. Такие сгущения создают лингвистическую центрифугу, многократно энергетизируют передаваемый образ.

Часто я использую такую технику: какое-то время говорю о звуках, а потом перехожу к цветам или от цветов – к оттенкам, потом резко меняю модальность описания. Таким образом, помимо смыслового содержания, в наведении всегда существует какая-то игра с модальностями, шаблонами, которые создаются, удерживаются или разрушаются.

В выборе образов тоже есть свои шаблоны – часто повторяющиеся стеклышки выстаиваемого витража. В отзеркаливании я сужаю поле возможных состояний клиента до четырех-пяти наиболее типичных и важных и создаю индивидуальную грамматику их взаимопереходов.

Можно условно выделить следующие типичные состояния: (1) состояние, в котором человек себя принимает и хотел бы быть представленным другим; (2) состояние, которое кажется ему противоположным и которое он скрывает от всех; (3) дополнительное состояние, нейтральное, менее рефлексированное; (4) волшебное, ресурсное состояние. Я часто подбираю для человека сказку, разные персонажи которой – как наиболее положительные, так и самые отрицательные – были бы репрезентациями его противоречий. Одна из моих любимых сказок – «Золушка». В ней есть женщина – принцесса, которая действительно имеет право на бал, ограниченное время, но имеет. Есть мачеха – ведьма, которая хорошо знает, как надо делать, но делает все наоборот, разрывает нормальный ход ситуации. Есть сестрицы, они правильные, нормальные, может, и красивые, но не принцессы, потому что боятся рискнуть и стать Золушкой, боятся всерьез мечтать о бале, не умеют уменьшаться и увеличиваться. Есть фея, которая способна помогать другим, способна быть святой, делать чудеса. И сама Золушка, которая занимается черной работой, чистит в подвале чечевицу, перемазана пеплом. Девушка, которую не узнают после бала. Она являет собой состояние депрессивности, подавленности, собственной неполноценности, которое избывает своей смиренностью.

Есть другой типаж, который я описываю через четыре эмоциональные состояния. Одно из них – отстраненность от реальности, человек видит себя и окружающих как бы со стороны, наблюдает за своей жизнью, как за шахматной партией. В таком состоянии он включен интеллектуально, но его чувства совсем не задействованы. Второе состояние, наоборот, очень чувственное – воспоминание, перебирание бывшего, что было совсем давно, вчера, полчаса назад. Это состояние похоже на чувственное перебирание, смакование бусинок – образов, картинок, звуков; такое прустовское время в очень наполненном, чувственном пространстве. Человек перебирает эти четки переживаний и происходит встреча образов и чувств, одевание этих маленьких чувств в интеллектуальные понятия. Но в этом состоянии совершенно отсутствует воля, человек детально чувствует прошедшее время, но бессилен оценить то, что происходит сейчас. Человек недвижим, заторможен, неэнергетичен. Третье состояние характеризуется довольно высокой двигательной энергетикой, когда человек прыгает как мячик, у него подвижные суставы, он принимает любые роли, выполняет любые функции. Хорошо адаптирован, социабелен, но в некотором роде бездушен. Четвертое состояние – ощущение спущенного мяча: все не так, то ли руки длинные, то ли ноги короткие. Вялое, капризное, подростковое состояние. Для этого типажа у меня существует схема его времени, схема его тела, схема его отношений с окружающим, и эти схемы образуют некую целостность, в которой они замкнуты воедино. Эти типажи – части моей личной библиотеки образов.

Клад волшебных колец

На клиентский стул садится, положив руки на колени, Фаина.

Фаина: У меня в марте умерла мама. Раньше я не сталкивалась со всем, что касается погребения. Оказалось, что это серьезный ритуал. Это стало для меня открытием, и я спросила себя: «А как будут хоронить меня?». Поскольку я мусульманка, то меня будут хоронить в соответствии с мусульманскими обычаями. Меня это устраивает. Но мои дети имеют русскую фамилию, и я растерялась: как будут хоронить их? Меня-то не будет… (Фаина глубоко вздыхает, кладет ногу на ногу, как и терапевт.) Эти размышления вызывают напряжение у меня. Ощущение зажатости в спине, оно проявляется сильнее, напряжение нарастает. (Отводит плечи назад и касается их руками.) На мужа смерть моей мамы тоже произвела впечатление. Он не ожидал, что она так быстро умрет, думал жить с тещей долго, хотя сначала у него с ней были сложные отношения, но потом они друг друга приняли. Когда умерла мама, я поняла, что мои дети должны быть похоронены по обычаям христиан. Когда мой муж заговорил об этом, я внутренне уже приняла решение. Когда он предложил и мне похороны по христианскому обычаю, я отказалась. Моему сыну 10 лет, а дочери 15. Сын относится к этому не так серьезно, только хочет носить цепочку и крестик. Дочь – то же самое, ее привлекают только внешние атрибуты. Они не против принять крещение. Я готова с ними согласиться и даже попробую летом это сделать. Но внутри меня нарастает протест.

Терапевт: Против того, чтобы они приняли крещение?

Фаина: Угу. Это вроде бы логически правильное решение, но все равно оно вызывает протест.

Терапевт: Хорошо. Попробую рассказать, как я это понимаю. Во-первых, спасибо вам за ваш откровенный и душевный рассказ. Расскажу о гипотезе, которая у меня возникла. Смерть близкого человека заставляет о многом задуматься, но кроме этого, когда умирает мама, ты становишься последней в роду, близко сталкиваешься со смертью. (Клиентка кивает.) Это вызывает естественный страх. Он может быть явный, скрытый, но он вызывает мысли, которым обычно нет места. Мы привыкли думать, что мы, в каком-то смысле, вечны, а тут вдруг оказывается, что я – крайний. Второй момент – отделение. Была мама, вы с ней ссорились, мирились, а тут вдруг резко отделились друг от друга. Еще возникает переживание: дети вырастают, вы им меньше нужны, они тоже могут отделиться когда-то. Это тоже очень тревожно. (Клиентка напряженно смотрит на терапевта.) Актуализируется еще момент, религиозный, духовный. (Клиентка кивает.) Есть люди неверующие, есть христиане, есть мусульмане – это не было столь актуальным, но получается, что и с мужем происходит какое-то отделение. Оно может быть совершенно не связано с религией или национальностью, а просто по мере жизни, когда в семье меняются какие-то чувства, то меняются и отношения с мужем. Я не знаю, каковы они, но, может быть, в них тоже что-то изменилось, независимо от этого. И такое ощущение изменений, отделение по разным признакам, отчасти актуализирует отделение по принципу принадлежности к обряду, к религии. За этим стоит чувство одиночества. Когда есть чувство одиночества, то задумываешься, отчего оно возникло. Мама ушла, дети фактически тоже уходят. То, что они переходят или хотят перейти в другую религию, выглядит как отмежевание. (Клиентка вздыхает.) Чувствуешь, что живешь на некоем острове. (Клиентка усмехнулась.) В чужом месте, которое раньше считал своим. Возникает вопрос корней. Где мои корни? С чем они связаны? Как мне сохранить последовательность рода, жизни? Понятно, что я говорю?