указывало, что Зур находится среди них.
Ун и женщины пустились в погоню. Понемногу след становился отчетливее. Идти по нему было легко, потому что враги все время двигались по прямой линии, направляясь к северу. Дважды обнаруженные остатки костров свидетельствовали о недавних стоянках.
На третье утро молодая женщина, шедшая впереди отряда, обернулась к остальным с громким восклицанием. Подбежав к ней, Ун увидел на рыхлой земле отпечатки нескольких ног и с дрожью радости обнаружил среди них след Зура. Преследование становилось все более легким; земля еще сохраняла запахи врагов – лишнее доказательство, что Ун и его спутницы выигрывали расстояние.
Давно наступил вечер, но луна еще не всходила. Однако маленький отряд продолжал уверенно идти по следу, потому что две женщины обладали способностью видеть в темноте, хотя и в меньшей степени, чем лесные люди.
Скоро дорогу преградила цепь пологих холмов. Поднявшись по склону самого высокого из них, Ун разжег костер в небольшой ложбинке на полпути к вершине, чтобы сделать его невидимым на расстоянии. Близость неприятеля требовала соблюдения величайшей осторожности.
Днем Ун убил большого оленя, и женщины принялись жарить оленье мясо на огне костра. Это был один из тех редких спокойных часов, когда первобытные люди забывали на время о своей суровой, полной опасности жизни. Ун тоже, вероятно, чувствовал бы себя счастливым, если бы не отсутствие Зура. Темноглазая Джейя сидела рядом с ним у костра, и сын Быка с волнением думал о том, что Ушр, женщина-вождь, может быть, позволит ему взять Джейю в жены. Суровая душа молодого уламра была полна скрытой нежности. Рядом с девушкой он испытывал непривычную робость, сердце его билось быстрей… Он хотел быть добрым с ней, как Нао с Гаммлой.
После ужина, когда дети и большинство женщин уснули, Ун поднялся и стал взбираться вверх по склону холма. Ушр вместе с Джейей и тремя другими женщинами последовала за ним. Склон был пологим, и они скоро достигли вершины, но, для того чтобы добраться до противоположного склона, пришлось продираться сквозь густой кустарник. Они раздвинули ветки и при бледном свете звезд увидели прямо перед собой простиравшуюся до самого горизонта обширную равнину. Внизу, у подножия холма, тускло блестело небольшое озеро. На северном берегу его, на низкой песчаной косе, мерцал огонь костра. По прямой линии огонь находился в четырех-пяти тысячах шагов от вершины холма, но, чтобы добраться до него, надо было обогнуть озеро и, быть может, натолкнуться на непредвиденные препятствия.
Ветер дул с севера. Можно было подобраться к самой стоянке врагов незамеченным. Но сделать это следовало до восхода луны, пользуясь сгустившейся темнотой. Только быстроногому уламру была под силу подобная задача.
Ун внимательно разглядывал вражеский костер и двигавшихся вокруг него людей – то черных, то багровых в свете пламени. Их было пятеро; сын Быка отчетливо различал Зура, сидевшего в стороне от костра, ближе к берегу озера, и седьмого человека, спавшего неподалеку.
Уламр обернулся к Ушр:
– Ун пойдет к людям огня и потребует, чтобы они освободили Зура!
Ушр поняла его слова и покачала головой:
– Они ни за что не отпустят пленника.
– Люди огня захватили его как заложника, потому что опасаются сына Быка!
– Они станут еще сильнее опасаться его, когда у них не будет заложника!
Несколько минут уламр медлил в нерешительности. Но он не видел другого способа освободить Зура. Будет ли он действовать с помощью мирных переговоров, хитрости или насилия, в любом случае необходимо приблизиться к вражескому костру.
– Ун должен освободить своего друга! – сказал он с мрачной решимостью.
Ушр не нашлась что ответить.
– Ун должен идти к вражескому костру! – заключил решительным голосом сын Быка.
– Ушр и женщины-волчицы последуют за ним!
Взглянув еще раз на равнину, уламр согласился:
– Сын Быка будет ждать на том берегу прихода женщин. Он пойдет один к вражескому костру. Люди огня не сделают ему ничего плохого, потому что он бегает быстрее их и к тому же может сражаться на расстоянии!
Ушр приказала самой юной из своих подчиненных сходить за подкреплением. Ун тем временем уже спускался с холма на равнину. Склон был пологий и ровный, поросший густой травой.
Очутившись у подножия холма, Ун с удовлетворением отметил, что ветер продолжает дуть ему навстречу, относя все запахи назад. Луна еще не всходила, и сын Быка скоро добрался до того берега, где находилась стоянка людей огня. Менее тысячи шагов отделяло его от вражеского становища.
Небольшие купы деревьев, высокая трава и несколько удачно расположенных бугорков и возвышений помогли уламру продвинуться еще на четыреста шагов вперед. Но дальше лежало совершенно ровное, лишенное растительности пространство, где ничто не могло скрыть Уна от зорких глаз врагов. Охваченный мучительной тревогой не столько за себя, сколько за Зура, уламр притаился в густом кустарнике. Если он внезапно появится перед врагами, не убьют ли они тут же Зура? Или, наоборот, постараются сохранить человеку-без-плеч жизнь, чтобы самим избежать гибели? Если предложить людям огня мир, не станут ли они смеяться над сыном Быка?
Ун ждал долго. Багровая луна, окутанная густой дымкой, поднялась над горизонтом из глубины саванны. Пятеро вражеских воинов легли спать; шестой караулил, сидя у костра. Иногда он поднимался с места и, напрягая зрение и слух, всматривался в темноту, широко раздувая ноздри. Зур тоже не спал. Но дозорный почти не обращал внимания на пленника, считая, что он слишком слаб и измучен, чтобы помышлять о бегстве.
Постепенно в голове Уна созрел план. Он знает, что Зур, бегавший медленно, был, как и все люди племени ва, искусным пловцом. Он плавал быстрее самых проворных и сильных уламров, нырял не хуже крокодила и мог подолгу оставаться под водой. Если Зур бросится в озеро, он легко доберется вплавь до противоположного берега… Ун же должен отвлечь на себя внимание людей огня, завязав с ними бой. Но сначала надо как-то предупредить о своем присутствии Зура, дать ему знак. Малейшее подозрение со стороны врагов может погубить все дело!
К несчастью, ветер по-прежнему дул в южном направлении, и все внимание дозорного было приковано к той полосе берега, где скрывался Ун. Каждую минуту широкое лицо человека огня оборачивалось в сторону кустарника, за которым притаился уламр. Луна, поднимаясь все выше, постепенно уменьшалась в размере и становилась светлей и ярче. Гневное нетерпение росло в душе Уна. Он уже отчаивался в успехе задуманного предприятия, как вдруг с севера донеслось глухое рычание и силуэт большого льва возник на вершине одного из холмов. Дозорный с тревожным восклицанием вскочил на