— Я не хочу вкусный здоровый обед. Я хочу тарелку жареной картошки, мороженое на десерт и запить все это огромным стаканом джина с тоником.
— Пожалуйста, Клара, вспомни, где ты находишься. Ты получишь сэндвич с салатом на хлебе из непросеянной муки и какой-нибудь фрукт.
— От этого у меня давление не снизится, — сказала Клара. — Наркотик, способный бороться с последствиями Линды Кейси, еще не изобрели.
К торжественному ужину Клара принесла бутылку вина.
Линда сказала, что этого не стоило делать, но заметно обрадовалась и немедленно ее открыла. Очевидно, Кларино вино было лучше того, что купила Линда.
Кларе пришлось признать, что Линда на самом деле постаралась. На столе стояла миска с овощным салатом и несколько соусов. Все овощи Линда порезала сама, а также разогрела хороший хлеб жернового помола. Она стояла, склонившись над запеканкой, краснела и переживала за нее. Главное блюдо оказалось на удивление вкусным, а в конце ужина Линда сварила кофе и подала его с тарелкой фруктов. Никто — ни кардиолог, ни двое вегетарианцев — не смогли бы осудить это пиршество, поэтому они дружно хвалили ужин и благодарили Линду.
Клара собиралась рассказать смешную историю про свою коллегу, Хилари, но вовремя вспомнила: если они с Хилари хотят, чтобы их план удался, Линда и Ник не должны знать о дружбе своих матерей. Так что вместо истории она спросила Линду про музыкальный магазин. К удивлению Клары, выяснилось, что Линду повысили и предложили ей расширить джазовый отдел.
Она собиралась ответить: “Я понятия не имела, что ты вообще хоть что-то знаешь про музыку”. Вместо этого она сказала:
— Как здорово. Приятно, когда от твоих интересов есть польза.
Старшая дочь одобрительно ей улыбнулась. Мир на кухне был восстановлен, во всяком случае, на некоторое время.
После ужина неожиданно позвонил Алан. Клара ожидала звонков по поводу приема, поэтому трубку сняла сама.
— О, привет, любимая. Ты одна? — спросил он.
— Нет, Алан, у нас семейный ужин.
— Семейный? — озадаченно переспросил он.
— Да, Алан. У нас есть две дочери, Ади и Линда, а у Ади есть друг, Герри. Надеюсь, ты их помнишь? — Она услышала, как вся компания покатилась со смеху у нее за спиной.
— Ну и стерва же ты, Клара!
— Прошу прощения?
— Вечно ты умничаешь, — сказал он.
— Нет, Алан, ты неправильно понял. Я имею в виду: прошу прощения, ты чего-то хочешь?
— Хотел, да, но если ты в таком настроении, то нет.
— Хорошо, значит, в другой раз. — Она собралась положить трубку.
— Клара, пожалуйста. Пожалуйста!
— Что, Алан?
— Ты не могла бы встретиться со мной?
— Как я уже сказала, не сегодня. В другой раз.
— Мне нужно поговорить именно сегодня.
— Сегодня я не могу. Вечер еще не кончился, и к тому же я выпила вина, так что не могу сесть за руль. Позвони мне как-нибудь утром на работу.
— Она вышвырнула меня, — сказал он.
— Синта? Не может быть!
— Боюсь, что да.
— Но ребенок, ведь он вот-вот родится?
— Через две недели. Она отдаст его сестре, та не может иметь своих детей.
— Но, Алан, это ведь и твой ребенок.
— Думаешь, это имеет хоть малейшее значение? Она говорит, раз я не развелся вовремя, чтобы успеть жениться к рождению ребенка, значит, у меня нет права голоса.
— Но это нечестно. Ты подал на развод, как только узнал, что она беременна.
— Да, примерно тогда. Плюс-минус.
— Так что, ты позволишь ей отдать ребенка?
— А у меня есть выбор, Клара? Все карты у нее на руках.
— Она нашла другого?
— Нет. Это исключено. Она говорит, что собирается учиться и хочет свободы.
— И все это вот так, как гром с ясного неба?
— Для меня — да, — грустно ответил Алан.
— А для кого нет?
— Для моих друзей, для наших друзей, для всех, кто ее знает. Пару недель назад возникло небольшое недоразумение, но я думал, мы со всем разобрались, все уладили. А она, видно, зациклилась. Откуда мне было знать?
— Бедный Алан. — Ей на самом деле стало жаль его.
— Вот я и подумал…
— Нет, Алан.
— Мы все еще муж и жена. Это все еще мой дом.
— Ерунда, Алан, мы договорились разъехаться. Скоро мы покончим с разводом. Прав приехать сюда у тебя примерно столько же, как к президенту Ирландии в Феникс-парк.
В трубке повисло молчание.
— Удачи тебе, — сказала она.
— Мне некуда идти, Клара.
— Спокойной ночи, Алан.
Девочки смотрели на нее с любопытством. Герри тактично взялся за мытье посуды. Незаданные вопросы висели в воздухе. Клара понимала, что должна как-то ответить. Алан — их отец: нельзя быть слишком легкомысленной и пренебрежительной.
— Все сложно, — начала она. — Ваш отец не меняется.
— Его застукали? — предположила Линда.
— Очевидно, — сказала Клара.
— Ты пустишь его обратно, мама? — спросила Ади.
— Нет, Ади. Не пущу.
— А его ребенок? — спросила Линда.
— Его отдадут фифиной сестре.
— И папа не… — Ади не могла поверить.
— Нет, милая. С вами дело обстоит иначе. Он на самом деле любит вас. Да, по-своему, нелепой, сумасшедшей, сложной любовью, но он любит вас.
— А тебя он любит, мама? — спросила Ади.
— Он любит воспоминание обо мне. Любит ту меня, какой я была двадцать с чем-то лет назад. Это тоже любовь.
Молчание нарушила Линда:
— Клара права. Алан такой, какой есть. Чем скорее мы примем это, тем лучше.
Клара поднялась.
— Кстати, к вопросу о “принять”. Предлагаю угоститься ликером. Думаю, мы все это заслужили.
Она закрыла шторы на случай, если Алан будет проезжать мимо и заглянет в окно. Он был дураком, но она не хотела усугублять его горе. Не стоит ему сейчас видеть их ужин, оказавшийся удивительным образом по-настоящему семейным и счастливым, и их дом, из которого он ушел много лет назад, причинив столько боли и горя.
— Повеселела? — спросила Хилари на следующий день.
— Еще как, спасибо. Прости, что вчера бросалась на всех. Злая была, как черт.
— Вовсе нет, я будто в кабаре сходила. Как прошел ужин, нормально?
— Отлично. В середине вечера позвонил Алан, рассказал, что фифа вышвырнула его и ребенка отдает сестре. А Линда изо всех сил старалась быть нормальным человеком, и ей это почти удалось. Я получила большое удовольствие.
— Ничего себе! — изумилась Хилари.
— Более того, мне теперь даже кажется, что у нее на самом деле только одна проблема: она до сих пор не встретила правильного мужчину.
— Клара! Мы же с тобой старая гвардия. Мы годами проповедовали, что нельзя судить о женщинах по мужчинам, которых им удалось подцепить. Что будет с нашим сестринским союзом? Неужели ты сдаешь позиции? — Хилари по-настоящему разгневалась.