Нашелся и единственный надувной спасательный жилет. Майкл обшарил магазин, но больше не нашел ни одного. Это был старый жилет, многократно залатанный, но он держал воздух, и Майкл положил его в рюкзак вместе с другими находками.
Фадва вернулась, как и предсказывала Айше, незадолго до наступления темноты. Днем она плакала, и сейчас ее глаза все еще были красными, но она уже успокоилась. Когда Айше спросила, заходила ли она домой, девочка покачала головой и сказала, что теперь боится туда идти. После появления Айше и Майкла она уже не могла себя обманывать.
Майкл нашел на маленьком базаре около площади Абд-эль-Джавад кое-какие игрушки — дешевые китайские поделки из яркого пластика — и принес их, надеясь, что они развеселят Фадву. Девочка безучастно повертела в руках собаку, кивающую головой и виляющую хвостом, и клоуна с красным носом, крутившегося на месте, и вернулась к своей потрепанной кукле.
Пока Фадва играла, Айше отвела Майкла в сторону:
— Ты нашел вход в канализацию?
— Есть несколько входов, — сказал он, — но большинство из них заперты, и открыт, похоже, только ближайший. Он выглядит самым многообещающим. Ядумаю, через него в канализацию проникали рабочие. Замок на решетке был не заперт, и я забрался туда. Воды там нет. Идти далеко не придется: все, что нам надо, — выбраться за пределы Булака.
— А если там дальше будет вода? В последнее время часто шли дожди.
— Придется быть осторожными, только и всего. Мы не сможем ждать, пока вода не уйдет. Сегодня ночью надо попытаться вырваться. Идя по трубам, мы сможем выбраться отсюда.
— Майкл, Бутрос не может плавать — с его-то рукой.
— Он наденет спасательный жилет, и тогда ему останется только держать голову над водой. А Фадва?
— Не знаю. Я ее не спрашивала. Может быть, кто-нибудь и учил ее плавать.
— При необходимости можно воспользоваться лодкой. Но если она опрокинется, мы все утонем.
— Когда выходим?
— Как можно скорее. Незачем терять время. Сейчас поедим, потом дождемся, когда у Бутроса пройдет действие морфия. Ему придется потерпеть боль, пока мы не выберемся наружу.
* * *
Через час они отправились в путь. Фадву пришлось очень долго уговаривать, прежде чем она согласилась идти с ними. Притихший и задумчивый отряд молча шел по пустынным улицам. Время от времени они отваживались зажечь фонарик, чтобы определить свое местонахождение. Всюду на их пути в темноте виднелись серые тела терпеливо ожидающих крыс — сверкающие глаза, лоснящиеся шкуры, острые как бритва зубы.
Майкл нес на плече моток веревки. У Айше в маленьком брезентовом рюкзаке лежала спущенная лодка. Автомат они оставили. Небо над головой была темным, беспросветным, обещая разразиться дождем. Дул ледяной ветер. Стояла тишина.
Наконец они дошли до решетки. Она была открыта, как Майкл и оставил ее. За ней был полный мрак. Фадва отшатнулась. Все ее недавние страхи вновь ожили в ней.
Майкл достал пистолет и дал подержать его девочке.
— Фадва, это настоящий пистолет, — сказал он. — Он стреляет настоящими пулями. Я обещаю тебе, что если там кто-то есть, я убью его. Тебе нечего бояться.
Фадва внимательно осмотрела пистолет.
— Что мы увидим, когда окажемся снаружи? — спросила она. — Там тоже все умерли?
Майкл колебался. Какую часть правды разумно поведать девочке? Он по-прежнему не имел понятия, что им делать с Фадвой, когда они выберутся отсюда.
— Некоторые умерли, Фадва. Но не все. Мы не останемся в городе. Ты будешь в безопасности.
— Кто-нибудь ждет меня там?
— Нет, милая.
— А можно, я заведу себе кошку?
— Ты сможешь завести сколько угодно кошек. И собаку, если хочешь.
Ее лицо омрачил страх. Она покачала головой.
— Нет, — прошептала она. — Я не хочу собаку.
Майкл с опозданием вспомнил изгрызенные останки, которые обнаружил рядом с квартирой девочки. Фадва протянула ему пистолет, но он не взял.
— Подержи его пока у себя, — сказал он, полагая, что оружие придаст ей решительности.
Майкл пошел первым, крепко держа Фадву за руку. За ним следовала Айше, помогая Бутросу, который был в сознании, но страдал от сильной боли.
Короткий отрезок туннеля со стенами, покрытыми потрескавшейся и разбитой плиткой, привел их к круглой дыре в земле. Закрывавший ее тяжелый люк был снят. Это был вход в вертикальный колодец, выложенный кирпичом. Луч фонаря не достигал дна. С одной стороны колодца была поржавевшая железная лестница, прикрепленная к стене массивными скобами.
— Давайте все делать по порядку, — сказал Майкл. — Я спущусь первым. Айше, ты пойдешь за мной. Я хочу, чтобы Фадва следовала за тобой и присматривала за Бутросом.
Ответственность за Бутроса заставит Фадву забыть о своих страхах. Майкла преследовала мысль, что девочка может на полпути отказаться идти дальше. Они не смогут ее бросить, но будет трудно, почти невозможно тащить ее насильно.
— Бутрос, — продолжал Майкл. — Тебе придется спускаться, держась одной рукой. Фадва будет придерживать тебя, когда ты будешь переставлять ноги. Самое главное — не торопись. Нам спешить некуда.
— Я... боюсь высоты, — сказал Бутрос.
Майкл посветил на него фонариком. У Бутроса побелели губы, и он дрожал. Сквозь повязку на плече просочилась кровь. Он выглядел совершенно обессилевшим. Он держался только усилием воли.
— Я не думаю, что здесь глубоко, — солгал Майкл. Он уже побывал здесь и знал, что лестница спускается на сотню футов. — Не думай ни о чем, кроме следующей ступеньки. Все равно ты больше ничего не увидишь.
Бутрос кивнул и попытался улыбнуться. Он едва осознавал, где находится. Пуля в плече жгла огнем. И все почему? Потому что он оказался настолько глуп, что влюбился в женщину, которая любит другого. Но, возможно, он сможет с этим справиться. Возможно, что в конце концов он все обратит в свою пользу. Если только боль в плече отпустить его хоть на мгновение.
Майкл бросил лодку, багор и веревку на дно колодца. Затем пролез в узкое отверстие и начал спускаться. Эта часть системы была старой и неремонтированной. Кирпичная кладка колодца была сделана плохо, часто попадались дыры, из которых вывалились целые кирпичи или раскрошился цемент. Многие скобы, державшие лестницу, либо отвалились совсем, либо болтались. Если этим путем люди пытались выбраться из Булака, то наверняка лестница уже расшатана.
Каждый звук, каким бы слабым он ни был, многократно усиливался и метался взад и вперед по колодцу. Один раз Бутрос закричал от боли, и крик эхом разнесся по узкому пространству. Спуск медленно продолжался. Писк крыс над головой напоминал о том, что они оставили позади.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});