– Но про него говорят, что он… – Людовик запнулся. Помолчав немного, он выпалил: – Говорят, что он не мужчина!
– И все же, Ваше Величество, вам придется поговорить с герцогом Орлеанским. Ничего не поделаешь, интересы государства превыше всего, – с сочувствием глядя на своего венценосного возлюбленного, сказала госпожа де Ментенон.
– Вы совершенно правы, дорогая, как, впрочем, и всегда, – вздохнул Людовик, поднимаясь с кушетки. – Надо уведомить Филиппа о нашем решении.
Нетрудно догадаться, что Филипп Орлеанский, выслушав брата, отнюдь не пришел в восторг. Он предпочел бы, чтобы его дочь вышла замуж за дофина, в которого, кстати, она была влюблена. Девушки в ее возрасте часто влюбляются в своих кузенов, но сын Людовика XIV не обращал на Марию-Луизу никакого внимания. По правде говоря, этот медлительный, задумчивый молодой человек ценил в женщинах ум, а не красоту, поэтому он вовсе не интересовался своей хорошенькой кузиной. Однако девушка на недостаток поклонников пожаловаться не могла. Взять хотя бы принца Конти, который не сводил с нее глаз…
– Судя по портрету, – заметил Филипп Орлеанский, – король Карл с его вытянутым бледным лицом, толстой нижней губой и парой волосков на макушке не слишком привлекательный мужчина…
– А так как это парадный портрет, – вмешалась в разговор Елизавета-Шарлотта, вторая жена герцога Орлеанского и мачеха юной Марии-Луизы, – то на самом деле Карл наверняка еще уродливее!
Лизелотта всегда была откровенна и не стеснялась высказывать свое мнение даже в присутствии Людовика XIV, которого она с давних пор тайно любила.
– Но он правит вторым по величине королевством в христианском мире! – напомнил Людовик, по праву ставя Францию на первое место. – А красив он или нет, особого значения не имеет.
– Имеет, – возразила Елизавета-Шарлотта, – ведь в постель ложишься с королем, а не с короной!
Людовик XIV понимал, что Лизелотта по-своему права, но сознавал также, что если его племянница окажется на испанском троне, то он, король Франции, сможет влиять на этого выродившегося Габсбурга. Брак Марии-Луизы – дело государственной важности, и спорить тут было не о чем.
– Дорогая моя, вы станете королевой Испании! – не терпящим возражений тоном заявил племяннице Людовик XIV.
Ее только что пригласили, и не ожидавшая ничего подобного девушка испуганно замерла на месте. Однако же она очень быстро пришла в себя и подчиниться этому решению наотрез отказалась. Дочь Генриетты Английской умела постоять за себя. Увидев портрет жениха, она разразилась слезами возмущения.
– Ведь он же урод! – рыдая, повторяла Мария-Луиза.
Людовик очень долго уговаривал племянницу. Никого другого он не стал бы упрашивать так терпеливо. Наконец он воскликнул:
– Да я бы и собственной дочери не пожелал лучшего!
– Но вы можете предложить лучшее вашей племяннице, – возразила строптивая Мария-Луиза, отлично понимая, что она должна смириться со своей участью. Ослушаться Людовика XIV не смел никто.
Брачный договор был подписан тридцатого августа в Фонтенбло. Мария-Луиза, которую отец и дядя по этому случаю щедро одарили великолепными нарядами и драгоценностями, прибыла во дворец в парадном платье, расшитом золотом и серебром. В зал ее ввели отец и дофин. Несчастная Мария-Луиза, влюбленная в юного Людовика, едва сдерживала слезы, думая о том, как было бы прекрасно, если бы их руки – ее и дофина – соединились при других обстоятельствах. Людовик же, который даже не заметил ее любви, вдруг наклонился и прошептал ей на ухо:
– Вы мне пришлете миндальной халвы, кузина? Я очень на вас рассчитываю…
Еще одним тяжким испытанием стал для принцессы день бракосочетания по доверенности. Церемонию совершал кардинал Буйонский, короля же Испании заменял принц Конти. Страстно влюбленный в невесту, он вынужден был играть роль жениха от имени другого! Принц Конти многое бы отдал, чтобы выступить против испанца во главе многотысячной армии!
Отъезд назначили на двадцатое сентября. Когда приспела пора расставания, Людовик XIV подошел к племяннице, обнял ее, поцеловал в лоб и произнес:
– Я обязан сказать вам: прощайте навек, мадам, ибо самым большим несчастьем для вас будет возвращение во Францию. Запомните хорошенько эти слова, моя дорогая…
– Не беспокойтесь, Ваше Величество, – тихо ответила Мария-Луиза, сознавая, что никогда больше она не увидит ни Францию, ни своих родных. Но все ее несчастья только начинались.
В Испанию принцессу сопровождала большая свита. С Марией-Луизой отправились ее фрейлина мадемуазель де Грансе, герцогиня д'Аркур и супруга маршала де Клерамбо… Среди мужчин она заметила шевалье де Лоррена. Подозвав герцогиню, принцесса возмущенно спросила ее:
– Как человек, отравивший мою мать, оказался в моей свите?
– О, не беспокойтесь, – ответила герцогиня. – Шевалье не поедет в Мадрид. Он вернется во Францию вместе с вашим отцом.
Мария-Луиза знала: герцог Орлеанский огорчен сильнее, чем хочет показать. Он пожелал проводить дочь как можно дальше, чтобы еще хотя бы неделю побыть с нею вместе. Расставаясь вечером с Марией-Луизой, он с трудом сдерживал слезы. Однако зачем Филипп Орлеанский взял с собой человека, которого принцесса считала убийцей своей матери? И в Париж они вернутся вместе…
Путешествие продолжалось. Кортеж принцессы медленно двигался в направлении испанской границы, оставляя позади Францию. Родина провожала Марию-Луизу ласковым солнцем и огненными красками осени. Природа, казалось, хотела на прощание подарить принцессе самый чудесный букет, но девушка была удручена и подавлена. Она уезжала, чтобы никогда больше не вернуться, и не надеялась обрести в конце пути любовь.
Однажды кто-то заметил, что позади кортежа принцессы следует одинокий путник. Кто он и почему так печален его взгляд? Говорили, что этот молодой человек был учителем Марии-Луизы – он давал ей уроки то ли рисования, то ли музыки и страстно полюбил свою ученицу. Теперь его сердце было разбито…
В хмурый и холодный день Всех Святых Мария-Луиза прибыла на берег реки Бидассоа. «Река обмена» помнила, как ее пересекали принцесса Елизавета, сестра Людовика XIII, ставшая женой принца Астурии и будущего испанского короля Филиппа IV, и донья Анна, сестра последнего, спешившая взойти на французский престол; двадцать лет прошло с тех пор, как через эту реку переправилась инфанта Мария-Терезия, чтобы стать французской королевой. Теперь настал черед Марии-Луизы. Здесь ее уже ожидали посланцы короля Карла.
Встреча произвела на принцессу и сопровождавших ее французских вельмож тягостное впечатление. Как ни старались испанцы, они не могли скрыть свою благородную бедность. Высокомерные сеньоры в сильно потрепанных костюмах черного бархата, зато с великолепными украшениями, недовольно взирали на спутников принцессы. Особенно их раздражали наряды французских посланников – графа де Виллара и герцога д'Аркура. Насупившиеся испанцы были мрачнее тучи, они вели себя столь нелюбезно, что к несчастной принцессе вернулись все ее страхи и недобрые предчувствия. Поэтому, когда ночью при свете факелов ее всего лишь с несколькими приближенными из французской свиты перевозили на другой берег, она не смогла удержаться от отчаянных рыданий.