class="p1">Начиная с 1993 г. представители бодинамической системы принимали участие и выступали с вокшопами на европейских и международных конгрессах по изучению и терапии шоковой травмы:
Эрик Ярлнес участвовал в конференции Европейского Общества изучения травматического стресса (ESTSS) в 1993 г. в Берлине;
Марьяна Бентцен и Мерете Хольм Брантбьерг — в 1995 г. в Париже;
Мерете Хольм Брантбьерг и Эрик Ярлнес — в 1997 г. в Маастрихте;
Эрик Ярлнес и Дитта Марчер — в 1999 г. в Эдинбурге;
В 2000 г. Эрик Ярлнес провел воркшоп и лекцию по телесным копинг-стратегиям для всех участников конференции Международного Общества изучения травматического стресса (ISTSS) в Мельбурне.
На всех этих конференциях мы приобрели чрезвычайно важные знания по современным исследованиям мозга, травматическим воспоминаниям, дебрифингу и другим формам терапии травмы. Мы почувствовали себя частью общего дела, прояснили особенности нашей специализации и то, на чем мы недостаточно фокусировались в нашей работе.
На конференции в Париже в 1995 г. на лекции профессора из Аризоны, нейрофизиолога Л. Нэйдела (L. Nadel) мы познакомились в результатами новых исследований мозга, в которых измерялось кровообращение мозга клиентов в моменты их воспоминаний о травматическом опыте. Профессор Нэйдел был участником исследовательской группы, изучающей функции травматических воспоминаний в сравнении с нормальными, которую возглавлял Бэзел Ван дер Колк (Bessel van der Kolk). Благодаря данным, приведенным в докладе, мы смогли найти язык, объединяющий наши, наработанные на практике методы, со знаниями того, что происходит в мозге человека во время переживания им травматических событий и при воспоминании о них (Bjertrup, 1995). Полученные нами эмпирические данные о том, что нормальная память и воспоминания о травме функционируют совершенно по-разному, получили научное подкрепление. Когда человек вспоминает о шоковой травме, его мозг, по всей видимости, работает так же, как и при непосредственном шоке: определенные части мозга, например, миндалевидное тело, перегреваются, активация других (гиппокампа и зоны Брока) снижается. Сказанное означает, что, если вы слишком быстро продвигаетесь в повторное переживание травматического события, вы можете буквально получить повторный шок и испытать сокрушительный натиск эмоций. Данный факт обуславливает необходимость создания специфических методов работы с травматическими воспоминаниями во избежание риска повторной травматизации клиента.
Позже Эрик Ярлнес и Лизбет Марчер стали сотрудничать с самим Бэзелом Ван дер Колком, профессором психиатрии Бостонского университета и главой местного центра по работе с травмой. Данное сотрудничество вылилось в организацию конференции с участием Ван дер Колка в Копенгагене в июне 2000 г. под названием «Травма: границы в понимании и лечении».
Бэзел ван дер Колк поддерживал идеи телесно-ориентированных подходов в поисках методов исцеления ПТСР (Van der Kolk, 2000). На вышеупомянутой конференции им были представлены следующие темы, которые мы по сей день включаем в обучение студентов:
— История изучения травмы в психиатрии;
— Психобиология травмы и памяти (исследования мозга);
— Адаптация к травме на протяжении жизненного цикла (данное сообщение посвящено тому, что симптомы тяжелого ПТСР, вызванного серьезными детскими травмами, напрямую соответствуют таким психиатрическим диагнозам, как пограничные, диссоциативные и пищевые расстройства, нанесение себе увечий).
Участие в перечисленных конференциях также вдохновило нас на использование понятия «копинг-стратегии» (или стратегии совладания) применительно к шоковой травме. Мы обнаружили, что фокусировка на индивидуальных и культуральных копинг-стратегиях (включая религиозные ритуалы и традиции) отражает ресурс-ориентированную точку зрения.
Такой аспект в изучении травмы представлен в книге Гизелы Перрен-Клингер, с которой мы познакомились в 1997 г. в Маастрихте (“From Individual Helplessness to Group Resources”, Perren-Klinger, 1996). Наша встреча с ней и ее книгой поддержала нас в идее, что важным компонентом исцеления травмы является доступ к обладающему огромной силой полю взаимной связи с другими людьми.
IV. Случай. Пример ресурс-ориентированного шокового интервью
Перевод Г. Рыльцовой
Ниже представлен отрывок из шокового интервью, которое состоялось на бодинамическом тренинге по терапии шоковой травмы для психотерапевтов. Этот пример показывает, как можно фокусироваться на ресурсах клиента, справившегося с шоком, атакже возможную ценность подобного терапевтического фокуса.
Интервью представлено хронологически, но не полностью, чтобы выдержать приемлемый размер презентации. Многоточие указывает, что часть интервью пропущена.
До интервью клиентка уже была способна к высокому уровню осознания телесных ощущений благодаря годам тренинга.
Она никогда раньше не работала в терапии с этим шоковым событием. Это произошло, когда ей было 7 лет, и она играла с «hop-stick», деревянным шестом, длина которого соответствовала ее росту[36].
Во время игры клиентка упала на асфальт и сломала зубы, что вызвало очень сильную боль, с которой ей нужно было совладать. Ее первичная стратегия совладания с болью была в том, чтобы закрыть рот и держать его закрытым в течение долгого времени.
Фокус интервью сосредоточен на приведении клиентки в контакте ресурсами совладания с шоком, которые она использовала во время происшествия. У нее также был контакте пиковым переживанием, испытанным ею перед шоком, которое повлияло на то, как она справилась с последствиями шока.
В заключительной части говорится о возможности дальнейшей работы, в которой клиентка пришла бы к осознанию пикового переживания, связанного с совладанием с ядром шока. Под ядром шока мы понимаем наиболее интенсивную часть события. В данном случае это могли быть несколько секунд, когда клиентка теряет равновесие и падает прямо на асфальт, и момент, когда она ударяется об асфальт[37].
Фокусом интервьюера является нахождение языка для поддержки и подтверждения стратегии Большего Я. Необходимо нахождение слов, которые называют стратегию и признают ее ценность, и, следовательно, предложение другой точки зрения, по сравнению с точкой зрения, основанной на языке эго, которая часто возникает под влиянием страха или осуждения, относящегося к шоковым стратегиям.
От интервьюера требуется способность присутствия на уровне интенсивности Большего Я и нахождения слов для удержания фокуса на подтверждении способностей Большего Я.
1. Случай с примечаниями
Начало интервью — фокус на телесном эго
Терапевт: Как ты себя ощущаешь в теле прямо сейчас, когда мы начинаем?
Клиент: Много жизни внизу в ногах, чувство безопасности, спокойствие в себе и в ситуации. И я также ощущаю что-то, небольшое беспокойство, тенденцию к напряжению, но что-то приятное, что-то активное, в действительности, я не могу назвать это напряжением.
Работа, направленная на принятие одаренности Большего Я — провокация для эго
Терапевт: Я бы хотела спросить тебя, до того, как ты начнешь рассказывать мне детали, что ты думаешь о том, что внутри тебя, в самом деле, были ресурсы, чтобы справиться с шоковым событием?
Клиент: Да, вчера я начала вспоминать и в другие разы, когда мы говорили об этом. Удивительно, ведь я просто сделала это. Я никогда не думала об этом как о ресурсах.
Терапевт: Ты можешь позволить чему-то из этого удивительного растечься