Йодль, предположительно, знал о существовании такого нежелания, и, может быть, именно по этой причине он отвергал все доводы своего штаба о необходимости более четкой командной системы. Он был вполне готов согласиться, что ему со своим штабом придется обращаться за помощью к Гитлеру по разным вопросам, связанным с теми театрами военных действий, за которые отвечало ОКВ; такая необходимость несколько раз возникала в мае 1942 года. Шерфф записал следующие примеры: «Фюрер приказал, чтобы любая информация и помощь, необходимые для осуществления общего руководства вермахтом, предоставлялись по первому требованию и без промедления», и чуть позже: «Главные командования отдельных видов вооруженных сил настоящим уведомлены, что они не имеют права издавать приказы находящимся под их командованием войскам, тактически подчиненным ОКВ, кроме как с согласия Гитлера»[193].
Эти распоряжения – замечательное доказательство того, насколько неавторитетную позицию все еще занимал штаб оперативного руководства ОКВ. Когда враг хлынул в атаку на «крепость Европу» с запада, юга и юго-востока, новые вмешательства Гитлера и все более и более запутанные командные связи только ухудшили его положение.
Так что организация общего командования была в высшей степени неудовлетворительной. То же самое можно сказать и о системе командования в прибрежных районах, которая была утверждена директивой ОКВ № 40 от 23 марта 1942 года. Цель штаба оперативного руководства ОКВ состояла в том, чтобы достичь единства в руководстве обороной в случае высадки десанта противника, выработав определенные принципы, которые вызвали многочисленные споры. Несколько дней спустя главнокомандующий кригсмарине издал некое приложение к этой директиве, в значительной степени изменив ее смысл и исказив его так, чтобы предоставить высшую власть флоту. Гитлер принял такую формулировку, и директива была введена в силу, несмотря на все протесты со стороны штаба оперативного руководства и так называемых главнокомандующих театрами войны ОКВ, особенно на Западе и в Норвегии. По указаниям Гитлера начальник штаба ОКВ вынужден был в конце концов подписать 5 декабря 1942 года дополнительный приказ, в котором говорилось, что непосредственно в прибрежной зоне командование должно быть разделено, как этого просил флот: защита с моря и все подготовительные мероприятия для нее будут осуществляться только под командованием «береговых коммодоров», то есть флотских офицеров, которые будут получать приказы исключительно из военно-морских штабов; обороной на суше будет командовать сухопутная армия. Этим распоряжением устанавливалось разграничение, абсолютно невыполнимое на практике. Несовершенство нашей системы береговой обороны – практическое доказательство того, что она оказалась еще одним типичным уродством в хаосе германской системы командования.
В этот период единственным театром войны ОКВ, на котором велись сухопутные операции, представлявшие хоть какой-то интерес, была Северная Африка. В начале 1942 года верховная ставка никак не влияла на эти операции; неожиданный новый прорыв Роммеля на Восток стал таким же сюрпризом для Гитлера в Восточной Пруссии, как и для Муссолини в Риме. Позднее Роммель понял, что для следующих этапов наступления надо просить германской помощи в обход итальянского командования, у которого была своя точка зрения. В это же время Кессельринг сообщил, что после многомесячных бомбардировок считает свою задачу по «уничтожению» военных объектов британской базы на Мальте выполненной и что остров отрезан для доставки любого подкрепления морским путем. Только после этого Гитлер и Муссолини со своими ближайшими советниками в конце апреля встретились в Берхтесгадене, чтобы определиться со сроками и целями предстоящих военных действий на Средиземном море летом 1942 года.
И снова мы понимали, что нам не хватает тщательной подготовительной работы, которую должен проводить союзнический штаб. В нашем распоряжении было всего несколько дней и лишь по нескольку часов в каждый из них на то, чтобы все обсудить; в любом случае было слишком поздно, ибо, как всегда, обе стороны не раскрывали своих карт, а Йодль был единственным членом штаба оперативного руководства ОКВ, который присутствовал на этих обсуждениях. В данном случае сама база этих переговоров вызывала особые затруднения, а результаты были сомнительнее, чем обычно; итальянцы выдвигали на первое место захват Мальты, но они не могли провести эту операцию только своими силами и даже не могли назвать дату, когда они будут готовы в этом участвовать. С германской стороны не было единодушия даже между ее представителями. Роммель не знал положения дел с Мальтой и потому настаивал на возобновлении наступления на Суэцкий канал, заявляя, что иначе англичане могут опередить его своим контрнаступлением; Кессельринг считал, что мы можем, а на самом деле должны взять Мальту, нанеся ей смертельный удар немедленно вслед за воздушной бомбардировкой; наконец, Гитлер, как и прежде, не верил в то, что высадка на Мальту получится успешной, и потому больше склонялся к наступлению на Египет. Может быть, он временно утратил решимость или, скорее всего, просто разыгрывал спектакль, но, во всяком случае, он согласился на компромиссное предложение; оно предусматривало, что армия Роммеля дойдет не дальше, чем до ливийско-египетской границы, чтобы к середине июля или самое позднее к середине августа, в обоих случаях в полнолуние, все могло быть готово для высадки на Мальту.
Дней десять спустя, сразу после 10 мая, Кессельринг доложил о завершении операции по уничтожению военных объектов на Мальте. Но это был момент, выбранный Гитлером для того, чтобы разрешить Герингу, который тоже возражал против удара по Мальте, перебросить части 2-го воздушного флота на Восточный фронт; одновременно он заявил, что если на Западе или в Норвегии возникнет хоть малейший признак угрозы, то следует учесть возможность дальнейшего вывода военно-воздушных сил из Средиземноморья[194]. Эти решения и ряд «весьма скептических» замечаний относительно его собственного решения насчет Мальты, появившиеся всего лишь через три недели после переговоров с итальянцами, заставили штаб оперативного руководства ОКВ почувствовать, что надо внести наконец ясность, тем более что в это время наши отборные штурмовые части со всеми необходимыми транспортными средствами и боевой техникой сосредоточились на Сицилии. Как это часто случалось, когда Гитлер пребывал в нерешительности, единственное, до чего он додумался, – это вызвать ответственного начальника в ставку в Восточную Пруссию для устного доклада; в этот раз им оказался известный специалист по парашютным операциям генерал Штудент. Его доклад состоялся 21 мая, и он ясно и определенно высказался, что уверен в успехе; его полностью поддержал начальник штаба люфтваффе Ешоннек, хотя оба должны были знать, что Геринг против этой операции; поддержка пришла также от флота и германских и итальянских представителей в Риме, где тем временем был сформирован и начал работать специальный союзнический мальтийский штаб – первый пример такого рода за всю войну.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});