Это я разработал то заклятье. И оно облажалось.
Оно облажалось, потому что ему не хватало ни гибкости, ни изящества. Оно выстраивало вокруг жертвы кокон сгустившегося воздуха, запирая ее в прозрачную, невидимую скорлупу. И только. Тогда, подростками, мы считали это чертовски эффективным, несмотря на простоту. Позже, оказавшись на краю смерти, я сообразил, что заклятье-то хрупкое – как алмаз, который, являясь самым твердым веществом на земле, может быть без особого труда разбит, если ударить по нему под нужным углом.
Теперь, когда я точно знал, что делаю, я нашел неуклюжий центр этого заклятья – в том самом месте, куда я поместил его столько лет назад. Здесь, в грязи, в темноте, я сосредоточился на его слабом месте, собрал волю в кулак и пробормотал, не открывая рта: «Стук-постук». Вслух вышло что-то вроде: «Ммтуммффотумм», но это ничего не меняло, ибо я ясно видел это заклятье перед глазами. Струя энергии устремилась в чары, и я почувствовал, как они слабеют.
Сердце мое продолжало колотиться, теперь уже от возбуждения, и я снова надавил на заклятье. После третьей попытки чары окончательно отпустили меня, и я подвигал руками и ногами.
Я справился. Я высвободился из-под заклятья.
Теперь я просто тонул в том, что больше всего напоминало зыбучий песок.
Время работало против меня: у меня начала кружиться голова, легкие против воли пытались сделать вдох, набрав в себя славной целебной грязи. Я набрал еще энергии, сконцентрировал ее и постарался не думать о том, что будет, если я, сам того не заметив, повернулся в грязи. Я вытянул руки в сторону ног и, позволив легким выдохнуть остаток воздуха, использовал это для выкрика: «Forzare!»
Вырвавшаяся из кончиков пальцев энергия устремилась вниз, больно ободрав мне ноги. Даже магия не может совсем уж игнорировать физические законы, и направленный вниз, в землю поток энергии имел следствием вполне естественный реактивный момент. В результате этого я пулей вылетел из грязи, подняв целый фонтан брызг. Перед глазами мелькнули туман, какое-то дерево, а потом последовал зубодробительный удар.
Только прокашлявшись, выплюнув полный рот жидкой грязи и отдышавшись немного, я сообразил протереть залепленные грязью глаза. Я обнаружил себя висящим на высоте примерно двадцати футов, зацепившимся за сук одного из высохших деревьев. Руки и ноги безвольно болтались внизу, а ремень джинсов больно перетягивал талию. Я попытался оглянуться, чтобы посмотреть, как крепко я застрял, но не смог. Возможно, я мог бы уцепиться рукой за одну ветку, встать ногой на другую, но я и этого боялся.
– Ты раскусил Королеву фей, – буркнул я себе. – Пережил собственную казнь. Избежал верной смерти. И ухитрился застрять на каком-то гребаном дереве! – Я набрался храбрости и дернулся. Безуспешно. Только один заляпанный грязью башмак слетел с ноги и, влажно хлюпнув, упал на землю. – Боже, надеюсь, никто не видит тебя в таком идиотском положении.
Где-то в тумане послышались приближающиеся шаги.
Я устало провел по глазам грязной рукой. Ну что поделать, случаются невыигрышные дни.
Я жертвенно сложил руки на груди и вздрогнул: из тумана внизу показалась высокая фигура в темной одежде. Полы балахона развевались, лица не было видно под капюшоном, рука в перчатке крепко сжимала деревянный посох.
Привратник задрал голову мою сторону и некоторое время стоял молча. Потом свободная рука его полезла в капюшон, и до меня донесся сдавленный, приглушенный звук.
– Привет, – сказал я. В чем, а в остроумии мне не откажешь.
Наконец, Привратник совладал со своим голосом настолько, чтобы ответить (правда и тогда он продолжал давиться).
– Мои приветствия, Чародей Дрезден. Я тебе не помешал?
Второй ботинок сорвался с ноги и плюхнулся вниз. Пару секунд я скептически созерцал свои насквозь пропитанные грязью носки.
– Так, ничего важного.
– Что ж, хорошо, – кивнул он. Он походил подо мной, глядя вверх. – Ты зацепился поясом за сломанный сук. Опусти правую ногу: под ней другой сук. Если ты возьмешься левой рукой за ветку чуть выше, ты сможешь освободиться. Спуститься не составит труда.
Я сделал все, как он советовал, и в конце концов спустил свое бренное, грязное как черт-те что тело на землю.
– Спасибо, – вежливо сказал я, а про себя подумал, что был бы куда как более благодарен, явись он на пят минут раньше. – Что это вы здесь делаете?
– Ищу тебя, – коротко ответил он.
– Вы что, наблюдали?
Он покачал головой.
– Скажем так, внимательно слушал. Но кое-что видел. Кстати, в Чикаго дела оборачиваются неважно.
– Звезды, – пробормотал я и поспешно подобрал башмаки. – Значит, трепаться некогда.
Привратник положил мне на плечо руку в перчатке.
– Но можешь, – сказал он. – Не в моих силах видеть все, но я знаю, что ты исполнил поручение Зимней Королевы. Она выполнит свои обязательства и обеспечит нам свободный проход по ее владениям. Посему в том, что касается Совета, этого вполне достаточно. С его стороны тебе ничего не грозит.
Я стоял в нерешительности.
– Чародей Дрезден, ты можешь больше не вмешиваться в это дело. Ты можешь принять решение выйти из него – прямо здесь и сейчас. Это положит конец твоему Испытанию.
Истерзанная, полузадохнувшаяся, грязная часть меня очень и очень одобряла эту мысль. Покончить с этим. Вернуться домой. Принять душ. Поесть как следует. Лечь спать.
Все равно ведь это невозможно. Чародей или нет, я все равно всего лишь одинокий, усталый, избитый, выжатый как тряпка чувак. Фэйре обладали слишком большой силой и хитростью, чтобы иметь с ними дело даже в удачный день, не говоря уже о таком, как сегодняшний. Я знал, что задумала Аврора, но, блин, она собиралась нанести удар в самом сердце сражения. Сражения, о котором я даже не знал, как туда попасть, тем более, как выжить. Каменный Стол находился в каком-то глухом закоулке Небывальщины, о котором я раньше даже не слышал. А уж насчет того, как его найти, я не имел ни малейшего представления.
Невозможно. Слишком опасно. Ну почему бы мне не отоспаться немного и надеяться, что в следующий раз-то я не оплошаю?
Перед глазами моими стояло лицо Мерил – некрасивое, усталое и решительное. Я вспомнил статую Лилии. И Элейн, загнанную в угол обстоятельствами, но сражающуюся по-своему несмотря на то, что все шансы были против нее. Я вспомнил, как, взяв у Матери Зимы Расклятье, не мог думать ни о чем, кроме как использовать его в собственных целях, помочь Сьюзен. Теперь его используют совсем для другого, и чем больше мне хотелось забыть об этом и пойти домой, тем больше ощущал я бремя ответственности за то, как ее будут использовать, если я все же уйду.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});