Читать интересную книгу Убийство Президента Кеннеди - Уильям Манчестер

С каждой минутой его версия беседы с Робертом Кеннеди приобретала все большую убедительность.

— Я ожидаю прибытия судьи. Эта женщина — мой друг, — сказал он и добавил: — Ее назначил Кеннеди.

Тут-то О’Брайена осенило: «Да ведь этот человек — президент Соединенных Штатов». Лэрри моментально сдался. Закрыв глаза, он лишь молил провидение, чтобы судья прибыл раньше полиции. О’Доннел оказался менее уступчивым. Он никак не мог взять в толк, зачем помощников Кеннеди привлекать к участию в церемонии присяги Джонсона. По его мнению, присутствие обеих групп в одном самолете было чистой случайностью. Новый президент продолжал настойчиво убеждать его, что он при всех обстоятельствах задержал бы отлет самолета до прибытия госпожи Кеннеди. Едва ли есть основания сомневаться в том, что он с самого начала намеревался поступить именно так. И все же Кен оставался тверд в своем скептицизме. Он был по-прежнему убежден, что, если бы судья прибыла на аэродром раньше катафалка, Джонсон улетел бы без них. Он продолжал вспоминать о схватке в Парклендском госпитале, и лицо его становилось все более напряженным. Наблюдавший за ним Тед Клифтон решил, что О’Доннел напоминает волка.

Клифтон слышал, что О’Доннел повторял снова и снова:

— Надо лететь. Нам необходимо выбраться отсюда. Мы не можем ждать.

Джонсон же неизменно отвечал одно и то же:

— Нет, я следую совету министра юстиции.

Позднее Клифтону стало известно, что министр юстиции Кеннеди категорически отрицает, будто он советовал Джонсону принять присягу в Далласе (а это опровержение со стороны министра юстиции убедительно подтверждается беседой Кеннеди по телефону с Катценбахом; она начиналась словами Кеннеди: «Линдон хочет присягнуть в Техасе… »). Узнав об этом, Клифтон пришел к заключению, что новый президент, по-видимому, имел в виду министра юстиции штата Техас Уэгонера Карра. Однако и О’Брайен и О’Доннел совершенно отчетливо слышали, как президент Джонсон сказал «Бобби». Единственным человеком, который мог сломить сопротивление О’Доннела, был Боб Кеннеди. Если Боб Кеннеди хочет, чтобы новый президент был приведен к присяге в Далласе, — а помощникам Кеннеди и в голову не могло прейти, что Джонсон неправильно понял министра юстиции (хотя, по-видимому, он действительно неправильно его понял), — то значит, предстояло набраться терпения и ждать приезда судьи. У них была только одна надежда: что это произойдет скоро. Они буквально молились, чтобы она поскорее приехала. В воображении Клифтона, как и О’Брайена, вурдалаки из Парклендского госпиталя выросли а настоящих великанов. Возможность похищения ими тела убитого президента представлялась вполне реальной.

Президент Джонсон пересек проход, уселся в мягкое с желтой обивкой президентское кресло и заказал Джо Айресу еще чашку супа из овощей. То и дело входивший и выходивший Килдаф информировал его, как подвигается подготовка к церемонии присяги. Сесил Стафтон тем временем готовил для съемки свои две камеры. В самолете стояла удушающая жара. Казалось, что спертый воздух уплотнился настолько, что вот-вот превратится в студенистую массу. Еще пять минут — и Джонсону снова пришлось бы менять сорочку.

Но Сара Хьюз наконец прибыла в аэропорт. Она быстро прошла вслед за Клифтоном через кабину помощников президента и вошла в салон. Судья поочередно заключила в свои объятия президента, госпожу Джонсон и других своих земляков из Техаса. Затем Джонсон сказал, обращаясь к присутствующим:

— Мы сейчас соберем здесь как можно больше народа. Тотчас же были посланы гонцы собирать свидетелей.

Валенти, Янгблад, Робертс и Лем Джонс отправились в кабины помощников президента и обслуживающего персонала, приглашая всех. Вслед за ними туда последовал и сам Джонсон. Широко жестикулируя, он объявил:

— Если кто из присутствующих хочет принять участив в церемонии присяги, милости просим. Я буду рад и сочту это за честь.

Однако массового наплыва свидетелей не Последовало. Пришли лишь друзья и союзники нового президента. А поскольку он лишь только что стал хозяином президентского самолета, пришедшие составляли меньшинство тех, кто мог прийти. Обеганные пассажиры самолета 26000 предпочли воздержаться от участия в церемонии. Их сдержанность мощно понять лишь если учесть, что все это происходило в 14.35. Хотя «подозреваемый» в убийстве Кеннеди тогда был уже задержан, лишь через сорок минут после его ареста сеть радио и телевидения сообщила об этом. Отсутствие информации об убийце привело к тому, что все испытывали чувство отвращения не только к Далласу, но и но всему штату Техас. И самый именитый техасец — Линдон Джонсон — стал невинной жертвой этой инстинктивной реакции. Сделанные вскоре после этого снимки Стафтона служат наглядным свидетельством того, что Лэрри О’Брайен позже назвал «накаленной атмосферой на самолете». Присутствовавшие на церемонии и снятые фотоаппаратом Стафтона явно представляли только незначительную часть пассажиров. Несмотря на то, что объектив аппарата был широкоугольным, фотографу не удалось запечатлеть ни одного из главных помощников Кеннеди. Доктора Беркли скрывала чья-то спина. Видны были лица двух агентов, Килдафа и репортеров, Андервуда и трех секретарей Кеннеди — Эвелин, Мэри и Памелы, которых привели Джек Валенти и Лем Джонс. Новый глава правительства восторженно их благодарил, поцеловал Эвелин я Памеле руки и назвал Памелу «маленькой леди».

Годфри Макхью стоял навытяжку у гроба Джона Кеннеди. Кен О’Доннел удалился в коридор. О’Брайен принимал участие в подготовке церемонии, поскольку Джонсон сказал, что таково желание Боба Кеннеди. Сделав все, что от него требовалось, Лэрри притаился за спиной Сары Хьюз. Владевшие ими чувства разделяли и остальные сотрудники Кеннеди. Даже Стафтон хотел бы быть в это время в каком-либо другом месте. Джим Суиндал потихоньку отошел к Клинтону Хиллу, стоявшему в проходе, и прижался лицом к широкой спине Роя Келлермана. Как командир президентского самолета, полковник Суиндал обязан был присутствовать во время церемонии присяги. Но до этой минуты никто и не подозревал, что он серьезно относится к политическим вопросам. Позже он так объяснял свое поведение:

— Я просто не хотел быть на этой фотографии. Я не принадлежал к команде Джонсона. Мой президент лежал в гробу. Президент Джонсон не заслуживал такого отношения. Для человека столь повышенной чувствительности, как он, переживать нечто подобное было крайне болезненно. Но что гораздо важнее, поведение большинства пассажиров самолета 26000 означало неуважение к самому посту президента, хотя у тех, кто уклонялся от участия в церемонии присяги, не было намерения проявить такое неуважение. Дело в том, что пассажиры самолета продолжали находиться в состоянии нервного шока.

Совместное пребывание в одном самолете в гнетущей атмосфере представителей двух правительств и то обстоятельство, что всего лишь три года назад большинство присутствующих яростно сражались друг против друга во время избирательной кампании в Лос-Анджелесе, должны были неизбежно вызвать бурю. На борту самолета не было злодеев. Подлинный злодей находился в центре Далласа в полицейском участке под арестом.

Население Соединенных Штатов с жадностью набросилось на снимок, переданный Стафтоном час спустя по аппарату телефотосвязи Ассошиэйтед Пресс, установленному в редакции далласской газеты «Морнинг ньюс». На заднем плане фотографии видны были плохо различимые человеческие лица, а на переднем — чета Джонсон. Однако в центре всеобщего внимания был классический, искаженный болью профиль вдовы Джона Ф. Кеннеди. Именно ее участия в церемонии присяги больше всего жаждал человек, присягавший на верность нации. Он хотел, чтобы в этот момент она находилась рядом с ним. Он говорил об этом во всеуслышание. И в конце концов она пришла, но решение было принято ею самой. Три года в Белом доме вселили в душу Жаклин Кеннеди глубочайшее уважение к посту ее супруга. Она понимала значение символов власти, необходимость сохранить хотя бы видимость национального величия после происшедшей катастрофы, и потому она пришла.

Ее ждали. О’Доннел и О’Брайен, беспокойно ходившие по коридору, обменялись озабоченными взглядами. Сначала один из них, потом другой, осторожно приоткрыли дверь в спальню и заглянули внутрь. Ее там не было. Она была, вероятно, в ванной комнате. Они не могли войти туда, и Кен отправился за Мэри и Эвелин. Никто из них и не помышлял о том, что она может принять участие в церемонии, О’Доннел даже категорически возражал против этого. Они опасались, что Жаклин стало плохо. Джонсон был в это время занят подготовкой сцены в салоне, которую предстояло запечатлеть Стафтону.

— Как мы должны встать? Мы все попадем на фотографию? — спрашивал он Стафтона.

— Я поставлю судью так, чтобы навести объектив из-за ее плеча, — ответил фотограф. Президент сказал Саре Хьюз: