Читать интересную книгу Кровавый след - Деон Мейер

— Не начал ли он необычно вести себя за месяц-два до исчезновения?

— Нет-нет, что вы. Дани есть Дани. Он всегда одинаковый. Я… все время гадаю, не упустила ли я чего-нибудь? В первые три недели после того, как он пропал… я не могла спать, все время рылась в его вещах, в карманах куртки и брюк, просматривала его платяной шкаф, прикроватную тумбочку, его машину, все квитанции и документы, но ничего не нашла. Абсолютно ничего.

— Каким было ваше финансовое положение?

— Моя фирма… Мы понимали, что нам придется трудно, но верили, что когда-нибудь дела пойдут на лад. Последний год нам пришлось туговато, но мы всегда все обсуждали и никогда, никогда не ссорились из-за денег, он всегда говорил одно и то же: «Детка, мы все преодолеем, вот увидишь». Но теперь… Не знаю, долго ли фирма ААК будет продолжать выплачивать ему зарплату…

— У него есть компьютер?

— Есть — на работе. Дома у нас общий ноутбук, даже личные письма мы получаем на один общий адрес.

— У вас есть распечатка его звонков?

— Да, есть, но она ничего не дает. В последний раз он звонил по своему телефону двадцать пятого, в начале четвертого. Звонил своему другу Хенни Марксу. Хенни сказал, что Дани перезванивал ему — они обсуждали планы на выходные. Мы собирались вместе с ним и его женой сходить в японский ресторан, поесть суши…

— Вы подали заявление на его мобильник?

— Что, простите?

— Вы заявили о краже или пропаже его телефона?

— Нет, я… мне хотелось узнать, что произошло.

— Ничего, ничего, — утешил Яуберт. — Пожалуйста, продиктуйте мне его номер телефона и номер IMEI…

— Что такое ай-ми-ай?

— Международный идентификатор телефонного аппарата. У каждого телефона свой номер; обычно он указан на упаковке и в гарантийном талоне. Он обязательно передается в эфир при авторизации в сети. Так легче всего проверить, не попал ли телефон в серый или черный список.

Он встретил ее непонимающий взгляд.

— Когда телефон крадут, владелец может заявить о краже, и тогда трубку вносят в серый или черный список. Телефоном, который находится в сером списке, теоретически еще могут воспользоваться, поэтому его можно засечь. Черный список означает, что номер аннулирован и позвонить с такого телефона невозможно.

— А-а-а… Что значит засечь?

— Можно выяснить, где находится телефон в радиусе плюс-минус восемьдесят метров.

— Как? — с надеждой спросила она.

— Через провайдера мобильной связи. Если телефон ваш собственный, вы можете подать запрос. Если он зарегистрирован на другого человека, вам потребуется разрешение на основании двести пятой статьи… Есть и другие варианты, например прибегнуть к помощи независимых специалистов.

— Значит, его еще можно найти?

— Когда вы в последний раз звонили на телефон Дани?

— Я звоню ему каждый день.

— И что?

— Автомат отвечает: «Вызываемый абонент недоступен».

За стандартной формулой кроются самые разные варианты.

Яуберт сказал:

— Если в телефоне по-прежнему сим-карта Дани… Поймите, пожалуйста. Если телефон выключен, мы не сумеем его засечь. Но можно выяснить, звонят по нему или нет.

— Так давайте попробуем!

— Для этого понадобится номер IMEI.

Она встала:

— Я его поищу.

— Таня… Должен вас предупредить, что поиск телефона повлечет за собой дополнительные расходы… Судебное разрешение… Привлечение независимых специалистов…

Она медленно села.

— Сколько?

— Точно не знаю. В полиции нам не приходилось ни за что платить. Придется посмотреть расценки.

Плечи у нее снова опустились.

— А как же тридцать тысяч? — в отчаянии спросила она. — Мистер Яуберт, больше у меня нет. Я сняла с карты все, что было, превысила свой лимит, больше мне не дадут…

— Матт, — поправил он. — Все называют меня Матт.

Она кивнула.

— Таня, — произнес он, вложив в слова всю нежность, которую он к ней испытывал, — понимаете, прошло уже три месяца…

— Я понимаю, — прошептала она. — Мне просто… нужна… уверенность.

83

— Мистер Белл, сколько для вас стоит справедливость? Вы способны назвать цену? — Джек Фишер говорил по-английски с сильным акцентом. Не прекращая телефонного разговора, он махнул Яуберту рукой, приглашая заходить и садиться.

Яуберт разглядывал картины, висящие на стенах его кабинета. Писанные маслом пейзажи, виды Босвелда и Боланда. Всю стену напротив входа занимал стеллаж, тесно заставленный толстыми книгами по юриспруденции. Сам Джек признавал, что книги нужны лишь для того, чтобы создавать нужное впечатление.

— Восприятие, Матт, главное — восприятие, — говорил он, когда Яуберт впервые оказался в его кабинете. — Пойми, клиенты приходят к нам из полицейского участка в Грин-Пойнте, где царит полный хаос. Они ищут порядка, ищут утешения, ищут успеха. Именно это мы им и даем.

Он совсем не изменился — прежний старина Джек, который был начальником Яуберта в отделе убийств и ограблений — до того, как их переименовали в «особо тяжкие преступления». Уже тогда о Джеке ходили легенды, рассказывали о его ярких успехах. Теперь костюмы ему шились на заказ, складки на длинном лице стали глубже, но самоуверенность, экстравагантное многословие, подчеркнутое внимание к внешнему виду остались прежними.

— Конечно, полиция бесполезна. На том мы и зарабатываем себе на хлеб с маслом, — говорил Джек в трубку. — Кстати, вы помните, что говорил Джек Уэллс?

Его собеседник на том конце линии явно понятия не имел, кто такой Джек Уэллс, потому что Фишер тут же добавил:

— Ну как же, Джек Уэллс из «Дженерал электрик»… — и потом: — Ну да, я так и сказал: Джек Уэлч. В общем, он сказал: «Принимайте действительность такой, какая она есть, а не такой, какой вы хотите ее видеть». ЮАПС — наша печальная действительность. Но частью этой действительности являются «Джек Фишер и партнеры». Вы, мистер Белл, получили шанс добиться справедливости…

Собеседник что-то отвечал; Фишер повернулся к Яуберту и выразительно закатил глаза.

— Еще раз прошу вас, мистер Белл, назначить цену справедливости. Сколько она стоит? Ладно. Что ж, подумайте… Спасибо, да, надеюсь на скорую встречу…

Он нажал отбой.

— Вот пристал, гад! Нигерийцы требуют с него миллион четыреста тысяч, а он уверяет, что сорок тысяч за наши услуги — слишком большая сумма.

— Четыреста девятнадцатая? — уточнил Яуберт, имея в виду электронных спамеров, иронически названных в честь четыреста девятнадцатой статьи нигерийского закона о мошенничестве.

— Его развели по-умному. Позвонили и сказали, что он — наследник первой очереди одного человека с такой же фамилией из Англии… Ну, а как дела с нашей миссис Флок?

— Флинт.

— Фанус говорит, она внесла задаток.

— Да, внесла. Я поэтому и пришел. Джек, она уверяет, что больше у нее нет. Придется покрывать наши издержки, исходя из этой суммы.

— Вот как… — разочарованно протянул Джек. — Не идеально… Ты уже прикинул план работ?

— Надо найти его мобильник.

— У нее есть номер IMEI?

— Она думает, что да.

— Йа… Можешь попросить скидку у Дейва Фидлера, но, честно говоря, я сомневаюсь…

— Это тот тип, которого ты… мы привлекаем?

Фишер кивнул.

— Он здесь, в Си-Пойнте. Обычно берет полторы тысячи за один телефон, если дать ему номер IMEI, но мы относимся к числу его крупнейших клиентов, поэтому попробуй, вдруг получится. Будешь проверять банковские счета Флока?

— Вечером заеду к ней домой за всеми документами. И заодно осмотрюсь на месте.

— Слушай, спроси, может ли она получить данные о состоянии его счета через Интернет? И тащи все Фанусу. Он сразу разберется, если там что-то не так. Он вмиг соорудит тебе и таблицы, и графики… Нам это ничего не будет стоить, а рабочее время удвоится — и у тебя, и у Фануса. Кстати, сегодня тебе привезут ноутбук, хотя должны были еще вчера. У нас есть собственная база данных со всеми нужными телефонами, адресами и прочим. И еще напомни Милдред позвонить дизайнеру по интерьерам, пусть посмотрит твой кабинет. Его не мешает немного оживить. Ты, дружище, перешел в высшую лигу!

— Я думал попросить Маргарет…

— Нет, нет, старина, вызывай дизайнера, у нас будет налоговый вычет.

Вудстокское депо Атлантической автобусной компании находилось на Бромвелл-стрит, напротив промзоны, рядом со станцией пригородных поездов. Въезд перегораживал шлагбаум, рядом стояла будка охранника. Яуберту пришлось расписаться в книге посещений. Низкая контора стояла посередине большой огороженной территории. Ее окружали ряды синих автобусов. Сбоку виднелись мастерские, за ними — огромные цистерны с горючим. Когда Яуберт вышел из машины, мимо прогрохотал поезд на Мёйзенберг. От асфальта поднимался жар, воняло соляркой и машинным маслом.