где и провел первые двенадцать лет своей жизни, частенько посещая и Марсель. В один прекрасный день, блуждая по старому порту, он попросил хозяина маленького одномачтового судна принять его в команду. Вот уже двенадцать лет он изо дня в день смотрел на море, и сейчас его желание уплыть далеко-далеко вдруг стало особенно сильным. Он хотел стать моряком.
Но хозяин отказал ему: он не брал на борт кого попало. Поль не настаивал, но, едва наступила ночь, тайно проник на корабль. Лишь на следующий день, когда Марсель был уже далеко, хозяин обнаружил на судне одного лишнего юнгу. Делать было нечего, и Поль остался, и пробыл он на корабле целых четыре года, до того момента, пока у берегов Ля-Сьота их судно не повстречалось с мальтийской галерой. Моряки-монахи! Вот это были настоящие мастера своего дела! И Поль немедленно предложил им свои услуги, которые на этот раз были приняты без малейших колебаний. В результате за четыре года он, несмотря на свой юный возраст, превратился в заметного парня. И с сильным характером! Один старый сержант, с которым он поссорился на улицах Ля-Валетты, испытал этот характер на собственной шкуре: Поль вызвал его на дуэль и убил безо всякого труда.
Дело принимало серьезный оборот: наш сорвиголова рисковал быть повешенным… если бы кто-нибудь не вмешался. И тут оказалось, что Поль де Фортиа, бывший губернатор замка Иф, находился на Мальте. Какое чудо! Он пришел к крестнику на выручку, добившись, чтобы того отправили на бригантине защищать от берберских пиратов берега Греции. Там произошло еще одно настоящее чудо: когда капитана убили в бою, команда выбрала новым капитаном отважного опытного юнгу, а на тот момент ему было всего двадцать лет.
С тех пор греческие острова постоянно слышали о его подвигах: находясь на одной из башен города Митилены, до сих пор носящей имя Капитана Пауло, он дал жару берберам, и однажды ему даже удалось с одним кораблем захватить их галеру и пустить ко дну другую, хотя всего против него их было аж пять. Такой подвиг принес Полю славу, и, несмотря на то, что берберские пираты назначили плату за его голову и обещали четвертовать наглеца, на Мальте его встречали как героя. В 1637 году рожденный морем мальчик из замка Иф стал рыцарем Мальтийского ордена. Отныне он именовался рыцарем Полем, и сам гроссмейстер ордена Жан де Ласкари-Кастеллар рекомендовал его кардиналу де Ришелье, который как раз подыскивал себе хороших капитанов. Так началась его фантастическая карьера.
Став сначала капитаном 16-пушечного «Нептуна», предыдущим командиром которого был Абрахам Дюкен, рыцарь Поль прославил свое знамя во всех морях, где ему приходилось побывать. Однажды он даже потопил английское 35-пушечное судно, которое отказалось его поприветствовать, и это – в мирное время. И вот, уже в 1650 году, Поль, которому к тому времени уже был жалован дворянский титул, стал командиром эскадры. Мазарини назначил сына хорошенькой прачки генерал-лейтенантом военно-морских сил в странах Ближнего Востока. Слава о нем могла бы греметь очень и очень долго. Но на самом деле больше всего на свете он любил в одиночку выйти в море, и больше ничего – в душе он так и остался одиноким морским волком. И именно море принесло ему любовь.
О его избраннице известно не так много. Она была испанкой, из дворянской семьи, и ей было всего двадцать лет, когда он, уже шестидесятилетний, захватил галеон, на котором она плыла. Вместо того чтобы отправить пленницу к семье, он решил оставить ее при себе. Он прятал ее в маленьком домике, построенном в сосновом бору под Тулоном. Многие считали, что он держал ее у себя насильно, и тем, кто осмеливался его в этом упрекнуть, он отвечал: «Она сама не хочет покидать меня. Спросите у женщины сами…»
И она все-таки покинула его, но это смерть унесла ее после нескольких лет безоблачного счастья. Рыцарь Поль был растерзан горем. Он ушел в море, отчаянно сражался до октября 1667 года, а потом, изнуренный огромным количеством боев и ранений, он возвратился в Тулон, чтобы тихо умереть. Единственное, о чем он попросил, так это о том, чтобы ему, адмиралу Востока, оказали честь быть похороненным в братской могиле… вместе с его моряками.
После этой восхитительной и невероятной истории трудно возвращаться к замку Иф, где она так романтично начиналась. В замок Иф, ставший государственной тюрьмой. Тюрьмой, через которую прошли такие необычные заключенные, как таинственная Железная Маска, Мирабо, Филипп Эгалите, принц и цареубийца, проголосовавший в Конвенте за казнь своего кузена Людовика XVI. Все эти люди испытали немало страданий и отчаяния, находясь в этой крепости. Но именно благодаря Александру Дюма замок Иф стал известен во всем мире.
Для бесчисленных читателей «Графа Монте-Кристо» старая марсельская крепость остается, прежде всего, тюрьмой Эдмона Дантеса. Камеру главного героя показывают во время каждой экскурсии наравне с соседней, камерой аббата Фариа, как будто они существовали на самом деле.
В конце прошлого века в замке жил сторож по имени Гроссон. Он любил рассказывать о замке и был таким гидом, каких сейчас уже не сыщешь – говорливым и наделенным богатым воображением, как истинный южанин. Однажды Гроссону довелось показывать замок самому Александру Дюма, захотевшему снова увидеть места, описанные им в романе. Конечно же, великий писатель не представился.
– Здесь вы видите дыру, – сказал Гроссон, – которую проделал аббат Фариа. Месье Александр Дюма рассказал об этом в своем знаменитом романе «Граф Монте-Кристо».
– Вот как! – воскликнул Дюма. – Так этот господин, должно быть, много всего знает. Вы с ним случайно не знакомы?
– Очень хорошо знаком, – с уверенностью заявил сторож. – Это один из моих лучших друзей!
– И он вам за это признателен…
И писатель вложил в руку ошеломленного сторожа два луидора…
Часы работы
С 15 мая по 20 сентября с 9.40 до 17.40.
С 21 сентября по 14 мая с 9.30 до 17.30 (закрыто для посещений по понедельникам).
Закрыто также 1 января и 25 декабря.
http://if.monuments-nationaux.fr/
Карруж (Carrouges)
Кровь феи
И все благовония Аравии не перебьют запаха, исходящего от этой маленькой ручки.
Шекспир, «Макбет»
Существовал ли замок или, по крайней мере, укрепленное сооружение на пересечении этих лесных тропинок, на этом краю высокого обрыва, откуда видна вся Нормандия, во времена Меровингов, когда правили кровавые Хлотари? Или это всего лишь легенда, пережившая много-много веков?
В то время хозяином Карружа, что на местном