Смена форм литературных, по Тынянову: «Новая труба гласно, а старая согласно» (Посл. Симони). М. Дмитриев объяснял спор классиков с романтиками так: романтики говорят: «да первоет портной у кого учился?», классики отвечают: «а первоет портной, может, хуже моего шил». У Симони же об эпигонстве: «Не люби потаковщика, люби встрешника».
Смысл В. Марков: Мандельштамом или Маяковским можно наслаждаться, не понимая, а Хлебников для наслаждения требует понимания.
Синекдоха В «Пироскафе» Баратынского все ощущают стилистическую кульминацию на «в час, когда руки марсельских матросов подняли якорь». Ю. Щ. сказал: якорь — символ, и синекдоха — прием символизации: нам как бы предлагают картинку-эмблему с якорем и протянутыми к нему руками без плеч. Тот же троп, что и «не ступала нога человека», а смотрится по-другому.
Синтаксис поэтический. «Заря смотрела долгим взглядом, ее кровавый луч не гас, но Петербург стал Петроградом в незабываемый тот час» — Маяковский издевался, предлагая подставить в эти стихи Городецкого вместо «но» — «а» или «и», и ничего не изменится. А если перевести этот сочинительный синтаксис в подчинительный, то получится логика стихов Бродского. [291]
Стиховедение Die, die, die, die die Buchstaben zahlen, fur Narren halten, haben Recht: синтаксическая конструкция, приписываемая Шопенгауэру.
Стиховедение
Числ содержательница счета,Сосференного в твердь сию,О Истинна! о голос Света!Тебя, бессмертная, пою, итд.(Державин, «Истина», 1810)
Стихи С. Браувер в статье для ИАН ОЛЯ цитирует в две строчки «Не приведи Бог видеть русский бунт, / Бессмысленный и беспощадный», явно считая это 5- и 3-стопным ямбом.
Социалистический классицизм тоже мог быть и придворным и просветительским; просветительский он — у Брехта.
Социализм У Кампанеллы в Городе Солнца будут менять белье не реже раза в месяц. См. ПРОСВЕЩЕНИЕ.
Советский режим обвиняют в двуличии («абсурде»). Он двуличен не более, чем всякий другой, предписывающий разные мысли и поступки в разных обстоятельствах. Когда в самом христианском обществе на время войны отменяется заповедь «не убий», а на время мира «не лихоимствуй», это то же самое.
Стенгазета На филологическом факультете МГУ стенгазета называлась «Комсомолия», по Безыменскому, а сатирический отдел в ней — «Филологические были», по Андрею Белому. Не знаю, помнил ли кто об этом. Когда началась оттепель, газета закипела и стала разрастаться. Это была ватманная полоса на стене напротив крашеного гардероба, шагов пять в длину; сперва она вытянулась и загнулась за угол, затянув от одевающихся настенное зеркало; потом продолжение ее повисло в буром коридоре, шагов на двадцать с перерывами для дверей аудиторий; и наконец наступил день, когда продолжение продолжения перекинулось в другое здание старого университета на всю ширь балюстрадной стены против Коммунистической аудитории, не знаю уж, на сколько шагов. Это был предел, потом пошло обратное сокращение. Из содержания этих царь-номеров не запомнилось решительно ничего. Я рассказал об этом Осповату, он откликнулся: «Когда меня в первый раз арестовали — помогали Буковскому за обнародование дела Синявского, — то отвезли на Варсонофьевский, не били, не пугали. Трехэтажный дом, но как вызвали, то повели вниз: первый подземный этаж, третий, [292] десятый, и тут начинается страх, потому что ясно: из таких мест не возвращаются. Я уже готов ко всему, как вдруг где-то на площадке минус-восемнадцатого этажа вижу: стенгазета «Дзержинец» (говорят, и сейчас еще выходит). И сразу на душе покой — видно, что это не Дантов ад, а советское учреждение».
Собеседник Статья Мандельштама «О собеседнике» — стихи старых поэтов у тебя в руках — это как письмо в бутылке, брошенное в море и предназначенное для нашедшего. Да, но в таком письме может быть написано только об одном — о чьей-то гибели.
«Коллективный солипсизм» — писал Шестов о большевизме.
Сосна Н. Ашукин говорил о брюсовском 7-томнике: срубили сосну сделать лодку, а сделали зубочистку.
Столоначальником придворной конторы был отец Мережковского — где-то в советское время это было переведено «сын придворного лакея».
Стоя Е. Р.: «Это явление, описываемое списком, который школа транслирует в культуру, как надписи на консервной банке. «Стоики — хорошие парни». «Только это средство подарило мне безмятежность» (Марк Аврелий в интервью газете «Покой и воля»). «Без отца-стоика я не стал бы императором» (Коммод, там же). «Ты грустен? Иди в Стою! Ты весел? Иди в Стою! Ты сенатор? Иди в Стою! Возможно совместительство по договоренности. По субботам работает лекторий. Рабам и военнослужащим скидка. Если сердцу нет покоя, успокойся, стоя в Стое!» итд.
Структурализм (или, если угодно, ДИФФЕРАНС у Деррида): см. пословицу: «краше поля межа».
Статский «Штатские доллары», выражение из письма болгарского литагентства.
Статистик Молинари показывал, что ремесло убийцы безопаснее ремесла рудокопа (Алд., Армаг. 75).
Солнечная система Анненский был неверующий. А Вяч. Иванов на вопрос «веруете ли в Христа?» загадочно ответил: «Только в пределах Солнечной системы» (восп. С. Маковского).
«Сыпью звезды называл уже Гегель» — Степун, II, 124. [293]
Raufebold, Habebald, Haltefest — Трое Могутных.
Мефистофель. — Ну, вот мои усастые рубаки!Они не одиноки в рост, и знакиИх храброго достоинства трояки:Тот эдак, этот так; а среди дракиОскалят зуб, что все твои собаки!Но ты не бойсь, тебя не загрызут —Они твою команду поведут.Сорви-Голова, молодец легко-вооруженный, в пестрой лопотине:— Пускай-ка кто затронет мою честь,Я шельме взрою кочки в образине!А смей глаза таращить — я разинеИ справа хлесть и слева охлепесть!Хап-Загреба, мужчина хорошо вооруженный, в знатном наряде:— И значит день валандаться в зазоре!Нет, вот замашка мудрено строга:Повстреться что с-мога — я за рога,А о разборе — после-завтра горе.Себе-на-Уме, старичок в сильном вооружении, без видимой одежды:— Но так лафа немного навезет;Дойдет к порогу и опять в дорогу,И ты в обмане; мой верней расчет:Беру помалу — берегу помногу,И старика никто не проведет.
Фауст. — Благослови, к защите от беды,Чтобы сей воин стал в сии ряды,Понес вравне победные трудыИ спас бы честь любимой бороды!Сорви-Голова. — Ух, расхожусь — не сбердят кулачки!Увижу рожу — растворожу в крошки!Подвернет тыл — в клочки в пучки в тычкиВспетушу душу, что протянет ножки!Всяк, пору у луча, с-обща, с плечаПусть пред собой в убой разбой колотит!И в грязь и в трясь потонет саранча —<строка пропущена>Воитель. — Средина наших что-то приунылаИ мешкает насунуться… я чай,Напоперек дороги вражья силаИм подступила — невзначай?Фауст. — Так ты ступай, дорогу очищай!Хап-Загреба. — Иду! недолго хищнику царить!Заломит лих за поясницу пятки!И покутить нам будет и пожить —Добыча есть! богатые палаткиРаспотрошить умею до заплатки; [294]Где только до чего коснуся — хап!И всякий тут мне глядя — цап!(подвертывается полевая-щепетильница)Подбироха. — А я — что лучше — цап царап!Ведь ты, мой муженек, ты бабий раб,Сам знаешь наше женско дело:Коли что бабе в житницу назрело,У ней ни крюк из рук, ни в рот не кляп,Взорвет и рвет, пока не надоело;А уж до туль, покуда надоест,Она пудовье соликамки съест —Иди, сожитель мой, да смело!
Мефистофель. — Теперь глядите — по скалам вокругИз трещин, нор, ущелий, падей, дырНаверх выскакивают — пыр да фыр —С мечом, щитом усастые фигуры!..Какая тьма! и все валом валит!Впрям бесшабашны эти бедокуры,Науськать только — ляд не устоит!
И вот те тьма и блеск и треск и мрак —Потоп по самый лоб и слепь под глазом!Еще под уши чуши им, так разомОшеломил бы вшмяк щелмак —— Да, такДолжно, и надо! в подземельях стали —Мечей, пращей — шеломной греми много;Заставь, чтоб встали — забренчалиИм в слух и в дух тревогой. —— И будет впрёга!.. Стань попят-дорогойИм звон и звень и зык и бом и тень —Да всякой дребедень, да трень!Если уши — наостришь,Сколько чуши — только слышь —Пострук мельниц, стук толчеи,Бряк задвижек, звяк ключей,Грохот всех железных крыш,Брызг булатный, взвизг мечей,Мызг набатный с каланчей —Дрязги, дребезг, брязги лишь,Что в горячке не приснишь!..
Т Томасу Шоу поднесли серебряную пушкинскую медаль с дипломом, в дипломе большими буквами опечатка: TOMAS. «Этой медалью награждены только трое: принц Чарльз, Лихачев и Самаранч». [295]